Галина Вервейко - В родных Калачиках. Воспоминания о советском детстве

Родители мои рано умерли. И я воспитывалась у тёти Акулины, в семье Рублевских. Меня удочерили. В этой семье росли мои двоюродные брат Петя и сестра Оля, которые стали мне, как родные. Они сейчас в Омске живут. Мы как-нибудь с тобой съездим к ним в гости – на Южный посёлок. Они живут в своих домах, с огородами. Поешь там вкусной малинки…

Ещё у меня есть родной брат – Кузьма Андреевич Рублевский, он был раньше офицером, начальником милиции работал, сейчас на пенсии, но работает ещё пока – начальником почты. Вот посмотри карточку: они здесь с женой Дусей на курорте. А живут сейчас на юге, в Краснодарском крае, в городе Апшеронске . Я к ним тоже на пенсии буду ездить – отдыхать, фрукты есть. У меня ведь лёгкие больные, мы всей семьёй раньше туберкулёзом переболели: и мама твоя, а ты раз пять – воспалением лёгких. Поэтому нам всем полезно к морю съездить, подлечиться. А море там есть недалеко – в Краснодарском крае.

В Калачинске жили родственники мужа Прасковьи Андреевны – Пономаренко. С Яковом Калиновичем молодая Прасковья познакомилась в Исиль-Куле , так называлась станция и рабочий посёлок – центр одного из районов Омской области . В 30-е годы Якова выбрали там секретарём комитета ВЛКСМ в комсомольской первичной организации Исилькульского райисполкома. Он был красивым блондином с вьющимися волосами. Первый раз женился неудачно: вскоре жена от него ушла. А в 1935 году он познакомился с 27-летней Пашей Рублевской, она работала в райисполкоме секретарём-машинисткой. Вместе они учились в исилькульской партшколе. «Он стал за мной ухаживать, замуж предложил, а мне его было жалко, что жена его бросила, я и согласилась», – рассказывала мне бабушка. И вскоре, 24 января 1936 года , у них родилась дочь Волечка.

Время было очень суровое. Сначала – годы репрессий. О них Прасковья Андреевна знала не понаслышке: сама печатала многие партийные документы. И потом говорила мне, своей внучке: «Нехороший человек был Сталин: много хороших людей погубил». Среди них были её друзья и сослуживцы. И всё-таки до Сибири эти события доходили позже и не в таком количестве здесь уничтожали и сажали за решётку людей, так как многие бежали в эти края из Москвы, Подмосковья и Ленинграда, чтобы избежать несправедливой расправы.

Партийные работники, слушая политинформации, уже знали, что Гитлер завоёвывает одну за другой страны Европы, многие стали догадываться о том, что этой участи не миновать и Советскому Союзу. А поскольку многие старые офицерские кадры были репрессированы, то стали готовить новые. Решил стать офицером и мой дед – Пономаренко Яков Калинович. В красивой лейтенантской форме он отдыхал на курорте в Боровом в 1939 году, о чём свидетельствовали фотографии в бабушкином «альбоме». Их семья переехала в село Казанка Тюменской области . Там дедушка стал военкомом райвоенкомата в звании старшего лейтенанта. Летом 1941 года началась война с фашистами. Поздней осенью 1942-го он, участвуя в мобилизации, ездил по району в холодную погоду, была уже почти зима, и сильно простудил лёгкие (валенки военным носить в это время ещё запрещалось, так как их сезон ещё не настал, и они ходили в сапогах в лютые сибирские морозы). Заболев туберкулёзом, он вскоре умер.

Был в семье Пономаренко младший брат Якова – Фёдор Калинович. После войны он с женой Нюрой поселился в Омске в однокомнатной квартире недалеко от завода имени Баранова, где он и работал. Жена у него была домохозяйкой, у неё были проблемы со здоровьем. Детей в их семье не было, поэтому тётя Нюра обожала котов и их, нескольких, «воспитывала». Дядя Федя запомнился мне, как очень добрый человек с мягкой улыбкой на лице.

Мамина тётя – Ефросинья Калиновна Баденко (сестра её отца, взявшая фамилию мужа) жила в Калачинске , рядом с горсадом, с ней жила и моя прабабушка – баба Соня (Софья Пономаренко – по мужу), которая умерла, когда я ещё не ходила в школу. А прадедушку звали Калина Пономаренко, он умер ещё до моего рождения. Говорят, что он был суров нравом, строго наказывал детей и внуков, когда считал нужным. Есть в семейном альбоме моей бабушки предвоенное фото их большого семейства с детьми и внуками, которое было сделано в 1940 году в селе Воскресенка Калачинского района. Главной достопримечательностью того времени был патефон с пластинкой, который стоял в центре фото на столе, а на другой стороне карточки надпись: « На пластинке звучит песня «Раскинулось море широко». Видимо, там, в селе Воскресенка, и жили при жизни прадеда мои прабабушка и прадедушка.

Баба Фрося, сестра моего деда Якова, была верующей. У неё в Калачинске , в доме, в переднем, правом углу в комнате, куда заходили из сенок, (а позже – в большой комнате) висела красивая икона с окладом – Богородицы с маленьким Христом. По выходным или большим церковным праздникам она ходила в Воскресенскую церковь (в Калачинске в те времена церкви не было). И это не мешало им с моей бабой Паной, её золовкой, дружить, ведь она была коммунисткой и атеисткой, не верящей в Бога. В этом вопросе они давали друг другу полную свободу совести. Обе они были спокойные, добрые и мудрые женщины, и говорили, встречаясь, на чисто житейские темы, сохраняя родственные отношения и помогая друг другу в трудные минуты. Ведь Ефросинья Калиновна тоже жила одна, так как муж в годы войны пропал без вести. Воевала на фронте и её дочь Валентина (мамина двоюродная сестра), которая, к счастью, вернулась живой с фронта с боевыми наградами. Но погиб её муж – офицер, оставив им сына и внука Геннадия. Позднее тётя Валя вышла замуж за бывшего фронтовика Зотова Ивана, и у них родились ещё дети – Сергей и Елена Зотовы – мои троюродные сестра и брат. Семья Зотовых жила в хорошем частном доме (наверно, ими же и построенном) в переулке Восточном, под номером 10.

Валентина Ивановна Зотова, вспоминая свою фронтовую молодость, рассказывала, что служила в прифронтовой полосе на Калининском фронте, в 8-ом отдельном мостовом железнодорожном батальоне монтёром связи, а позднее – телеграфистом. В одной из бомбёжек была контужена и потеряла слух. После этого лежала в санчасти батальона, и слух частично восстановился. За участие в защите Отечества она была награждена орденом Великой Отечественной войны второй степени, потом награждалась юбилейными медалями. И всегда скромно считала, что вклад её в Великую Победу был невелик. Только рассказывала, что однажды, в 90-е годы приходили к ней молодые парни и просили продать свои орден и медали. На что она им ответила, что они просто не понимают, что для ветеранов значат их награды: ведь война всю жизнь им испортила, многие друзья погибли на фронте, и сами они всегда были на волоске от гибели. Как можно продать свою память и боль?