Виктор Портнов - Карабах

Все реже стали пронзительно кричать встречные электрички, Подмосковье стала сменять российская провинция, с покосившимися старыми избами и людьми, не такая нарядная и модная, как Москва. По вагонам ходили глухонемые и предлагали карты с обнаженными девицами, что вызывало у мужской части пассажиров неподдельный интерес к некоторым особам, изображенным на картах, и приводило их в восторг. Тут они переходили на свой язык, и я только догадывался, о чем шла речь. Полистав колоду карт и почмокивая губами, Вано, посмотрев еще раз многозначительно на карты, сказал, что у него дома есть цветные карты, что вызвало неподдельное уважение у остальных соседей. Дальше пошли цыгане, настойчиво рекомендовали пуховые платки, интерес к цыганскому ассортименту привлекал женскую часть вагона. Постепенно надвигались сумерки, и пассажиры после московской суеты с удовольствием стелили постели и укладывались спать, с мыслью, что скоро они будут дома с родными и близкими им людьми.

Совсем о другом думал я, о том, куда и в какую часть Закавказья меня забросит судьба. Вспомнил про себя школьную программу, творчество М. Ю. Лермонтова. В его письмах были отмечены высеченные на скале слова, которые по рассказам очевидцев сохранились и до сегодняшнего дня: «На Кавказе служат офицеры не угодные царю, но преданные отечеству». С этой мыслью, отмеченной классиком и вызывающей гордость, я еду на Кавказ. Забравшись на верхнюю полку, я заснул под стук колес, мечтая найти эту скалу или камень с надписью.

На утро за окном ландшафт поменялся. С переходом на гористую местность все чаще стали попадаться узкие холодные ущелья с туннелями, все пассажиры оживленно переговаривались, чувствовалось приближение конечного пункта назначения. Наконец поезд прибыл к конечному пункту – Тбилиси. Вокзал встретил своеобразной суетой, присущей южным городам. Сначала нужно было освободиться от тяжелого груза, от всей одежды: зимней, летней, парадного обмундирования и нехитрых вещей первой необходимости. Сдав весь груз в камеру хранения и определившись с дальнейшим маршрутом, нужно было прибыть в штаб ЗакВО, доложить о своем прибытии и получить назначение для дальнейшего прохождения службы. Попав в незнакомый город, я обычно не пользовался транспортом, а старался пройти пешком, чтобы посмотреть достопримечательности города.

Первое, что меня удивило в Тбилиси, это большое количество легковых машин, которые мчались по красивым улицам, издавая разной тональности сигналы знакомыми мелодиями. Водители останавливались на проезжей части дороги и разговаривали между собой, при этом, что интересно, никто не возмущался, а терпеливо ждал окончания разговора. Приглядываясь к дороге, я все искал глазами большегрузный транспорт, но ни одной машины не мог увидеть, кругом мчались «Жигули», черные и белые «Волги», перемигиваясь друг с другом фарами. Я осматривал архитектуру города, присущие только южным городам красивые фасады домов, украшенные южной растительностью, большие веранды и балконы – все это отличалось от средней полосы России, где климат заставлял архитекторов и строителей не строить с такой открытостью.

Любуясь проспектом Руставели и всеми красотами, окружающими меня, я не заметил старшего по званию офицера, который окликнул меня до боли знакомой и родной фразой: «Товарищ лейтенант, почему не приветствуете старшего по званию?» Передо мной стоял немолодой майор, по всей видимости, грузин. Я извинился и попробовал объясниться, что я первый раз в Тбилиси и восхищен этим городом, просто не заметил майора. Он улыбнулся, поинтересовался, откуда я приехал, и стараясь быть строгим, пожелал мне больше не отвлекаться, показав, как проехать к штабу ЗакВО.

В бюро пропусков Штаба ЗакВО я позвонил в кадровую службу, доложил о своем прибытии и стал ожидать списка на пропуск, который должен принести один из офицеров службы. Присев на стул рядом с лейтенантом, который также ждал, по всей видимости, своей очереди, разговорившись между собой, выяснилось, что мы ехали в одном поезде из Москвы и сожалели оба, что не попали в один вагон. Звали собеседника Валера, был он невысокого роста в больших роговых очках. Оказался разговорчив и не очень похож на строевого офицера, который строгим своим видом внушал страх подчиненным. Он уже знал, что будет служить в Тбилиси два-три года, а затем должен поступить в академию, а дальше или Москва, или заграница – такую перспективу обрисовал его папа. Валера был удивительно откровенен. Перспектива складывалась такова, что если он не будет сопротивляться, когда его будут тянуть за уши, то он как пробка из-под шампанского пробьет все ступени карьеры и окажется в Арбатском округе, в тихом паркетном кабинете, где по телефону будет заказывать икру и стройматериалы для своей дачки, настойчиво требуя их доставку в установленные сроки, радуя своего престарелого родителя своими успехами в службе и обустройстве своего быта. Наконец в комнату ожидания бюро пропусков вошел майор, щеголевато выглядевший: форма от сапог и до фуражки были сшиты по спецзаказу в придворных мастерских Москвы. Фуражка выделялась широкими полями и соответствовала той форме, которую носили многие в ЗакВО. Лицо у майора было строгим. Осмотрев с некоторым высокомерием присутствующих в комнате офицеров, которые, в отличие от него, имели внешний вид, да и внутреннее состояние, слегка подавленные неизвестностью, что их ждет с появлением красавца-майора, он громко и четко произнес:

– Лейтенант Воронин!

Рядом сидящий Валера встал, поправив очки, и негромко произнес:

– Я.

Этим, по всей видимости, удивил майора, но, убрав строгость с лица, он учтиво и вежливым тоном произнес:

– Следуйте за мной!

Валера, взяв дипломат, направился к выходу вместе с майором. А тем временем солдат в окошко, где выписывают пропуска, выкрикнул с кавказским акцентом мою фамилию, протянув пропуск, и пригласил пройти в службу к дежурному.

Поднявшись на пятый этаж, он доложил дежурному капитану о моем прибытии. Взяв предписание, он с важным видом стал записывать в журнал, при этом бормоча про себя, что его уже за сегодня все достали. Я почувствовал, что стал причиной его мучений, и предложил прийти в другой раз, на что он с удивлением и негодованием на меня посмотрел и объяснил, что меня с нетерпением ждут в батальоне в городе Степанакерте, звонили из части несколько раз и справлялись о моем прибытии. Объяснив план моих дальнейших действий, он сказал:

– Ожидай здесь начальника службы и доложишь ему! Пока зайди к его заму, он тебя проинструктирует, – показав массивную дверь с биркой установленного образца, на которой было написано полковник Козловский А. А.

Читать дальше