Наталья Прокофьева - Визитер

– А знаешь, я был не прав, мы нашли общую концепцию.

– Ты о чем?

– Ну, Сам согласился в основном с моей трактовкой. Ты что, не въезжаешь?

– Теперь въехал. Согласился, и замечательно. – Мне хотелось сообщить ему, что эта новость не протухла бы и часов до 11, но я удержался, понимая, что Валька, может, всю ночь не спал, переживая разговор с режиссером. – Значит, увидим тебя в главной роли?

– Ну да. Только постановка откладывается до следующего сезона. Сейчас будет ставиться твоя пьеса. Вчера была читка, всем понравилось. На следующей неделе начнутся репетиции. Поздравляю.

Похоже, он действительно был рад за меня. Но я понимал, что от читки до постановки дистанция огромного размера, и измеряется она не километрами, а тысячами, причем в американских долларах. Визитер мой вчера про деньги поговорил-поговорил, да и исчез, может, при себе не было, надо в банк зайти, со счета снять, успокаивал я себя, хотя в глубине души понимал, что не в банке он деньги берет.

Пожалуй, для начала следует разобраться с договором, который я подписал. Его странность и малопонятность внушала тревогу. Я должен уяснить себе, какие неожиданности он может сулить. Самым разумным показалось проконсультироваться с юристом, но сначала надо зайти в БТИ, ведь на договоре стояла печать именно этого учреждения. Я зашел в ближайшее, благо оно находилось в подъезде соседнего дома. Судя по тому, что у этого подъезда постоянно сменяли друг друга дорогие иномарки, учреждение было солидное.

Первая же дверь, которую я приоткрыл, оказалась дверью какого-то важного начальника.

– Здравствуйте, – сказал я, – Вы не можете…

– Не могу, – ответил начальник, не поднимая головы от бумаг на столе.

– Но, может быть…

– Не может. – Не оборачиваясь, он как-то уж очень обидно махнул рукой в мою сторону, словно и не человек я был, а так, букашка малая, лист осенний, ветром скрученный.

Из соседней комнаты выскочила полная крашенная блондинка лет пятидесяти, и, оттесняя меня всем корпусом от двери, завопила:

– Что Вам надо? Вы что, не видите, человек работает!

Я протянул ей договор.

– Эта Ваша печать?

– Ну, наша, и что с того? Мужчина, отойдите от двери! Все, чуть что, лезут к самому Николаю Васильевичу! – пожаловалась она подошедшей другой, похожей на вопросительный знак даме, протягивая ей договор. – Я без очков не вижу, посмотрите, что там, а то ведь не отстанет, им все равно, обед у нас, или не обед!

Другая уставилась на бумагу.

– Так здесь же ничего нет!

– Как нет? Только что было!

– Бумага пуста совершенно.

И действительно, договор вместе с печатью куда-то исчез. В руках у полной блондинки был девственно чистый лист.

– Ошибка вышла, извините, не ту бумагу достал. – Я взял бывший договор и, скомкав, сунул в карман. БТИшные дамы проводили меня обалдевшими взглядами.

– Шутить изволите, господин мистификатор, – сказал я вслух, входя в свою квартиру.

– Да какие уж тут шутки! Нечего кому ни попадя договоры показывать. Так и в милицию схлопотать можно.

Он снова сидел на моей кухне, на том самом угловом диванчике.

– И давайте договоримся, или мы доверяем друг другу, или попрощаемся сейчас, и больше Вы меня не увидите.

– Но вчера… – растеряно произнес я.

– Мало ли что было вчера! Вчера и Вы в БТИ не ходили. Ладно, оставим БТИ. Поосторожнее советую впредь быть. И к юристу не обращайтесь, ничего интересного юрист Вам не скажет.

Он встал.

– Вынужден откланяться. Дела.

ххх

Про деньги опять не сказал ни слова, и от этого тревожно сосало под ложечкой. Дома после его визита стало совсем неуютно. Я вспомнил, что спектакль в театре скоро заканчивается. К этому времени я успел проголодаться, и лучшим местом, где можно закончить вечер, показалось мне кафе рядом с театром, после спектакля туда часто заходили перекусить и пропустить по рюмке актеры, и можно было узнать какие-то новости, а то и подслушать, что говорят о моей пьесе, меня в лицо в театре пока мало кто знал, а разговаривают актеры обычно громко.

Я пришел рано, и в кафе было лишь несколько человек, к театру отношения не имеющих. Заказав какое-то мясо, кофе и рюмку водки, я сел в углу лицом к двери. Не знаю, кого я ждал, но кого-то ждал. И кто-то появился, едва я успел расправиться со скромным ужином. Кто-то оказался женщиной, элегантной, стройной, довольно высокой, с собранными на затылке светлыми волосами, и эта женщина, обведя глазами зал, направилась к моему столику. Сев напротив, она приказала:

– Закажите чай с лимоном без сахара.

К этому времени я узнал ее, хотя сегодняшний облик сильно отличался от обычного, мне даже показалось, она не успела снять грим и переодеться после спектакля. Это была прима театра Елена Смольская, лучшая актриса, которую я когда-либо видел, лучшая в нашем городе, а, может быть, и лучшая во вселенной. Польщенный вниманием звезды к моей скромной особе, я несколько смущенно спросил:

– А может быть еще что-нибудь, Елена Дмитриевна?

– Нет, Только чай, устала, – она потерла виски.

Сегодня, в легком макияже, с красиво уложенными волосами, она выглядела красавицей, хотя красавицей не была. Даже не так, не красавицей она выглядела, она была прекрасна. Пока я подзывал официанта, делал заказ, и пока официант нес на подносе чашку и чайник, прикрытые салфеткой, она внимательно и серьезно рассматривала, можно сказать, изучала меня. И было в ней нечто новое, чего я не замечал раньше, что-то такое, что делало понятным – этой женщине невозможно отказать никогда и ни в чем. Выпив маленькими глотками посветлевшую от лимона жидкость, она повелительно произнесла:

– А сейчас мы с вами поедем в ночной клуб.

Оторопело глядя на нее, я мысленно подсчитывал, сколько у меня в кошельке денег. Мне случалось, правда, в мужской компании посещать подобные заведения, и я знал, сколько стоит там бутылка шампанского. На бутылку у меня, пожалуй, набиралось. А вдруг она захочет икру, или еще что-нибудь этакое? Конечно, за ужин с такой женщиной не жалко и заплатить, если бы было чем! Кажется, Елена поняла мои сомненья.

– Нас ждут. Пойдемте, наконец, у меня не так много времени.

– Но я без галстука, – сказал я, и подергал ворот водолазки. – Не пустят.

– Я тоже не в вечернем платье, – она была в элегантном брючном костюме, который можно при желании принять и за вечерний. – Со мной пустят.

В нашем городе было несколько ночных клубов, мы приехали в самый шикарный. Пожилой швейцар, похожий на старорежимного генерала, приветствовал нас низким поклоном.

– Мы к Арнольду Викторовичу, – сказала небрежно Елена.

– Предупрежден, Елена Дмитриевна. – Швейцар оглянулся, и тут же возник молодой человек в черной паре и белом галстуке. – Проводите.