Сергей Сметанин - В споре со временем. Доклады, эссе, статьи

Это чревато ростом самосознания современных пролетариев, которых создала и создает действительность. Пусть на севере это полу-пролетарии, полу-государственники по чину. Пусть современное высшее образование обходится без диалектического материализма. Пролетариат – естественный продукт буржуазного общества. Оно его создает, и заботится о том, чтобы вокруг не было «книжек-зеркал» – не дай Бог, сам себя познает. Но запретить пролетариату смотреться «в воду» собственной памяти и собственной речи оно не в силах.

Помнит пролетариат и о законе единства и борьбы противоположностей, и о законе взаимоперехода количества с качеством (сиречь числа со свойством), и о законе отрицания отрицания. Помнит и применяет для познания действительности, какой бы сложной она ни была. Благо материалом для этого познания служит как сама действительность, так и собственная мыслящая голова, и родная речь. И не вышибить из его памяти эти великие три закона, не заставить о них молчать. Ты против? Ну, так пойди, умойся, да яичко съешь, – как говорила моя покойная бабушка.

Такая вот диалектика. Конечно, заменить рабочих роботами, которые, как показывают по телевизору, уже почти умеют играть в футбол, пока не реально. Воспользоваться половиной их сущности, купленной на «льготные» деньги реальнее. Вот и пыжатся югорские власти, пытаясь как можно более разнообразить если не качество товаров, то хотя бы вид этикеток и тары. Вот и создают в суровых климатических условиях иллюзию столичной жизни, со всеми ее дорогостоящими прибамбасами. Тут тебе и форумы, и фестивали, культура, туризм, образование, даже, по секрету Вам скажу, Литература. Но о югорской литературе, если читатель мне позволит, я расскажу в следующей статье.

Двадцать лет капитализма это не просто период спокойной жизни, по истечение которого неожиданно выяснилось, что где-то совершена роковая ошибка и Россия развивалась неправильно. Нет, это двадцатилетие есть годы борьбы, формирования и изменения классов, партий и личностей, их противостояния на грани между жизнью и смертью, не зря наша страна испытывает кризис наравне со всем миром, её население сократилось и продолжает сокращаться, перспективы по признанию многих специалистов очень неясны. Смутное время продолжается.

На протяжение этого времени многое было в поле зрения, что-то родилось, что-то отжило свой век, возникли новые средства массового прояснения и затуманивания голов, выработано, опробовано и проверено множество практических технологий.

Во-первых, прожитые десятилетия, вроде бы, показали, что капитализм, с которым советское общество рассталось будто бы навеки, жизнеспособен. Никто ведь не станет отрицать, что именно так надо называть строй при котором мы сейчас живём. Налицо диктат частной собственности, запредельная власть денег, бешеная свобода всего мещанского. А если уж при всём этом продолжаем существовать мы сами, то отрицать этот вольный или невольный симбиоз было бы нелепо.

Но посмотрим правде в глаза. Капитализм хвастался тем, что сделает население страны богатым. С этой задачей он явно не справился. Богатыми стали единицы. Большая часть русских людей живет бедно или в нищете.

Следствием этого, благодаря желанию высших классов удерживать положение господства, стало духовное обнищание русских. Для человека желающего воспользоваться свободным временем и развивать свои способности возведены немыслимые препоны.

Выходит, что реанимация мертвеца-капитализма в нашей стране состоялась, но в виде насмешки, так, что лучше бы её и не было. Разве это не ирония? Нет такой области жизни в которой этот зомби принёс народу хоть толику счастья.

Вот как обстоят дела в доступной моему взгляду литературе.

Отделение организации Союза писателей России, к которому я принадлежу, существует примерно столько же, сколько и новооживлённый капитализм. Её деятельность можно разделить на три неравных периода: первый, когда она под руководством Андрея Тарханова возникла и привлекла к себе внимание центра, второй, ознаменованный руководством Николая Коняева и третий, когда её возглавила Ирина Рябий. Последний период слишком короток и, наверное, им можно пренебречь.

Меня всегда волновали дела писательской организации. При мне она создавалась, причем за несколько лет с помощью спонсоров удалось построить Дом писателей – результат, который по-моему превзошли только в Санкт-Петербурге, Уфе, Екатеринбурге и где-то на Кавказе.

Было нас тогда несколько человек, основной труд лежал на плечах Андрея Семеновича. Он и книгоиздательскими делами заведовал и с производственниками общался, и совещания собирал и сам по всему округу ездил.

Писателей, которые живут на доходы от писательского труда – профессиональных писателей в полном значении слова нынче крайне мало. Из моих знакомых я бы мог назвать три-четыре имени. Большинство вынуждены совмещать творческую деятельность с обычной работой. Как с иронией говорил В. В. Маяковский: «Землю попашут – попишут стихи!» Свойство это заставляет писателей относиться друг к другу сердечно, а членство в союзе ценить очень высоко.

Наше писательское отделение жило дружно. Мы были открыты и для других писателей, постепенно количество членов росло и остановилось где-то на 19. Второй период в жизни организации связан с тем, что самостоятельность была резко ограничена. Ликвидировали фонд помощи писателей, закончили со строительством.

Перечислять дела, которые были сделаны во втором периоде жизни организации, значит занять немало места в статье. Это и регулярный выпуск литературно-художественного альманаха «Эринтур» и газеты «Литературная Югра», и ежегодные писательские совещания, и семинары молодых литераторов, и выездные мероприятия в Сургуте, Федоровском, Нижневартовске, Мегионе, Излучинске. Огорчало лишь то, что альманах, в силу юридических заморочек запрещено было распространять и продавать, финансирование Дома писателей было крайне скудным а годовой бюджет организации скукожился до месячного заработка хорошего нефтяника. Но ежегодные совещания писателей давали возможность не потеряться, чувствовать себя сопричастным русской литературе, ведь редкие публикации ограниченные тиражи, да и сам характер литературного труда, располагающий к одиночеству служат этому изрядной помехой.

Понятно, когда Николай Иванович начал работу, он старался опираться на вновь принятых в отделение писателей, часть из которых перешли вместе с ним из Тюменской писательской организации.

К сожалению, среди них нашлись люди, которые говорили обо мне ответственному секретарю не самые лестные вещи. По простоте душевной он сам открыл мне внушенные ими страхи пред моими несуществующими интригами. Доверительной совместной работы так и не получилось. Тем не менее, считаю, что Сургут в это время был представлен достойно. Не зря именно тогда организация пополнилась большим количеством сургутян, которым должен был давать рекомендации ваш покорный слуга, причём проходили они и тайное голосование и последующее утверждение в Москве. А ведь ни одну рекомендацию не пришлось отзывать.