Наталья Елизарова - Жмых. Роман

И тут к ним подскочила ещё одна девица и бесцеремонно оттащила подружку Рамона за локоть. «Эй, ты, шлюха, – пронзительно завопила она, – я тебе покажу, как парней отбивать!»

В ту же минуты женщины вцепились друг дружке в волосы. На их щеках и шеях багрово вспыхнули многочисленные тонкие полоски. При этом обе визжали, как резанные, и выкрикивали грязные ругательства. Изодранные оборки их платьев волочились куцыми лоскутами и втаптывались в землю.

Мужчины, хохоча во всё горло, подначивали противниц. Кто-то из музыкантов крикнул: «Бабы воюют! Вот потеха!» Рамон, увлечённый захватывающим поединком, смеялся вместе во всеми. Вдруг одна из женщин схватила другую за длинную неаполитанскую серьгу, свесившуюся из уха огромной золочёной бляхой, и что есть силы дёрнула. Её соперница взвыла и выдрала у обидчицы клок волос…

Их разнял Перейра. «А ну прекратите, сукины дочери! – рявкнул он. – Кнута захотели отведать?!». Оборванные, грязные, пышущие злобой женщины, наконец, разошлись. Заметив меня, управляющий обратился ко мне с той же интонацией: «Ах, вот вы где, сеньорита! Прогулка окончена. Мы идём домой».

На следующий день я сказала дону Амаро, что хочу научиться танцевать фламенко 38 38 Национальный испанский танец. и попросила нанять учителя.

Опекун посмотрел на меня пронизывающим взглядом.

– Я так и знал, что этот вшивый каталонец вскружил тебе голову! – недокуренная сигара была с силой раздавлена в пепельнице.

Я покраснела.

– Вот ещё! Просто этот танец такой красивый…

– Не морочь мне голову! – перебил он.

Опустив глаза, я нервно грызла ноготь.

Дон Амаро усмехнулся.

– Если хочешь, чтобы мужчина оказался у твоих ног, не трать время в надежде ему понравиться. Сегодня ему нравится одна, завтра – другая. Любовь мимолётна и вянет, как сорванный цветок. Лучше изучи его слабости. Изучишь слабости, сможешь управлять.

Я посмотрела на опекуна так, точно он спятил.

– Управлять Рамоном… гордым и независимым Рамоном?..

По губам опекуна пробежала улыбка. Он неспешно взял со стола большую амбарную книгу, полистал страницы, ткнул мне под нос чернильные записи.

– Знаешь, что это такое, Джованна? – толстый палец указал на какие-то цифры; я покачала головой. – Это долг твоего каталонца… Да, конечно, он много и хорошо работает, и я как хозяин доволен им. Но он игрок, и ему постоянно нужны деньги!.. – дон Амаро вытащил лежавшую между страниц кипу расписок, перевязанных тесьмой, и потряс ими в воздухе. – Посмотри, сколько он мне задолжал… Видишь? Ему понадобится несколько лет, чтобы расплатиться со мной… «Гордый и независимый», – мужчина расхохотался, и в этом смехе было что-то хищное и угрожающее. – Сейчас мы увидим, какой он гордый…

Дон Амаро позвонил в колокольчик. Прибежавшему на зов негритёнку было велено немедленно разыскать конюха.

– Что вы затеяли?.. – испугалась я.

– Хочу провести маленький эксперимент.

– Какой?

– Увидишь.

…Когда негритёнок доложил о прибытии Рамона, мне было приказано выйти в соседнюю комнату. Двери были оставлены приоткрытыми.

– Моё почтение, сеньор! – услышала я голос, от которого заколотилось сердце.

– Входи, у меня к тебе дело… Ты помнишь, сколько мне должен, Касарес?

