Елена Чечёткина - Сказки не нашего времени

– Способность любить?

– Да.

– И как оно тебе?

– Замечательно Ирэн! Всё стало на свои места. Твой сын доволен: интеллект развивается, производительность растет.

– Я говорила о тебе, не о сыне.

– Мне хорошо. Иногда страшно. Но всё равно – я чувствую, что это было необходимо, а страх – это от неизвестности: раньше я мог рассчитать всё, и всё предусмотреть. Теперь нет.

– Ну что ж. Это нормально для человека.

– Но я робот, я кибер!

– Да, Кики, ты рискуешь: люди всегда рискуют. Особенно когда касается любви. И вообще, хватит философии! Давай я тебе лучше расскажу, откуда взялся твой шеф?

– Ирэн…

– Смешно. У роботов нет морали. А люди строят свою мораль сами. Я хочу рассказать. Ты хочешь послушать?

– Да.

– Это было лет тридцать назад, и мне было хорошо за тридцать. Я была на гастролях в Чехии, в Праге. Удивительный город! Просто ожившая детская сказка! Я была там в первый раз и после концертов как сомнамбула бродила в одиночку по Старому городу, отделавшись от коллег и поклонников. Особенно любила Карлов мост. Ты знаешь его, конечно, по видоскопу. И я посмотрела перед отъездом, но виртуальное присутствие – совсем не то! Настоящие краски, звуки, запахи – всё складывалось в невероятную симфонию. А я ведь уже побывала в нескольких странах, но ничего подобного нигде не чувствовала. Этот город просто околдовал меня.

И вот однажды вечером я стою на Карловом мосту, смотрю на протекающую внизу Влтаву, слушаю Дворжака. И тут подходит ко мне какой-то чех, и что-то говорит. Я ничего не слышу из-за наушников. Пришлось снять: чех мне понравился. Оказалось, слышал меня сегодня на концерте, восхищён, впечатлён… и так далее. Ну, это мне не впервой – поклонники стадами ходили, только успевай отделываться. А тут почему-то не захотелось. И пошли мы с ним гулять по Праге. Он показывал свои любимые места, далеко от туристских троп и, наконец, привёл к себе домой.

Он был честен, Кики. Сказал, что жена с детьми сейчас в деревне у бабушки, что он их очень любит. Предложил попить чаю. Но нам обоим хотелось большего. Утром мы тепло попрощались, я пригласила заходить, если окажется в нашей стране. А дома оказалось, что будет ребенок.

Я уже давно потеряла надежду! Это был мой последний шанс. Так появился Джек. Об отце он знает только, что мы не успели пожениться: он погиб в авиационной катастрофе, когда летел ко мне. Я хранила покой и отца, и сына, но не знаю – правильно ли. Теперь, наверное, можно рассказать. Но сын давно не спрашивает. Так что оставляю эту историю тебе, Кики. Решай сам, что с ней делать.

*****

– Ну, как твой любовный опыт, Кики?

– Мне хорошо, шеф. Вы же видите это по тестам и по моей работе над проектом.

– Так есть любовь?

– У кого как.

– Да ты научился язвить! Узнаю стиль матушки.

– У неё замечательный стиль, шеф. Мне подходит.

– А подробнее?

– Подробнее в моих отчетах.

– А что ты на самом деле чувствуешь?

– Мне хорошо, шеф.

– Тьфу!

*****

– Да нет же, Кики! Влюблённость и любовь – разные вещи. Влюблённость – состояние паталогическое и временное, любовь – нормальное и навсегда.

– Как это «навсегда»?

– Это так глубоко проникает в тебя, что становится твоей частью. Души двоих сцепляются. Даже если второй ушел или умер, он всё равно остаётся с тобой. Отвлечься на время можно, а избавиться (даже если захочешь) нельзя. Не выйдет.

– У тебя так было?

– Да. У меня был Алекс. Мы встретились уже после Джека. Я снова на гастролях – уже в Португалии. Завтра мы улетаем, а в последний вечер пошли «по кабакам». Кабаки там своеобразные: почти в каждом все время звучит фаду, в живом исполнении. Знаешь, что это такое? Такой особый романс – очень мелодичный и страстный. Весёлый, грустный, трагический, в разных пропорциях. Поют и мужчины, и женщины – с прекрасным сопровождением на гитаре, вернее на что-то средним между мандолиной и гитарой. У испанцев – фанданго, а у португальцев – фаду. Мы сели, слушаем исполнителей – один другого лучше, попиваем вино и постепенно заводимся. Мне говорят: «Давай, Ирэн, покажи, как мы умеем». Я вступила в соревнование. Народ бушует. Наконец, все выдохлись и стали решать, кто был лучший сегодня. И в финал выходят двое – местный Алекс и я. И пока они спорили, кто все-таки победил, мы с Алексом под шумок улизнули. И отправились гулять по ночному Лиссабону. То спустимся к бухте, то снова наверх по узким мавританским улочкам. Наконец, заснули сидя на лавочке в прибрежном парке. Утром всё было ясно: всё равно где, только вместе. Я сказала – тогда давай у меня, сыну 8 лет, не хочу его дёргать. Я улетела днём, а Алекс должен был прилететь через несколько дней, как только закроет все дела. Он вылетел через неделю. Самолёт разбился.

– Не плачь, Ирэн!

– Ты даже не знаешь, как это здорово: поплакать от души. Поставь себе новый контур!

– Ирэн…

– Прости Кики! Я часто обижаю людей, когда мне плохо. Прости меня! Прощаешь?

– Конечно.

– А тогда я не могла плакать. Я только кричала; «Назад! Назад!» Я рвала и метала. Я разгромила всю нашу квартиру – слава богу, Джек с бабушкой были на даче. К их приезду я всё восстановила. Ремонт обошелся в копеечку…

– Но потом ты отошла, Ирэн? Ты смогла полюбить снова?

– Знаешь, Кики, у людей есть такой термин «однолюб». Кто-то, может, и смог бы полюбить. Не я. Конечно, я и потом влюблялась, и мужчины у меня были, а вот любви – нет. Поэтому я не могу понять, что происходит сейчас, и это меня радует – и пугает.

– Не надо пугаться, Ирэн. Зачем? Всё хорошо. Давай радоваться. Давай просто «посидим на берегу».

*****

Джек опоздал на лабораторную летучку, а после неё позвал в свой кабинет Кики и плотно прикрыл за ним дверь.

– Шеф, что случилось? Вы расстроены?

– Да. Мне позвонили из хосписа, попросили срочно зайти к главному врачу, прямо с утра. Он говорит, что состояние удивительно долго было стабильным, но сейчас анализы снова начали ухудшаться. Может быть, несколько недель, а может – несколько дней. Черт! Как не ко времени! Мне надо в командировку, на неделю. Присмотри за ней, Кики, ладно? И позвони, если что. Врачи, они могут не заметить, а ты… В общем, надеюсь на тебя.

*****

– Ну, вот и всё, Кики. Похоже, сегодня нам надо попрощаться. Спасибо, что пришел. Нам было хорошо вместе, правда? А теперь слушай: я хочу… нет, я приказываю тебе: иди дальше и будь счастлив.

– Конечно, Ирэн, не беспокойся обо мне. Знаешь, я вспоминаю нашу первую встречу. Тогда ты мне спела песню, только что сочиненную. И много песен потом. А я… я тебе ничего такого не дал. Сегодня ночью я сочинил свой первый стих. Послушаешь?

– Давай, мальчик, это просто здорово! Я всегда думала, что творчество заразительно – и ты это доказал. Спасибо. Читай.