Игорь Окунев - В СССР я повидал все

Так как моим воспитанием занимались люди, жившие в Российской Империи, то в школе с первого же класса я учился прилежно и старательно. Моя первая учительница Вера Ивановна это сразу заметила и высоко оценила. Все четыре года, которые я у нее учился, она ставила мне только отличные оценки. Взрослые восхищались мной и ставили меня в пример.

Быть отличником очень трудно по двум причинам. Во-первых, надо много и качественно работать. Во-вторых, другие ученики, которые учатся на тройки, недолюбливают отличников за их превосходство в учебе.

Был такой случай. Один мальчик из нашего класса по фамилии Кошкин все время задирал меня за то, что я был отличником. Однажды на перемене во дворе школы он сильно толкнул меня в спину, и я упал в грязь. Поднявшись, я хотел тоже толкнуть его, но он побежал в направлении школы. Я бросился за ним. Подбежав к дверям, Кошкин ухватился за массивную ручку, чтобы потянуть ее на себя. В этот момент я настиг его и резко толкнул в спину. Кошкин ударился лицом об дверную ручку. Улар был довольно сильным. Он пришелся в область глаза – это место покраснело и опухло.

На другой день в школу пришла мать Кошкина – пожилая и очень бедно одетая женщина. Учительница подвела меня к ней. Женщина жалобно заплакала, показывая на покалеченное лицо сына, и сказала:

– Он ничего не видит этим глазом. Он у меня единственный слабенький ребенок. Зачем же ты его толкнул?

Я ответил:

– Но он первый толкнул меня так, что я упал.

Женщина еще сильней заплакала, повернулась и ушла. Мне было очень жаль ее. К счастью все обошлось, и зрение у ее сына вскоре восстановилось.

Самой яркой девочкой в нашем классе в то время была Света Романова. Одна ее фамилия чего стоила. Действительно у этой девочки были некоторые манеры аристократки. Одно время в первом классе я сидел с ней. Несколько раз после занятий мы шли с ней домой вместе. Язык у нее был хорошо подвешен, и она постоянно мне что-нибудь рассказывала. Особенно мне запомнились ее рассказы о сексе. Надо признать, что все-таки девочки первыми начинают провоцировать мальчиков на сексуальные отношения. Позже в старших классах, когда я начал писать стихи, я посвятил Свете такие строки:

Я помню чудное мгновенье:

Сидела девочка со мной.

Она внушала мне забвенье,

Я провожал ее домой.

Она романтикой дышала,

Ее романтика влекла.

Отсюда может быть начало

Ее фамилия взяла.

Самыми яркими мальчиками в нашем классе были Володя Водолазов по кличке Водолаз и Володя Арефьев по кличке Орех. Я дружил с ними. Иногда всем классом мы ходили в лес на природу. Позже этим мальчикам и лесной природе я посвятил такое стихотворение (к сожалению, незаконченное):

В лесу на берегу Вороны

Горел костер, и едкий дым

Окутывал густые кроны

Туманом голубым.

Под сенью вековых деревьев

Сидели парни, Водолаз

Там хохотал, и вел Арефьев

Животрепещущий рассказ.

И я там был и улыбался

Веселой славной болтовне

И наблюдал, как растворялся

Дымок в лазурной вышине.

Бывали ль вы весенним утром

В таинственном глухом лесу?

Когда вся зелень перламутром

Блестит сквозь вешнюю росу,

И воздух невесом и чист.

В природе томное волненье,

И трепетное дуновенье

Колеблет обновленный лист.

………………………………….

Отец Водолаза был начальником милиции, поэтому питание этого мальчика было достаточно хорошим. Соответственно, и его физическое развитие было правильным. Водолаз отличался крупным телосложением. Пользуясь этим, он постоянно старался навязать мне силовую борьбу, в которой у меня не было никакого шанса на победу. Возможно он так шутил, но мне это не нравилось.

Однажды я рассказал об этом дедушке. Он посоветовал мне дать Водолазу по морде. В очередной раз, когда Володя попытался терроризировать меня, я размахнулся и ударил его кулаком по лицу. Водолаз отскочил, покраснел и успокоился. После этого он перестал ко мне приставать. Но на меня он не обиделся, и мы продолжали с ним дружить. Этот факт убедил меня в том, что бить человека по морде за его хамское поведение является очень эффективным приемом. Позже я много раз убеждался в этом.

У мальчиков в то время была оригинальная школьная форма – гимнастерка армейского типа, подпоясанная ремнем того же типа. Необходимость ремня для солдата очевидна: на ремень вешаются штык-нож и различные подсумки. Но для чего ремень школьнику? На этот вопрос мы в первом классе получили исчерпывающий ответ. Однажды Водолаз что-то натворил, и учительница вызвала его мать в школу. Эта женщина вошла в наш класс, сорвала с Водолаза ремень и довольно жестоко отпорола его этим ремнем. Водолаз заливался слезами – единственные раз, когда я видел его плачущим.

Водолазу однажды здорово повезло в одном крайне драматичном случае. Во время сильной грозы он со своим товарищем подошел к обрывистому берегу реки Вороны. В следующий момент молния ударила его товарища прямо в голову. Водолаза отбросила на несколько метров в воду. Товарищ погиб на месте, а Водолаз чудом уцелел.

Отец Володи Арефьева (Ореха) был простым рабочим. Он участвовал в войне и имел награды. Их семья богатством не отличалась. Орех был чрезвычайно подвижным и довольно сильным мальчиком. Однажды на перемене мы играли во дворе школы. Прозвенел звонок на урок, и мы пошли на занятия. Впереди меня шел Орех. На тропинке валялся большой кирпич. Орех поднял его и, как ядро для метания, швырнул через довольно высокий забор. За забором послышался стон человека. Орех кинулся бежать, и я поспешил за ним.

Орех намного опередил меня и скрылся за школьной дверью. В этот момент я только поднимался по ступенькам, ведущим к входу. За своей спиной я услышал дикий вопль и матерную брань. Обернувшись, я увидел над забором голову мужчины. Он каким-то образом ухитрился взобраться на такую высоту. Мужчина махал мне кулаком и ругался.

Через некоторое время после того, как урок начался, дверь класса открылась и вошел тот мужчина. Носовым платком он прикрывал рану на голове. Окинув присутствующих в классе детей взглядом, этот человек без труда отыскал меня. Потом он заявил учительнице, что я пробил ему голову кирпичом. Конечно, я стал категорически отрицать это. В принципе, я мог бы сказать, кто в действительности пробил ему голову. Но я не был способен на предательство и Ореха не выдал. Так как у меня был высокий авторитет отличника, а обвинения пострадавшего были бездоказательны, то никакого наказания для меня не последовало.

Позже произошел случай, который я до сих пор вспоминаю с огромным стыдом. Я не могу простить себе тот позорный поступок, который я тогда совершил. Этот случай чем-то похож на предыдущий, только на этот раз наши роли с Орехом поменялись.