Анастасия Полежаева - Записки разведчика. Книга первая

– А этого разве не достаточно для того, чтобы выкупить наши жизни у вас?

– Господа. У меня к Вам есть предложение: сегодня день был особенно напряжённым для Вас всех. На время следствия Вас разместят в камерах поодиночке, Вам выдадут военную форму взамен Вашей одежды. А одежду Вашу отдадут прачкам, которые её перестирают, отгладят и вернут в целости и сохранности. И ужин сегодня для Вас будет праздничным, так что прошу не сопротивляться и пройти за сопровождающими по камерам.

Когда делегацию увели, я обратился к солдатам:

– Ящики разобрать полностью, проверить все доски, болты, гайки, шурупы, и всё остальное досконально! Не упустите ни одной мелочи! С особой осторожностью отнеситесь к большому ящику! Под обивкой в нём запрятана икона, которой нет цены! За работу!

Юров пошёл со мной в штаб. По дороге он спросил меня с явным интересом и даже оттенком любопытства в голосе:

– Что Вы собираетесь сказать Темешеву?

– Не я буду говорить. Для допроса мне нужна комната, в которой можно спрятать человека так, чтобы он и слышал, и видел, но чтобы о его присутствии никто не догадался.

– Это мы организуем. Комфортности, правда, не обещаю, но услышит и увидит всё.

– Вот и славненько! Тогда – за дело, – я чуть было не прихлопнул при этом в ладоши.

Пока арестованные ужинали, мы работали. В комнату для допросов внесли шкаф с зеркальной стенкой и поставили его за спиной следователя. Снаружи – это зеркало, а изнутри – затемнённое стекло. Находящийся в шкафу человек мог видеть всё, что творится в комнате, оставаясь при этом незамеченным. Для большего комфорта поставили в шкаф мягкий стул со спинкой.

Выждав время, пока дипломаты поужинают, я пригласил Темешева.

– Юрий Петрович, прошу покорно извинить за то, что Вас на допрос я вызвал первым. Вы в праве не доверять моим словам, которые я Вам сказал на складе по поводу Вашей жизни, но я хочу, чтобы Вы услышали эти же признания от тех людей, которым Вы доверяли.

– Вадим Николаевич, не извиняйтесь, это Ваша служба и Ваш долг. Но я действительно очень хотел услышать оправдание этих людей.

– Спасибо за понимание, Юрий Петрович. С кого бы Вы хотели начать прослушивать?

– Пожалуй, с Нурали. Я всегда его подозревал в нечистой игре не только со мной, но и среди коллег и с Вашим правительством.

– Хорошо! Пусть будет по-вашему. – Я повысил голос. – Конвой! Приведите на допрос Садыкова! А Вам, Юрий Петрович, посоветую пройти вот в этот шкаф.

Темешев удивился, но, открыв его, улыбнулся:

– Хорошо придумали, хвалю!

Когда ввели Садыкова, я заполнял шапку протокола допроса и не обращал внимания на вошедшего. Через три минуты я глянул на него и смутился:

– Нурали Каримович, простите меня великодушно! Я совсем увлёкся этой писаниной и бюрократией, что не заметил Вашего прихода! Прошу, присаживайтесь, – указал я своему посетителю на стул. – Вас уже покормили?

– Спасибо большое, господин лейтенант, нас сегодня хорошо покормили!

Я улыбнулся самой располагающей улыбкой, какую только мог изобразить.

– Скажите, пожалуйста, Нурали Каримович, кто из вас троих придумал таким образом провезти через таможню столько драгоценностей? Или, вернее, из двоих. Темешев здесь ведь совсем не при чём, верно?

Садыков молчал. Он прекрасно понимал, что его песенка спета и отпираться бесполезно, потому что «вышка» уже на нём висит.

– Господин лейтенант, отпираться и выкручиваться в моём положении – бессмысленно. Мне уже терять нечего, поэтому скажу прямо: мы запланировали вывезти артефакты перед самой войной, но опоздали с заказом ящиков всего на два дня. Поэтому наш груз пошёл отдельно от груза посольства.

– Это я понял. Но только не понял: мы – это кто и кто?

– Мы – это я и Мещерин.

– Так… А Темешев тут оказался не у дел? Его использовали, как прикрытие ваших махинаций? – Какой-то необъяснимый азарт немного стал охватывать меня.

– Да, правильно. Единственно, что ему было известно, это то, что мы везём секретные документы по нашей агентуре здесь. На это он купился, потому что он предан нашему правительству до мозга костей, – легкая усмешка появилась на губах Садыкова.

– Хороший был план, но он пошёл наперекосяк… – зеркально в ответ своему оппоненту ухмыльнулся я.

– Не сразу, господин лейтенант. Мы рассчитывали задержаться на таможне, но не настолько длительный срок. Всего пара-тройка дней нам бы не повредила. Поэтому, когда капитан попросил предъявить груз к досмотру, мы завозмущались. Этим мы надеялись отвлечь внимание таможенников от ящиков, переключив их на доскональную проверку самого груза, но тут вмешался подполковник… – желваки забегали под кожей моего собеседника. Было явно видно, что ему приходилось сдерживаться, чтобы не переступить грань и не перейти на прямое выражение своих мыслей в непотребной форме.

– Что он сделал такого, что не понравилось вам и потом Кузнецову?

– Он сам не обратил никакого внимания на предметы груза, но ему очень приглянулись ящики. Он каждый день ходил вокруг них, но ничего не предпринимал, не задавал никаких вопросов. Когда прошёл уже третий день, я обратился к Кузнецову за разрешением покинуть таможню. При этом я каждый день ему преподносил подарки в виде золотых монет. За три дня это было три тысячи золотом. Он ответил, что проблем с грузом он не обнаружил и разрешил нам отправляться на следующее утро.

Я слушал с большим интересом, не пропускал ни одного слова мимо ушей.

– И что же помешало вам покинуть таможню?

– Этот подполковник, – и тут все же Садыков, видимо, сдержаться уже не мог, и два слова были почти выплюнуты им. – Он приказал перевезти ящики на склад для более детального досмотра, потому что, якобы, ему сообщили, что в грузе находится контрабанда. Кузнецов попытался вступиться и перевести это в шутку, но подполковник пригрозил арестовать его за нарушение приказа вышестоящего начальства. После этих слов я понял, что мы влипли по полной, и выбраться будет очень трудно. Я приказал охраннику ликвидировать подполковника.

– Ого! Вот значит, до какой степени Вы докатились… Понятно. Но и тут не получилось… – я усмехнулся про себя, и невольно нахмурился, сведя брови к переносице. И подумал при этом: «А если бы получилось? Что было бы тогда?»

– Подполковник приказал охранников поместить под стражу. Их выпустили к нам только позавчера. Привлекать к этому Кузнецова я не хотел, потому что он нам мог пригодиться в качестве агента.

– Тогда почему Вы не привлекли к этому своих диверсантов? – Спросил я спокойно. Ни одна мышца при этих словах не дрогнула на моем лице, как и было задумано. Это важно.

Его глаза расширились от удивления:

– А откуда Вы знаете про них?