Виктор Жирнов - Лучший тренер Европы

Такова цена мировых рекордов для многих. Хрульков поставил свой диагноз и Степану, который заключался в том, что у него нет сверх выдающихся данных для тяжелой атлетики, и без анаболиков рекорды ему не светят. Это был удар молотком по голове для Павлюкова. У него нет данных!!!!

– А если я вам назло докажу обратное и стану рекордсменом мира, как вы? – задиристо сопротивлялся он.

– Я шапку перед тобой сниму в этом случае!

Он целый месяц находился в мучительных раздумьях: «Быть или не быть!» Быть чемпионом мира это: слава, поездки по всему миру, денежные премии за рекорды, воплощенные в жизнь мечты! Не быть, значит все начинать в жизни сначала, отслужив в армии, но не ставить под угрозу свою мужскую силу, иметь семью и здоровых детей. В конце концов, он принял разумное решение и разочаровался в тяжелой атлетике. Так была убита мечта Степана Павлюкова, пойти по стопам Юрия Власова. Но два легендарных Юрия сумели сыграть важные роли в его судьбе.

А вот вопрос о смысле жизни повис в воздухе. Попалась где-то фраза в журнале, что Лев Толстой считал смыслом жизни процесс самоусовершенствования. Сразу вспомнился лозунг о новом советском человеке, «который совмещает в себе физическое совершенство, духовное богатство и моральную чистоту». Хорошие задачи, но для чего, если неумолимо нагрянет старость и смерть, если не придет смерть до старости. И все!!! Зрело решение уйти в нормальную армию, а н в спортроту, но решил посоветоваться и навестил в Пушкине своего дядю, младшего брата матери, Александра Степановича Смирнова, инженера-газовика, гиревика обладателя замечательной мускулистой фигуры. Татьяна Степановна, мать Степана, всегда говорила, что он похож на ее брата, что заставляло его ему подражать. Дядя Саша был человек отчаянный и самоотверженный, всегда встревал во все драки, разнимая драчунов, поднимал целину, строил газопровод, чинил технику соседям, давал всем взаймы без отдачи на опохмелку, утешал лаской несчастных разведенных женщин, играл на баяне на свадьбах, потерял глаз, спасая пацанов, игравшихся где-то найденной боевой гранатой. А пять лет назад на перекладных прилетел в Луостари-Новое с мешком за спиной, в котором была двухпудовая гиря, полтора пудовая и двенадцати килограммовые гантели в подарок племяннику к тринадцатилетию!

Степан вбежал по лестнице на третий этаж и не успел позвонить в дверь, как она открылась, и на пороге показался ласково улыбающийся дядя Саша. Степан никогда в жизни не встречал человека, умеющего так согревать улыбкой. Перед ним стоял по пояс раздетый рослый крупно мускулистый мужик с суровым лицом, со стеклянным глазом, со шрамом на щеке, как две капли воды похожий на артиста Урбанского, и улыбался как улыбалась бабушка Зина, сидящая возле сепаратора и угощающая пятилетнего Степку стаканом свежих сливок!

– А я тебя из окна увидел, над чаем колдуя по рецепту твоего отца. Заходи, прими экзамен! Скажешь честно, насколько хорошо мой чай! Мне лично кажется, что я твоего батю в этом деле превзошел. Я вот холостякую, жена с сыном в санаторий уехала на 24дня.

– А сколько сортов чая намешали? Краснодарского сколько щепоток?

– Все как положено, только грузинского я достал не высший сорт, а «Экстра», на него и рассчитываю! А к чаю у меня сюрприз, от бабы Зины!

– Неужели пампушки? Она мне всегда грозилась, что приедет с мешком своих волшебных пампушек, когда вырасту и буду студентом, прямо в университет! Я страшно этого боялся.

– Разлюбил пампушки бабушкины?

– Разве есть что-то вкуснее ее пампушек? Просто неудобно как-то перед сокурсниками. Бабушка с мешком пампушек в университете.

Дядя Саша засмеялся, вновь преображая свое суровое лицо в ласковое.

– А дядя с мешком гирь, тебя не шокировал в свое время, конечно! Витька Баранов, сосед наш деревенский, шофер-дальнобойщик был вчера вечером проездом и передал посылочку от бабы Зины.

Разливая душистый чай по стаканам с вагонными железными подстаканниками, раскладывая пампушки по тарелкам, и, подсыпая в чай ровно по две ложечки сахара, по семейной традиции, Александр Степанович бросал время от времени испытывающие взгляды на племянника. По лицу Степана было видно, что в нем зреет какое-то судьбоносное решение и что нуждается в совете.

– Как дела в университете и спорте?

– Плохо. Бросил университет, работаю на Ижорском заводе и решил бросить тяжелую атлетику пойти в армию, разочаровался в марксистской философии, но и Гегель с Феербахом не вдохновляют. Предлагаемые ими решения вопроса о смысле жизни меня тяготят, вызывают страх и протест. В спорте тоже, оказывается, без химии далеко не уедешь. Хожу, как в воду опущенный, потерял все цели в жизни.

Дядя Саша просиял.

– Молодец! – Он разрезал пампушку пополам, помазал в середине сливочным маслом и смородиновым вареньем и протянул племяннику, – вот тебе приз за это!

Пампушка напоминала формой обыкновенную маленькую булочку, но была желтоватого от домашних яиц цвета и обладала непередаваемым вкусом, который в сочетании с пахучим густым крепким чаем возрождал в памяти свежие сливки, деревенский хлеб из печи и сотовый свежий мед. На короткое время Степан окунулся в детство и молчал, наслаждаясь этими воспоминаниями, и чаем с любимыми с малолетства пампушками. Александр Степанович тоже впал в ностальгическое состояние, вспоминая, как в шестнадцать лет удрал из родительского дома на целину. Они молчали несколько минут, сосредоточенные на своих воспоминаниях. Наконец Степан спросил.

– Вы радуетесь, что я бросил университет, штангу и потерял все цели в жизни?

– Я радуюсь, тому, что ты имеешь волю принимать нужные решения. Ты хотел, чтобы тебя в восемнадцать лет сделали философом на кафедре научного коммунизма? А мне видится, что философом можно стать лишь в зрелом возрасте, набив шишек, лишившись щенячьей спеси. А на кафедре растят не философов, а партийных функционеров и пропагандистов. Из человека искренней павлюковской породы такого фрукта-ханжи не получится. А штангу ты не бросишь, ее не бросают, это образ жизни. До конца своего века мы с тобой будем поднимать тяжести! А цель я могу тебе нарисовать сразу. Что еще осталось? Со смыслом жизни мы не определились? Так еще, может быть, время есть, жить только начинаешь. Мне тридцать три, возраст Христа, а думать о смысле жизни все не нахожу времени. Только не говори своей матери, что я тебя поддержал в твоем судьбоносном решении, иначе она меня съест. Спит и видит тебя Генеральным Секретарем КПСС, не понимает, что это не твоя стезя.

– А какова моя стезя?

– Ты сам должен найти себе дорогу. Но пока, я считаю, тебе нужно отслужить в армии и поступить в институт физкультуры. Ты сам достиг физического совершенства, помоги другим. Это очень важно – делиться самым лучшим, что у тебя есть. Физическая культура, здоровье, красота тела – это фундамент для счастливой интересной жизни, абсолютно для всех! Посмотри, как люди выбирают себе одежду в магазинах, крутятся перед зеркалом, чтобы казаться стройней и красивей. Прикинуться это называется. А Маяковский сказал просто: «Нет лучше одежи, чем бронза мускулов!» Нужно не прикидываться, а быть. Учить этому – благородная задача!