М. Максимов - Урюкшай. Сказки для детей и взрослых

Раннее утро. Сергей один перекапывал огород, подошла жена.

– Я сейчас покормлю детей и приду к тебе, вдвоем мы быстро управимся.

– А что же я? Один я, думаешь, не справлюсь? Иди и занимайся детьми, ты и так уже с утра наработалась.

Жена улыбнулась и пошла в дом.

Трудно найти лучшую бабушку, чем бабушка Таня. Она и приветить может так, как не каждому дано, посочувствовать, если в этом есть нужда, успокоить при необходимости, добрым словом не обделить. А уж, какие пироги и ватрушки печет, пальчики оближешь. Была по моложе, козу держала, на козьем молоке детей и внуков вырастила. Но годы начали брать свое, от многого отказываться стала. Тут уж не до скотины, дом бы в порядке содержать, огород не запустить, ну и самой, как говорят, не опуститься в старческую беспомощность. Дети хоть и рядом, но не всегда их допросишься сделать что-то по дому или огороду. Вот и на сей раз попросила крышу у сарая подправить сына с зятем. Они не отказались, но и сделать в выходной не успели. У них тоже своих дел хватает. Дожидаются выходного дня, одно планируют сделать, другое, да и отдохнуть надо, не лодыря в будние дни гоняют.

Уехали они, а бабушка Таня сидит на крылечке и вздыхает. Пойдет дождь, всю стену водой зальет. Вспомнила, что лист железа в сарае без дела лежит, и решила сама починить им крышу. Лист не тяжелый оказался, втащила его на крышу. Взяла молоток, гвозди, приладилась, чтобы лист прибить, но тут такая боль спину проколола, ни охнуть, ни вздохнуть.

– Батюшки, что же делать теперь буду?

– Сиди теперь на крыше сарая, в другой раз не полезешь, – услышала она сердитый голос.

– Кто ты? Помоги, пожалуйста, не повернуться мне что-то, – взмолилась бабушка Таня.

– Как бы ни так! Жди, я, прямо, разбежалась, сейчас помогать тебе буду с сарая свалиться, – опять прозвучал все тот же голос.

– Да кто ты такая? – спросила бабушка Таня.

– Я то? Я немощь твоя, так меня называть можешь, а лучше, барынька немощь.

От боли и обиды, у бабушки Тани на глазах слезы выступили. И так не вздохнуть, а тут еще какая-то немощь прицепилась. Молоток у нее в руке был, она и стукнула молотком по железу.

– Что же ты делаешь? – услышала она.

– Твое какое дело, что хочу, то и делаю, – ответила бабушка Таня сердито, – не хочешь помогать, проваливай, без тебя управлюсь!

Превозмогая боль, она взяла гвоздь, приладилась и ударила молотком по шляпке. Железо тонкое оказалось, после первого же удара гвоздь пробил его без труда.

– Не грохочи так, я шума не люблю, – сердито произнесла немощь.

Но бабушка Таня уверенно забила первый гвоздь, потом второй. Боль немного отступила.

– Что за жизнь пошла, болячки разные донимают, а тут еще немощь какая-то привязалась, – ворчала бабушка, – вот доберусь до вас, узнаете, как к человеку приставать.

После этих слов, у нее словно бы силы прибавились. Забив очередной гвоздь, бабушка Таня запела тихонько песню. И хоть боль в спине была еще очень сильной, она продолжала работать и петь.

– Ну, вот и все, – произнесла она, забив последний гвоздь, – железо ветер не сорвет, крыша течь теперь не будет.

Она скинула молоток на землю, придвинулась к лестнице.

– Как слезу теперь, – подумала с тревогой, – не загреметь бы с этой крыши.

И хоть не так высока была крыша сарая, падать с нее в таком возрасте бабушке Тане нельзя было. Превозмогая боль, она ступила на лестницу.

– Теперь полегче будет, – подумала с облегчением.

Спустилась на землю, отдышалась немного и пошла в дом. Обернула спину теплым шарфом, попила чайку.

– Сиди, не сиди, а дела делать надо, – сказала с какой-то грустью, – баню схожу, помою, протоплю, к вечеру внучка обещала приехать с правнуком.

Медленно побрела к бане.

– Могла бы, и полежать с часок, неугомонная ты какая-то, – раздался уже знакомый голос.

– Это опять ты? Сопровождать меня теперь будешь? Сопровождай, сопровождай, если больше делать нечего, ответила бабушка Таня.

К счастью, баню не надо было мыть, дочь сама все сделала. Воду в баню таскать тоже не надо, осталось только затопить. Решила, что еще рано топить, пошла в огород.

– Пособираю смородину немного, может внучка с собой возьмет, а нет – сварю компот, – подумала бабушка.

Она взяла небольшое ведерко, маленькую скамейку и присела под кустом смородины.

– Чего спину гнешь? Кому надо и без тебя соберут ягоды, – бурчала неподалеку немощь.

– Ты еще здесь? А я подумала, что ты подалась в какое-то другое место, – ответила бабушка.

– Я теперь от тебя никуда не денусь, мое дело простое, я должна отбирать у тебя силы, а ты должна сидеть у дома и греть на солнышке свои косточки.

– Ишь чего захотела? Я буду на солнышке греться, а ты дремать со мной рядом. Хорошая компания у нас с тобой получится, как пат с паташонком, на все село потеха.

– Зря смеешься, ты еще моей силы не знаешь. Я могу так тебя прижать, что до дома не добредешь.

Такой оборот бабушку Таню не устраивал.

– Ой, как напугала, аж страшно стало, – спокойно ответила она, – на тебя тоже управу найду, не больно-то расходись.

– И какую это ты управу найдешь на меня? – ехидно спросила немощь.

– А ты сама подумай, если не будет на вас управ, вы всех людей изведете. Так что не очень-то нос задирай. Если приставлена ко мне, сиди рядышком и не вреди сильно. А потом, глядишь, найдем с тобой общий язык, тебе хорошо будет, и я не в большой обиде на тебя останусь. Ты скажи лучше, как звать-то тебя? – закончила бабушка уже более миролюбиво.

– Никак не звать, немощь и немощь, чего еще. Когда была маленькой, меня колокольчиком кто-то звал, но я не помню, кто это был. Песню одну из детства иногда вспоминаю, вернее не песню, а всего несколько слов и мотив. А вот кто пел ее, не помню.

– Сироткой росла, горемычная, даже матери своей не помнишь, а про бабушку я уже не говорю, – сказала бабушка Таня и тяжело вздохнула.

Набрав ведро ягод, бабушка Таня затопила баню.

– Пойдем, немощь, в магазин сходим, внук приедет, гостинцев ему надо припасти.

Вечером приехали гости. Было шумно и весело в бабушкином доме.

Осенью бабушка Таня копала картошку. Погода была самая, что ни на есть осенняя. Светило солнышко, летали паутины, начинали краснеть листья на кустах. Немощь была, как и положено, рядом.

– И что ты упираешься, – ворчала она, – в выходной соберутся дети и внуки, выкопают твою картошку.

– Что ты понимаешь, немощь? Дети и внуки отдохнуть приедут, а я к ним с картошкой.

– Вот, вот, дочь тебе не раз говорила, чтобы ты не надрывалась на огороде, а картошку тебе они и так привезут.

– Если я так сделаю, надо мной все село смеяться будет. Дожила, скажут, бабушка, из города картошку на суп себе возить взялась.