Андрей Хрусталев - Хочу на радио «или почему на радио работать не стоит»

Пробуйте разгадать «идею»: что именно задумал программный директор в отношении своих подопечных? Какие задачи он им ставит? В чем его замысел в отношении них?

Подстройтесь под стиль конкретной радиостанции. Скопируйте «эфирный стандарт», стараясь при этом сохранить свою собственную индивидуальность.

На сегодняшний день – это самый эффективный способ устроиться на музыкальное радио!

А дальше – решайте сами: подходит это вам или нет. Сможете ли вы втиснуться в униформу, или лучше подыскать более подходящий костюмчик?

Если у вас есть сомнения – не думая, выбирайте другую станцию. Их, слава богу, сегодня много, не меньше, чем «Макдональдсов» по стране.

Да, ведущему определили роль официанта. Но это совсем не значит, что он желает быть таковым. Поэтому интересы работников эфира и руководства станции не всегда совпадают.

Для начальника радиостанции ведущий – это обслуживающий персонал. Обычная деталь в машине его коммерции. Эфирный работник для него просто средство. (Что, может быть, не слишком красиво, но, однако, вполне естественно.)

Сам же ведущий, конечно, так не считает. Для него все ровно наоборот: средство – радио, а цель – это он сам.

А значит, у ведущего и у начальника есть заведомый конфликт интересов. (В каких-то интимных точках эти интересы, конечно же, пересечены.)

А какие интересы может преследовать ведущий в отношении радио? Ну кроме, конечно, зарплаты и возможности передать в эфире маме привет?

Конечно же, это самопиар. И его следствие – дальнейшее продвижение: на телевидение, на обложки журналов, вверх по ценовой лестнице. Ну и, разумеется, на вожделенные корпоративы.

А для этого ведущему нужно быть не винтиком в механизме эфира, а ярким и интересным чуваком. Проблема лишь в том, что за излишнюю «интересность» можно схлопотать от начальства…

Такая дилемма однажды вылилась в настояющую драму.

В начале нулевых на радио «Рекорд» работал некто Алексей Акопов. А до этого он работал на радио «Модерн». (Такой бесценный опыт, конечно же, не мог пройти даром. Акопову все время хотелось слушателей «порвать»)

Как ведущий, Алексей был избыточно харизматичным. Гораздо более одаренным, чем это требовал музыкальный эфир. Его творческая натура с самодурством начальников уживалась плохо. Из-за чего страдало не начальство, а почему-то всегда Акопов.

Одним словом, Акопову нравилось быть ярким. Он любил говорить в эфир разные «выразительные слова».

Ну скажем, в обычную информацию о погоде он каким-то чудесным образом мог даже вкрапить слово «вагина». Нужно ли говорить, что без слова «вагина» в прогнозе погоды можно запросто обойтись?

Программный директор, слыша все это, сначала хватался за сердце. Потом просто морщился. А потом и вообще привык. Но привычка не слишком укоренилась. Поскольку однажды он все-таки Алексея уволил. (Даже трудно себе представить, как наш герой информировал о погоде в тот злополучный день.)

Но Акопов выжал из радио всё до последней капли: теперь он известный в городе шоумен.

«А, это тот самый чувак, чьи прогнозы погоды мы записывали и переслушивали ночью!» – говорили вокруг и приглашали Акопова провести свадьбу или банкет. И он их с радостью проводил, вспоминая свои «погодные наработки».

Но и начальство «Рекорда» тоже не осталось внакладе. И хоть крутого ведущего в эфире их станции больше нет, зато и «вагина» в прогнозы погоды теперь заглядывает нечасто. Она там теперь экзотика – подобная вирусу эбола или бубонной чуме…

В общем, в конце концов, интересы фигурантов все же совпали. Сразу после того как Алексей покинул этот суетный радиоэфир.

В наши дни Алексей Акопов работает уже совсем на другом радио. Там звучат ретро-песни и даже классическая музыка иногда… Ни формат этой станции, ни дух нового времени не позволяют и думать о вольностях прошлого десятилетия. Да и сам Алексей, конечно же, повзрослел.

Повзрослел, но в душе, как и все мы, конечно, не изменился. В эфире он теперь как волкодав на цепи. Откроет бывало рот, чтобы «порвать» слушателя, лязгнет было зубами… Но тут же на полуслове себя оборвет:

– Ваг… – начнет он с былым залихватским задором. Решит вдруг отчаянно тряхнуть стариной. Но наступив на горло собственной песне, уныло и раздраженно закончит, – «Вагнер, Вагнер на нашей волне!..»

В общем, нужно иметь в виду: несовпадение интересов радио и ведущего – вещь серьезная.

Радиостанции нужен ведущий на поводке. А ведущему хочется с поводка сорваться.

Чтобы быть ярким и интересным, нужно всегда выделяться из среднего уровня. Но если сильно выделяться, могут «выделить» с работы и вас…

Темпоритмическое, эмоциональное, «человеческое» совпадение ведущего с конкретной радиостанцией очень важно!

Уже в наши дни на радио «Рекорд» в дневном эфире работал парнишка. Молодой, прикольный, совсем не глупый чувак. Встречались с ним на пересменках, разговаривали, шутили… Ну реально остроумный, веселый парень!

Однажды заговорил про него с программным директором. Спрашиваю: ну как он тебе как ведущий?

«Да мне-то он нравится, – отвечает, почесывая затылок тот, – а вот нашему генпродюсеру – чего-то как-то не очень. Говорит, что он туповат.»

Мне это показалось несправедливым: из всех «дневнеков» с кем я общался, этот был самым крутым!

А потом я случайно услышал его в эфире.

Увы, не согласиться с «рецензией» было нельзя. «Деревянный голос» не успевал даже выговорить задуманное. На противоестественной для себя скорости человек пытался что-то шутить. В общем, «зрелище» унылое и «неостроумное».

Как так?

Все просто: динамика! Несоответствие темпу радиостанции.Со всеми вытекающими последствиями для эфира.

На другом, более «медленном» радио этот ведущий бы выглядел совершенно иначе.

Кстати, о несоответствии.

Дело было в 2001 году.

Радио «Ностальжи» к тому моменту перекупили. Открытую студию благополучно закрыли, и я начал искать работу: должность ведущего-«дневника».

Нельзя сказать, чтобы слишком успешно. Поскольку в дверь уже стучались новые времена.

Не то чтобы надобность в ведущих совсем отпала. Не то чтобы все радио позакрывали как «Ностальжи» – нет.

Радиостанций было немало. Но «формат» ведущих подобных мне был уже не востребован. А говоря откровенно, он конкретно пугал.

Все менялось. Эфирные лешие превращались в людей. Радиокикиморы исчезали. Нечистая сила отступала пред светом солнца…

Но со мною перерождения не случилось. Я по-прежнему был упырем. Обычным вурдалаком из девяностых.

Похмелье от их разгула откладывало протрезвление. Перекроиться на новый лад было физически тяжело. Я все еще находился под обаянием хмельной вседозволенности и «модерновской» школы словесного экстремизма.