Дина Дар - Фадэра. Медитативное чтение

«Да, эксцентричности ему незанимать. Странные методы обольщения… А с чего я взяла, что он хотел меня обольстить?! Смешно, Фадэра, правда! Молодец, за фантазию тебе пятёрка!»

Уже начинало темнеть. В пустыне по обыкновению темнеет быстро, солнце скрывается за час.

Через несколько десятков километров у Фадэры всё громче и громче начал разыгрываться музыкальный этюд в животе. За весь день она выпила только одну чашку кофе с сахаром, из-за остаточного налёта стрессового состояния есть не хотелось, но пищевой стриптиз продолжался и доставлял дискомфорт. Чтобы остановить это музицирование, ей снова захотелось усугубить своё здоровье, а если по-человечески – покурить.

Поскольку она пообещала Сорин, что не будет курить в машине, ей пришлось остановиться. Она не глушила мотор, хотелось, чтобы рядом было ещё что-то живое, ну или хотя бы работающее – так пропадало чувство одиночества. Фадэра взяла сумку и вышла из машины. Она закурила, устремив свой взгляд вдаль. В животе всё успокоилось, ну или просто умерло, какая разница, главное, что больше не слышно этих позывных из животного мира и ничто не отвлекает от мыслей насущных.

Природа красивее, чем мы думаем, и гораздо прекраснее, чем мы чувствуем…Фадэра вернулась к своей неизбежной мысли.

«Хотелось бы отблагодарить этого парня, но мы даже не обменялись телефонами и адресами…» Дым пошёл не в то горло, она закашлялась. Пепел от сигареты упал ей на шорты, и, чтобы пепел не прожёг их, Фадэра смахнула его оригами, которое находилось в эту секунду у неё в руке, а затем, расправив его до размеров бумажки, она вытерла руки.

«Отлично, как всегда, хорошие люди долго не держатся рядом со мной, они выпадают из моей жизни, как волосы. С такой же периодичностью».

Она продолжила вычищать свои шорты с чувством глубокого сожаления, что судьба ей диктует правила, от которых она пока не в силах отказаться.

Смяла листок и уже хотела выкинуть, но вдруг замешкалась. «Нет, этого не может быть!» Фадэра не думала, что события могут быть такими предсказуемыми. Она залилась смехом. Истерическим, припадочным смехом.

Сигарета выскользнула из пальцев, но ей уже было всё равно.

На бумаге были написаны улица, дом и квартира, подпись «Рай».

Фадэра возмутилась: «Вот нахал! Откуда он мог знать, что я прочитаю эту запись?! У меня было достаточно возможностей: потерять, выкинуть, забыть в конце концов в кафе эту бумажку?!»

–Его самонадеянность начинает уже нарочито задевать моё личное пространство. Пусть не питает никаких надежд на мой счёт! – сказала и положила адрес в задний карман шорт. Практически влетела в машину и тут же тронулась с места.

ҨҨҨ

Чем ближе становился Иерусалим, тем чётче Фадэра начинала ощущала свои травмы. Снова заныло колено, голову пронизывала тукающая боль, было ощущение, что старые проблемы и вопросы наконец-то смогли догнать её. «Всё было обманом, от грусти по себе невозможно скрыться, хоть это и самое непродуктивное чувство, но оно, как назло, знает все пароли от моего спокойствия».

Подъезжая к академии глубоким вечером, она машинально поставила машину на стоянку и, уже подходя к общежитию, поняла…что не хочет туда возвращаться. Ей вдруг отчётливо представиласьблёклая картина её жизни. Она знала, что завтрашний день начнётся именно так. Утро, оно пройдёт, его даже не заметят. Где-то к предобеденному времени постепенно начнётся пробуждение «творческих индивидуальностей», все нехотя выйдут, нет, точнее,вылезут из своих…нор– и опять закрутится. Кто в ванной? Какое, к чёрту, доброе утро?! Тебе к какой паре? А чьё это пиво в холодильнике? Хорха, я возьму? Да сколько можно себя там драить в ванне?! Разбуди Сорин. Тебе надо, ты и буди… Пройдёт всего час, и от этих людей останется лишь эхо их речей. Все разбегутся по мастерским, салонам, выставкам, тусовкам и другим местам. Вечером все соберутся вновь на кухне у «круглого стола» и начнут обсуждать: какие педагоги уроды, факультет – говно, академия – отстой. Между строк вспомнят родителей, неприличные истории с друзьями и обменяются парой чужих секретов со словами «Только никому, ладно?»…Всё, как обычно.

«Сейчас придётся что-то объяснять, рассказывать, а я ведь специально от этого уехала, хотела как лучше». Оказавшись в квартире, Фадэра приготовила пару шаблонов, как будет отвечать на все вопросы.

«Привет», «Нет, я не сошла с ума», «Каталась», «Ты права, закаталась», «Всё хорошо» и самое безапелляционное «Да, я дура».

Вооружившись ими, она вошла в прихожую, но никто не выбегал навстречу с красными глазами. «Странно, наверное, меня все ждут на месте судилища и общих сборов – на кухне. Сейчас я туда войду как подсудимая, а присяжные, ещё и не дослушав меня, сразу завопят, что я виновна во всём и даже в том, что случилось с ними. Хорошая перспектива».

Фадэра решительно распахнула дверь в кухню с фразой.

–Сорин, прос…

Не успела она её договорить, как поняла, что её слушателями являются стол, стул, холодильник и грязная посуда. Никого не было. Пусто. Заглядывая в остальные комнаты, она также не встретила ни одного знакомого или подобие творческого тела.

«Хм…может, это и к лучшему, я смогу спокойно поспать».

Фадэра разделась, а точнее, просто «повесила» одежду на пол. Скинула сандалии, отпульнув их «куда-то на обычное место», ей пришлось совершить трудный выбор: или пойти поесть, или направиться в душ. Всё вместе не представлялось возможным выполнить, поскольку сил осталось только на одно решающее действие. Она выбрала душ, он был ближе и приятнее первого.

Свалившись в кровать после процедуры, Фадэра стала засыпать. За день накопилась усталость, но сон, как всегда, не шёл. В голове, как перед быком, маячила красная тряпка, которая безумно раздражает, а убрать можно только двумя вариантами: либо бороться, либо умереть. Последнее отметалось сразу, второе же требовало дерзости и выдержки. Долго продолжался бой между подушкой и Фадэрой. Она засыпала себя вопросами: «Что это? Страх? Почему так происходит? Я уже взрослая девочка и должна спать одна». Никогда она ещё не чувствовала себя такой беззащитной перед своими внутренними демонами. Пугал не сам страх, а его ожидание. Сердцебиение участилось, с головы до ног её знобило. Фадэре казалось, что если задать вопрос в пространство комнаты «Кто здесь?», то непременно последует ответ. Только в тишине можно услышать крик своей души.А что делать, если душа молчит даже в тишине? Она не знала ответа… Тиканье часов падало звуковыми камнями на голову Фадэры. Комната стала бездонной, безнадёжной, беспросветной. Терялись ощущения: вчера, сегодня, завтра, было что-то тёмное, куда-то засасывающее и одновременно высасывающее всё из тебя.