Отто Клидерман - Кто дал тебе имя богини, красавица муза?

В музыкальном салоне стояло подозрительное затишье

Ни один инструмент не издавал сегодня и звука.

И это при такой страстной любви императора к музыке?

Кто бы мог подумать, что хотя бы один день Октавиан Август мог обходиться без своих подданных, перебирающих струны.

Однако это было именно так.

Вместо пятёрки музыкантов в салоне находился господин дворца, сам император и задумчиво смотрел на мозаику, выставленную чуть ли не по середине салона на деревянной подставке, что доставили по его приказу.

Это была не простая вещь, её привезли из парфянского царства и называли «живой».

Почему «живой»?

Да потому, что тот, кто «оживит» её будет считаться одним из самых умных, а таких вот уже более ста лет пока не нашлось.

Не разгадать эту загадку Август не мог.

Ему было с виду лет чуть больше сорока, высокий, плотный, с красивыми чертами лица, выразительными глазами, которые он всё время прищуривает. Коротко остриженные волосы уже совершенно посеребрила седина.

Это и не удивительно.

Только самым приближённым хорошо ведомо сколько часов в день ему приходиться спать, а теперь на его лице читается какая-то печаль, о которой догадывается его секретарь, вольноотпущенник двадцати пятилетний иудей Корнелий.

Он, как и его господин пытаются разгадать тайну какого-то умудрённого мастера, однако видно, что император сегодня не внимателен.

Его что-то беспокоит и не даёт сосредоточиться.

Оба смотрят на больших размеров картину из тысячи кусочков и не могут понять в чём же её секрет.

Это всё посол из Парфии, пятидесятилетний кузен царя с именем Ашрот, хитро улыбаясь с поклонами вручил Августу подарок царя Фраата со словами:

– В этой картине скрыто будущее Парфии, до селе никто не мог разгадать что же хотел сказать мудрый старец. Мой царь передал мозаику тебе Август в дар со словами, что будущее царства пусть остаётся в твоих руках.

Император только приподнял удивлённо бровь и снисходительно улыбнулся.

Парфянский царь предоставил ему то, чего разгадать ему не было под силу самому, пусть глупым выглядит римский император, кому он торжественно вручил неведомое будущее своей империи.

Безусловно в противника была причина насмехаться над Римом, так как никто до селе не смог победить их.

53 год до н.э. битва при Каррах и полный разгром Марка Лициния Красса парфянами. Последнего уже павшего на поле боя приволокли к парфянскому генералу Сурена и тот приказал влить в горло римлянину расплавленное золото.

С тех пор попытки Рима как-то уязвить соперника носило скорее комический характер, нежели настоящее противостояние сильному противнику. Однако несмотря на это ни одна ни другая сторона не прекращала дипломатические переговоры, приёмы послов и внедрение в обе сильные империи шпионов.

Август чувствовал себя не очень хорошо.

Он смотрел на подарок посла и время от времени закрывал глаза хватаясь кончиками пальцев за переносицу.

Корнелий оставался стоять в стороне, не имея права заговорить с господином.

На картине изображён дворец, окружённый пальмами, цветами и водой.

В саду прогуливается царь, его жёны, дети и другая знать.

– Парфянский царь поторопился праздновать победу, заранее возведя великий Рим на место проигравших. – Внезапно голос молоденькой девушки заставил вздрогнуть как императора, так и его секретаря.

Ей было девятнадцать. Красивая, юная очень хрупкая на вид, вот только её пронзительный взгляд – большие глаза, в которых можно утонуть, и вот это лицо, говорящее, что перед тобой отнюдь не наивная девочка, она другая……

Незнакомка не скромно одета – волосы собраны в большой хвост и закреплены на затылке, завитые в множество локонов. А одежда, а дорогие украшения.

Кто она?

Знатная патрицианка?

– На эту мозаику лучше всего посмотреть из дали. – Её тон не терпит возражения.

Октавиан Август и его секретарь повинуются.

Они подошли к девушке и внимательно посмотрели на необычный подарок царя Фраата снова.

– И что? – Пытливый взгляд императора просто пронзил её на сквозь.

Она резко подняла вверх указательный палец, жестом показывая подождать и подходит к мозаике.

Внезапно касается изображения осколка стрелы, который застрял острием в траве – стрела поддаётся быть вытащенной и её можно подвинуть в право, как бы мысленно направляя на царскую семью…..

А потом произошло нечто невиданное – камешки мозаики стали смещаться подобно рассыпающемуся песку – привычная картина превращалась в полный хаос, исчезали изображения дворца, а потом на их месте внезапно стали вырастать пальмы.

Вскоре дворец стал появляться снова, только уже другой, он становился ещё краше, только больше не возникало возле него ни царя, ни его сопровождающих.

Жизнь продолжалась, но без ныне действующих персонажей. Что это?

– Этот парфянский мастер был гением и пророком в одном лице, только не мог заявить о том, что видел открыто. Иначе больше его никогда бы не посетили никакие ведения из-за отсутствии головы на плечах. – Парировал император.

– Так царь Фраат вручил судьбу царства в руки Рима? Если бы он увидел то, что случилось с его подарком – он бы тысячи раз в этом раскаялся. – Раздался внезапно осмелевший голос, до этого мига, молчаливого секретаря.

– Кому суждено быть осколком стрелы и почему именно им, а не целой стрелой? – Задумалась девушка. – Это как бы противостоять не целым войском, а из-под тешка, подобно шпиону.

Император заметно вздрогнул и с изумлением посмотрел на гостью:

– Ты то, что случается в жизни каждого мужчины всего лишь раз! – Внезапно он почувствовал, как ему недостаёт дыхания и закрыл руками лицо.