Леонид Подольский - Судьба. Сборник прозы

«Птичка на глазах становится оранжевой, – со всё возраставшей тревогой думал губернатор Садальский, теряя сон, – то ли с розоватинкой, то ли с коричневатинкой».

Впрочем, какого цвета был этот красавчик-хамелеон, по-прежнему для всех оставалось загадкой.

Терпение губернатора было на пределе.

* * *

Не один губернатор волновался. Аутсайдеры, кандидаты от трёх полуоппозиционных партий, ничего не добившись от облизбиркома, дружно жаловались в Москву. Зам. главы администрации, сам на взводе, звонил Сэму Лейкину:

– Что происходит в области? – Зам. главы был камильфо и не терпел мат, а тут не сдержался и добавил крепкий эпитет. – Эдуард заигрался. Надо его взгреть.

– Всё под контролем, – заверил Сэм Лейкин. – Чуть-чуть потерпите. Ожидается яркий финал.

– Рискуете головой и деньгами, – сурово сказал зам. главы администрации и положил трубку.

* * *

За несколько дней до выборов намечены были теледебаты. Чуть ли не до последнего дня губернатор Садальский, как явный фаворит, не собирался в них участвовать. Достаточно было представителю губернатора зачитать заявление. Пусть спорят и отвечают на каверзные вопросы другие. Пусть шавки, а не он, губернатор, терзают Соловья – у них достаточно злобы против чужака. Однако в самые последние дни обстановка изменилась кардинально. Народ потребовал – к барьеру. Все захотели видеть на телеэкране друг против друга губернатора Садальского и Соловья.

– Какое-то сплошное безумие. Словно политика состоит исключительно из слов и обещаний. Будто искусственный имидж заменяет суть, а править должны исключительно краснобаи… Вместо реальности отныне бал правит виртуальность; место политиков всё больше занимают политтехнологи и пиарщики… Всё решает телекартинка. Полный абсурд. Демократия вырождается в шоу… – резонные мысли отдельных скептиков потонули в общем хоре.

Телевидение между тем раскалилось от писем и звонков избирателей. Максим Плотников, с юмором припомнив про гладиаторов, призвал электорат посылать эсэмэски. Счёт пошёл на десятки тысяч жаждущих крови…

…Итак, губернатора к барьеру. Область – огромный Колизей…

«Безумие, – метались мысли губернатора Садальского, словно загнанные в тесную клетку птички. – Что мог он, старинный бюрократ позднесоветского розлива, привыкший читать по бумажке, противопоставить певучему Соловью? Сладкоголосому с дивными трелями обещаний. Чем мог отбить клятву снизить цены вдвое? Что мог возразить против изгнания ненавистных перекупщиков? Что – против повышения зарплаты и дешёвой водки?»

Обещания Соловья на этом, однако, не заканчивались. Сладкоголосый обещал восстановить утерянные вклады, помочь жертвам недавних пирамид, пересмотреть итоги приватизации. Он словно не в губернаторы баллотировался, а в правители всея Руси.

Губернатор Садальский был в ярости. Его преимущество таяло, упав до восьми процентов. Садальский благополучно дотянул бы до финиша. Но эти теледебаты… Эдуард – во всём был виноват Эдуард. Предательство, хитрость или самоуверенность? Скоро всё откроется окончательно…

* * *

Эдуард был, как всегда, спокоен и подтянут, чуть иронично смотрел на губернатора.

«Циник, – недобро подумал Садальский, – потрошитель из Чубайсова племени».

От злости губернатор забыл, сколь многим он был обязан Чубайсу. Нутряная злоба поднималась из самых глубин.

– Зачем ты подстроил дебаты с этим разбойником Соловьем? – почти прорычал губернатор. – Ты в своём уме?

– Вы победите, – решительно заверил Эдуард, – вам нужна красивая победа, нокаутом. Этот полубезумный Нерон сыграет немого Герасима. Эксперты будут за вас.

– Зря я связался с вашей фирмой, – не слушая Эдуарда, запричитал губернатор, – в советское время ты бы положил у меня партбилет.

– В советское время выборы были без выбора. Вы ведь и слыхом не слыхивали о политтехнологиях. Тёмное Средневековье, возомнившее себя передним краем прогресса.

– По крайней мере, честнее, чем сейчас, – слегка успокаиваясь, с сарказмом возразил губернатор. – Люди хоть догадывались, что их обманывают, умные даже знали наверняка. Что это такая советская игра. А сейчас избирателей просто разводят как лохов. Та же игра, та же партия бюрократии, только хитрее и название новое: многопартийность. Что, ваши политтехнологии – это и есть демократия? Вот что, – вдруг сказал губернатор очень решительно, – никаких теледебатов не будет. А как – это твоё дело… Ты заварил эту кашу, ты и расхлёбывай. Иначе пропущу через блендер…

– Я так думаю, – возразил Эдуард, – вы изменили бы своё мнение. Я хотел довести комбинацию до логического конца, но у вас, к сожалению, сдают нервы. Придётся изменить сценарий, хотя это чревато. На теледебатах будет капитуляция…

– Чья? – прохрипел губернатор, наливаясь кровью.

Эдуард никогда не видел его таким. Политтехнолог испугался, что вот сейчас Садальский упадёт от инсульта – и всё… Вот он, наркотик власти. Тогда всё пойдёт прахом. Издёвка фортуны – победа Соловья… Соловей – единоросс… Сколько раз Россия ходила по краю пропасти…

– Капитуляция Соловья, – поспешно произнёс Эдуард. – У нас с ним всё твёрдо обговорено. В самом начале теледебатов он вас поздравит с победой и отдаст вам свои голоса…

– А если какой-нибудь фортель?.. – недоверчиво спросил Садальский.

Эдуард обратил внимание: руки у губернатора тряслись, он всё ещё тяжело дышал. «Нельзя так напрягать властолюбца, – подумал Эдуард, – надо с ним поосторожнее… Слабый материал. А говорили – секретари обкома крепкие люди. Гвозди можно делать из этих людей. Измельчала порода. Построил виллу, без конкурса отдал под застройку сыну лучшие земли. Теперь его мучают страхи».

– Мы ко всему готовы, – с улыбкой доложил губернатору Эдуард. – У Максима Плотникова в кармане есть справка из психдиспансера. В студии – врач, свидетель в белом халате. Но это ещё не всё. Шесть лет назад Соловей в пьяном виде сбил на личной машине человека. Тот сидел на мотоцикле, не ехал, разговаривал с соседом. Тяжёлая травма. Теперь этот человек – колясочник, одинокий, последние несколько месяцев мы его содержим, лечим, готовим к главному дню. Странно, что в своё время вы вместе с прокуратурой до этого не докопались. Плохо работали. Список продолжить?

– Продолжайте, – перевёл дух губернатор.

– Афганистан. Плен. Соловей был душманом. Подозревали: расстреливал наших солдат. Мы отыскали нужных людей. Продолжать? Бывшая жена…

– Это же надо, всего один человек, не переборщите, – улыбнулся оттаявший губернатор. – Вы, получается, ас в своей грязной работе.

– Политика – грязное дело, – скромно поддакнул польщённый Эдуард. – Я вам до сих пор не хвастался, я не просто магистр политологии, но и кандидат политических наук. После победного окончания избирательной кампании подарю вам свою новую книгу. Кстати, знаете, какая у меня была тема диссертации? «Роль ненормативной лексики в вербальном воздействии на электорат».