Рутен Колленс - Светорожденные. Полымя

Хедрик было открыл рот, чтобы спросить еще что-то, но не успел, замер в оцепенении. Его прекрасный сад, его зеленый оазис за витражными окнами тронного зала превратился в руины из пепла. Черный снег лежал повсюду. Фонтан с хрустальной водой был разрушен, болотная вода жуткого цвета и запаха растеклась по земле черной кровью.

Здесь же лежали его слуги. Каждый из них когда-то зародился с помощью магии алакса. Каждый из них погиб. Среди погибших были и перерожденные, кои после укусов фандеров обратились в камень, и те, кто возник из небытия, призванный могущественной магией. Агасфены, кинарданы, мори, гардвики с клеймом на руке… Теперь не имело значение откуда они произошли. Каменные хранители больше не существовали. От них осталась горка черного пепла.

Боттер и Виктор испуганно покосились в сторону алакса. Лицо владыки стало багровым, мышцы напряглись. Он все еще пытался сохранять самообладание, но было видно, что ему с трудом дается сдерживать себя в руках.

– Марун, мой алакс. Она владела черной магией. Их бы всех схватили, – безнадежно вымолвил Виктор, подымая с земли горстку пепла, оставшуюся от верного мори. – Ни ребенок, ни мужчина, чьего имени мы не знаем, не смогли бы покинуть Дарк без ее помощи.

Удивительно, но Хедрику после его слов полегчало. «Вот она, та самая Элин, которую я так долго ждал» – сказал он себе под нос и вдруг вспомнил о витражах в тронном зале.

– В зеркалах кто-то оставил свое отражение?

– Мы еще не проверяли, мой алакс. Я сию же туну прикажу…

– Не нужно. Я сам, – отсек Хедрик и ринулся в тронный зал.

Он шел быстро, рассекая собой все целостное пространство. Он был уверен: витражи – вестники должны были кого-то запечатлеть. Они были его глазами и ушами в тысячах лим от Дарка и не могли подвести его здесь, в такой близи.

Войдя в залы, алакс выдавил глубокий стон. От прекрасной тронной, от прекрасного зала Жатвы, остались только воспоминания. Когда-то он поглощал здесь души и в каждой частице воздуха чувствовалась чужая смерть, пропитанная запахом крови и пота, а сейчас сам зал умер и кровь стала не чьей-то, а его. Тронная превратилась в руины. Розы горели синим пламенем, пожираемые саламандрами, колонны обрушились, рассыпавшись на огромные осколки блистающего камня. Непонятно как, но своды все еще продолжали держаться, не осыпаясь без подпор.

Трон был перевернут, щупальца распались на сотню маленьких кусочков. Его ковер светло-голубого цвета, который он успел полюбить и облюбовать, был изорван на тысячи кусочков и теперь свисал вниз за место Дэзимы с флагштоков. Однако и это не было самым ужасным.

Темно-красная кровь покрывала все, начиная от пола и заканчивая потолком. Хедрик подчерпнул каплю пальцем и приложил к языку. То была кровь бука – злобного существа, нападающего по ночам на невинных детей.

«Это ее послание».

Громкий удар отвлек его. Хедрик обернулся и увидел полыхающий за спиной рояль. Он горел, разрываясь на куски. Его клавиши все еще пытались что-то наигрывать, но люповская кровь пропитала их насквозь, не давая сыграть ни одной лестной мелодии. Ни одна магия его уже не починила бы его.

«Она возненавидит меня за это. Это был ее любимый рояль, такого больше не сыскать ни в одном краю. Сначала она покончит со мной, потом натравит всех своих ветниц на мою Светорожденную».

– Одна волшебница против тысячи хранителей, – произнес алакс вслух. – Зачем мне стража, которая не может защитить своего алакса от несовершеннолетней девчонки?!

