Наталья Прокофьева - Визитер

Вслед за мальчишеским стриженым затылком мы прошли через почти пустой еще в это время зал и поднялись на второй этаж. Здесь располагались кабинеты, скрытые от посторонних глаз тяжелыми занавесями. Наш сопровождающий откинул одну из них, и я увидел круглый стол, на котором стояли цветы, серебряное ведерко с торчащей из него бутылкой и горели отражающиеся в хрустальных бокалах свечи. На угловом диване перед низким столиком сидел человек с высоким стаканом в руке, он тут же, отставив стакан, поднялся нам навстречу. Поцеловав Елене руку, он отодвинул стул с высокой спинкой.

– Присаживайтесь, Елена Дмитриевна, – Он повернулся ко мне. – Грохольский Арнольд Викторович. – Я произнес свое имя, которое ему, скорее всего, ничего не говорило. – Присаживайтесь, пожалуйста.

Облик Грохольского свидетельствовал о принадлежности к высшим слоям общества. Держался он с достоинством, но без высокомерия. Кого-то он напоминал, только я никак не мог вспомнить, кого. Вроде, лицо где-то виденное, крупные черты, нос явно великоват, Но незнакомая уверенность и властность во взгляде, в каждом движении. Да нет, и лица, пожалуй, не припомню.

– Елена Дмитриевна, я не рискнул без Вас заказывать ужин, Вы уж сами выбирайте, – Грохольский протянул Елене карту.

– Никаких ужинов после семи, издержки профессии, – Елена смягчила свой отказ улыбкой.

– Жаль, а я-то надеялся угостить Вас. А Вы, молодой человек?

– Спасибо, только что ужинал.

– Ну, как хотите. Шампанского могу предложить?

– Пожалуй. – Елена снова улыбнулась. – Отказаться от хорошего шампанского выше моих сил.

Грохольский кивнул нашему провожатому, оказавшемуся и официантом, и тот, достав из серебряного ведерка охлажденную во льду бутылку, умело, не проронив ни капли, открыл ее, вытер горлышко салфеткой и разлил золотистое вино по бокалам.

– «Новый свет». Брют. Предпочитаю французскому. За встречу?

Елена отпила немного и поставила бокал, я сделал то же самое. Вино показалось мне слишком сухим, даже слегка горьковатым.

– Прекрасное вино, не правда ли? А теперь к делу. Что будет предметом нашего разговора?

– Арнольд Викторович, мне нужны деньги. В долг, разумеется.

– И много?

– Три тысячи. Я дам расписку.

– Дорогая Елена Дмитриевна, я дам Вам и три тысячи, и значительно больше, и расписка Ваша мне без надобности.

– Больше не надо – Елена посмотрела ему прямо в глаза – своими светлыми, почти прозрачными, в его темные, в которых отражались и свечи, и блеск хрусталя, и от этого казалось, что они искрились то ли насмешкой, то ли любопытством.

– Чтобы все было понятно, я должна объясниться. Мы с Александром Леонидовичем задумали один проект. Театральный, разумеется. Нам не хватает именно этой суммы. Сам проект пока тайна, – она слегка запнулась, – коммерческая. Но если Вы считаете нужным, я расскажу. Я имею здесь и творческий интерес, хочу сыграть, наконец, полноценную современную роль.

– Помилуй Бог, тайна, так тайна, тем более, что коммерческая, – он слегка насмешливо улыбнулся.

Я открыл было рот, чтобы напомнить: если она имеет в виду мою пьесу, то нужно десять тысяч, а не три, но почувствовал легкий удар туфелькой по ноге и промолчал.

– Значит, не хватает трех тысяч. А когда деньги нужны?

– Желательно сейчас.

– Тогда извините, оставлю вас на несколько минут. С банкоматом лично приходится общаться.

Когда он вышел, я не выдержал и спросил:

– Кто он?

– Один из самых богатых людей в нашем городе. Банкир и предприниматель.

– Но ведь… я замялся.

– Все знаю, потом.

Вернувшись, Грохольский положил перед Еленой деньги, и она небрежно убрала их в сумочку. Мы просидели еще минут пятнадцать, мучительных для меня из-за непонятности ситуации, потом Елена, посмотрев на часы, сказала:

– Арнольд Викторович, Вы уж извините, мы пойдем. Пора.

– Понимаю. – Он поцеловал Елене руку, – Привет супругу и до встречи. Удачи Вам, молодой автор.

– Надеюсь, все останется между нами троими?

– Разумеется, моя королева.

Когда мы отошли на достаточное расстояние от кабинета, я спросил:

– Куда теперь?

Елена искоса посмотрела на меня, и вдруг, помолодев лет на десять, озорно перекрутилась на одной ноге и негромко пропела:

– «В игорный дом. Тем груды золота лежат…» Я знаю, надо десять тысяч, а, может, и больше. Пойдем их выигрывать. Три я взяла потому, что, если наша авантюра провалится, эту сумму я через несколько месяцев смогу отдать.

– Как-нибудь разберемся, кто будет отдавать, – сказал я, надеясь сам не знаю на что. – А Вы когда-нибудь играли?

– Нет. А Вы?

– Тоже нет. Только смотрел.

– Тем лучше. Новичкам везет. К тому же у меня сегодня такой день, когда я наперед знаю, что будет.

– Так идемте, идемте скорее! – почти прокричал я, заражаясь ее легкомыслием.

Мы прошли в казино при клубе. Здесь игра уже началась, вокруг зеленых столов, сливаясь в единое черно-пестрое пятно толпились мужчины в смокингах и женщины в вечерних платьях, горели свечи, звучали короткие фразы, которые я и не пытался понять. Елена велела обменять деньги на фишки.

– Все?

– Все!

Я подчинился. Мы подошли к одному из столов и постояли некоторое время, наблюдая за игрой, вернее, наблюдала она, я ждал.

– Ставьте на красное!

Я оглянулся на Елену – разрозовевшаяся, с выбившейся на лоб прядью волос, она была очень хороша. Почти не понимая, что делаю, я снова подчинился. В зале повисла плотная тишина. Я отвернулся, чтобы не видеть, как крутится рулетка, и посмотрел на стол только тогда, когда по вдруг взорвавшейся тишине понял, что игра сделана. Крупье с непроницаемым лицом подвинул мне груду фишек. Меня охватило незнакомое раньше безумное возбуждение азарта.

– Я ставлю снова!

Елена поколебалась несколько секунд. Мне показалось, что азарт захватил и ее. Но разум возобладал, и она, став снова такой, какой я увидел ее в начале вечера в кафе, решительно произнесла:

– Нет, здесь достаточно. Идемте скорее, пока не наделали глупостей.

Выйдя из клуба, мы дошли до какого-то бара. Единственный посетитель был увлечен разговором с барменом. Сев к ним спиной и близко сдвинув плечи, мы на коленях пересчитали полученные в кассе деньги. Оказалось ровно восемнадцать тысяч.

– Десять Вам, три я отдам Грохольскому, остальное поделим пополам, распорядилась Елена. Возбуждение еще не совсем оставило ее, и, когда она пересчитывала деньги, ее пальцы слегка дрожали.

– Но это несправедливо. К тому мне надо ровно десять.

– Увидите, понадобится больше, так что берите. Если захотите, когда-нибудь потом, когда разбогатеете, отдадите.

После последних событий перспектива разбогатеть не казалась мне такой уж нереальной, и я взял деньги.