– У меня пока нет таких денег, сеньор… Но, клянусь, я отдам всё до последнего сентаво… – в голосе Рамона послышались заискивающие ноты. – Я буду работать, как вол… я рассчитаюсь…

– Куда ж ты денешься… – усмехнулся дон Амаро. – Впрочем, я предлагаю заключить сделку: ты выполняешь то, о чём я попрошу, а я рву все твои расписки.

– Чего вы хотите от меня, сеньор?

– Это не потребует от тебя особых усилий, Касарес… Моей воспитаннице, которую я люблю, как родную дочь, недавно исполнилось семнадцать. Как ты знаешь, я подарил ей на день рождения лошадь.

– Прекрасный подарок, дон Амаро. Лучший жеребец во всей округе!

– Отменный жеребец: породистый, сильный, выносливый!.. Но, видишь ли, Касарес, этот подарок кажется мне недостаточно щедрым. Моя малютка заслуживает большего, не так ли?.. Поэтому я решил подарить ей ещё одну игрушку. Тебя.

– Что вы имеете в виду, сеньор?

– Только то, что сказал. Ты будешь ласков с моей Джованной… По-настоящему, не так, как со своими грязными девками. Она заслуживает царского обращения. А я прощу все твои долги.

– Господин хочет, чтобы я?..

– Именно.

– Святая Матерь Божья!.. Я не верю своим ушам!.. Вы, должно быть, шутите, сеньор? Или проверяете меня…

– Мне незачем тебя проверять. Твоё нутро не вызывает во мне никаких сомнений… Ну так, как?.. Я знаю, что ты рвёшься в Штаты выступать на родео. Тебе бы пошла ковбойская одежда… не то, что рвань, которая сейчас на тебе… Ты мог бы зарабатывать кучу денег… Богатые белые дамочки сами просились бы в руки… Ты мог бы жить припеваючи. Но тебя держат долги… Пока расплатишься, пройдут годы. За это время превратишься в выжатый лимон. Будешь гнить в какой-нибудь лачуге на берегу Амазонки. Старый, больной и никому не нужный. А твоё место займут другие – молодые и сильные…

– Но если я это сделаю, сеньор… меня повесят за растление…

– Не беспокойся, не повесят, – я почувствовала, что дон Амаро улыбается.

– Мне, право, неловко спрашивать об этом… А сеньорита… она не будет против?

– Уверяю тебя, сеньорита против не будет.

После минутного молчания, я услышала голос Рамона:

– Я согласен, дон Амаро.

Моё сердце оборвалось.

– Вот и хорошо. Ты умный человек, Касарес. Я знал, что мы поладим, а сейчас можешь идти.

– Да, сеньор.

Когда Рамон ушёл, я вышла из своего укрытия. Слёзы гнева душили меня.

– Вы самый подлый и омерзительный человек, которого я знаю!.. Вы – негодяй!..

Дон Амаро налил себе виски.

– Иди в свою комнату, – со смехом откликнулся он, – приготовься к встрече с мечтой! Этот вечер станет для тебя незабываемым.

Я, стиснув кулаки, подступила к нему:

– Гаже вас нет никого на свете!.. Если б вы знали, как я вас ненавижу!..

– Вот она, благодарность бродяжки… – уголки губ дона Амаро дёрнулись. – Впрочем, ни на что другое я и не рассчитывал.

Слово «благодарность» исторгло из моей груди истерический хохот.

– Мне благодарить вас?! За что?.. За кусок хлеба, что вы мне бросили из милости, я расплатилась сполна. И кому как не вам об этом знать.

– Не строй из себя невинного ягнёнка! Ты родилась в грязи, и тебя туда всю жизнь неудержимо тянет. Я попытался отмыть тебя, но только даром потерял время. У таких как ты в жилах не кровь течёт, а помои.

Ещё минуту назад мне хотелось ударить его, но злость и бешенство внезапно покинули меня, их сменил сарказм.

– Один вопросик, сеньор Меццоджорно… так, любопытство… Просто очень хочется знать, что же вам, благородному сеньору, надо рядом с такой как я? Неужели грязь так сладостна?..