Злость нахлынула на него с новой силой. Он приподнял голову, оглядывая витражи. От тех цветных стеклышек, что так радостно встречали владыку день за днем, ничего не осталось. Все было выбито и уничтожено. Лучи илиуса свободно вошли во владения темного владыки и захватили его. Тьма ушла, гонимая светом. Казалось, разрушенный Дарк начинал оживать, и в этом вновь ожившем замке больше не было места Дэзиме.

Хедрик опустился на колени и подобрал одно из цветных стеклышек, что усеивали пол. Витражи-вестники были разбиты, но это не уничтожило в них магию, они все еще могли показывать то, что увидели через свои зеркала. Перед глазами алакса проскользнули полыхающие огнем глаза Второй.

– Следующая наша встреча будет предзнаменованием вашей смерти, владыка. Вам некуда будет бежать, некуда будет идти. Я не пощажу ни вас, ни ваших слуг, ни всех остальных, кто встанет на вашу защиту. Оглянитесь вокруг. В этом пламени моего гнева увидьте свое будущее. Я уйду и оставлю вас с ним наедине, но перед тем, как я сделаю это, задам вам единственный вопрос, – Элин выхватила кинжал и посмотрела на острие, покрытое сажей и копотью. Он знал этот кинжал. – Признаешь ли ты свою вину, Хедрик из Дарка?

Ее голос звучал синхронно из каждого осколка и эхом отдавался от стен. Алакс почувствовал, что начинает сходить с ума от неистового голоса, от безостановочной игры рояля, от разговоров хранителей за окном, от хруста стеблей пожираемыми саламандрами роз. В гневе он бросил стекло, разбив его на еще меньшие осколки. К несчастью, это не приглушило голоса, а только усилило его в несколько раз. Вторая, словно заевшая пластинка, продолжала повторять одно и тоже. «Признаешь ли ты свою вину, Хедрик из Дарка? Признаешь ли ты свою вину, Хедрик из Дарка?» – спрашивали осколки и Хедрик не выдержал. Магией алакс подхватил все цветные стеклышки, собрал их воедино в огромный шар и спалил белым пламенем. Голос Второй угас. Закрыв глаза, волшебник собрал руками черный уголь, сжал его и обратил в алмазы. От его ног зародилась волна невидимой силы и снесла весь пепел, горящие паленья и останки убитых слуг. Белый мрамор смугло обнажился.

Перед глазами пробежала искра. Хедрик посмотрел вниз и увидел следы тени. То были буквы, что ярко виднелись под лучами илиуса. Туну Хедрик не мог понять, что все это значит, пока не догадался запрокинуть голову и посмотреть на потолок. Черной кровью хранителя на нем были высечены слова:

«Тогда восполнись смелостью и прими боль, как друга своего»

Алакс почувствовал подступающую к горлу боль. Он засмеялся, и смех полился из него агонией. Владыка неожиданно для себя вспомнил одного из десятерых гоменских приближенных – того странного одичалого фавна, что смеялся, когда он избивал его до полусмерти, когда истязал его сердце темной магией и вырывал ногти один за другим. Сейчас Хедрик был так на него похож! Элин Джейн делала все тоже самое, только не с его телом, а с его разумом и остатками души. Она всецелостно захватила его.

– Ты не понимаешь, во что ввязалась, моя дорогая Элин, – процедил он, вытирая лицо от пота. Его руки тут же оставили следы пепла на гладкой коже. – Даже если бы ты не была ваттером, такого я бы тебе не простил. Я бы нашел тебя и сделал из твоей души чудесный напиток. Ох, Элин Джейн, что ты делаешь со мной! Ты всегда была такой нетерпеливой, никогда не думала перед тем, как перейти дорогу противнику, силы которого намного больше твоих. Ты, сатаил подери, бестия. Уж извини, что испорчу твои планы. Следующая наша встреча будет предзнаменовать не мою смерть, а мою окончательную победу. Я припомню тебе каждое написанное здесь и сказанное тобой слово, дорогая, когда ты будешь стоять, распятая на кресте, а я буду испивать по капле твою душу.