Алекс Муров - Neo Криминал

– Учти… Если дэка безпонтовая, лажа какая-нибудь китайская, я знаю где тебя искать, братец-славянин, ты меня понял?

Хохол на это лишь улыбается, забирает деньги и убирает их в карман. Надевая на плечо сумку, произносит:

– Ещё какие гормоны роста интересуют? Есть довольно зачётные… Есть метан свежий… Интересует?

Стронг машет головой:

– Не… С нас хватит химии.

– Если чё, номер мой знаете, в любое время суток.

Парни ручкаются. Дилер уходит. Стронг и Влад остаются одни. Стронг достаёт шприц, распаковывает его, берёт в руки ампулу с желтоватого оттенка, жидкостью.

Влад скидывает красную футболку, оставшись в одних трениках и говорит другу, занятому переливанием жидкости из ампулы в шприц:

– Ну чё, опробуем шнягу?

Всё рельефное тело у Влада в ссадинах и ушибах. На руках – вздутые вены.

После инъекции, ребята ринулись к тренажорам и словно сумасшедшие накинулись на железо.

Влад лежит на скамье и жмёт от груди штангу, весом под сто тридцать килограмм. Стронг разводит руки с тяжёлыми гантелями в сторону и на выдохе тянет к подбородку. Оба, вспотевшие от пота. Тестостерон в их мощных мужских телах бьёт на всю катушку жгучим кипятком. Стронг, продолжая заниматься с гантелями, говорит другу:

– И всё таки как приятно, когда в зале никого… Ни хачей, ни тёлок…

Влад на выдохе опускает штангу и приседает на скамье, затем обтираясь полотенцем, произносит:

– Когда здесь тёлки, треня становится безпонтовой, ну на самом деле…

– Я блин сразу завожусь, когда смотрю, как эти суки занимаются, делают упражнения на ягодицы…

– И вся треня летит к чёрту… Знаю, знаю бро… Весь тестостерон расходуется не наращивании силы, а скорее на желании кого-нибудь из них развести… На пару палок!

В зал вбегает высокий паренёк с ирокезом-могавком на голове, ровесник героев, в спортивном костюме, по имени Лёха. Он подходит к парням и говорит:

– Парни… Круто, что вы здесь… Здорово, пацаны…

Стронг ставит на пол гантели:

– Лёха! Ты чё, здесь?

– Там через дорогу – туса геев собралась, человек пятнадцать наверное…

– Ну и чё?

– Чё ну и чё? Погнали вальнём, членососов! Их много, но они все реально дрищи анарексичные… Ну как и обычно, чё!

Влад открывает литровую бутылку с водой и начинает её жадно пить, закончив, произносит:

– А ты сам то, откуда знаешь, что они дырявые? Откуда так уверен?

– Они мне в их ЛГБТ – движение вступить предлагали, когда я из метрополитена вылез, листовки свои пропагандистские раздавали всем подряд. Я всю фишку просёк, голубцы чистейшие… Я вам отвечаю, погнали, вальнём их уже… Идёте?

– Ну раз отвечаешь, что чистейшие, погнали вальнём! – парень накидывает на тело кофту с Пит-Булем на груди.

– Давай гоу, пока они не разошлись. – парень хватает футболку, на ходу её одевает.

Парни кинулись из зала на улицу.

Трое друзей выходят на улицу и смотрят вдаль на толпу молодых людей.

– Вон они! Сучки! – говорит Лёха

Влад считает вслух жертв:

– Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь…

– Девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать унтерменшей… – Стронг надевает на руку кастет. – Ну чё бойцы? Пошизуем? Ненавижу вас, ушлёпки! – с этими словами, Стронг кидается в толпу.

Влад с Лёхой другу дружке улыбнулись и кинулись следом за скином. Стронг подлетает, бьёт первому локтем в нос, бьёт ногой второго, длинноволосого. Влад с Лёхой присоединяются и лупят остальных гей активистов. Кто-то убегает. Кого-то на асфальте уже вовсю пинают кроссами. Прохожие сторонятся этой массовой драки. Какая-то старуха, проходя мимо, произносит:

– Вы что делаете, сволочи! Только кулаками махать умеете, да крушить всё на свете! Лучше б научились дороги асфальтировать!

Влад, пиная активиста кроссовком, кидает старухе:

– Иди лесом старуха!

Старуха говорит ему в ответ:

– Негодяй какой! Будь ты проклят! Нечистая твоя душёнка!

После махача, Влад приходит домой на квартиру. Везде темно, свет нигде не горит. Парень включает в прихожей свет и снимает кроссы. Вокруг накурено. Влад проходит на кухню, там, на столе две полные пепельницы бычков, ряд пустых бутылок, да грязная посуда. Он выключает свет, проходит в комнату отца, включает там торшер и видит пьяного вхлам отца, который лежал без сознания на кровати. У кровати выстроен ещё не большой ряд пустых бутылок. Влад вырубает торшер и проходит в свою комнату, которая освещена неоновым светом из окна от реклам, рядом находящегося с домом, торгового центра. Молодой человек заваливается на кровать. Губа у него слегка разбита. Он берёт с тумбочки у кровати чёрный фломастер и пишет на стене:

«Жизнь – ненависть»

Влад со Стронгом шли вечером по железной дороге. Начинало темнеть.

– Помнишь нашу суку по биологии – Антонину Павловну? – спросил Стронг.

– Помню канешь… Та вонь, которая от неё исходила просто невозможно забыть…

– Она мне вчера снилась и весь наш класс. Не любил я их.

– Я их ненавидел тоже…

– У вас нет будущего… Вы уроды, вы твердолобые, вы тупые, жизнь вас научит… -сплёвывает Стронг на гравий под ногами. – Трепала без конца Вера Степановна… Математичка…

– А я больше всех ненавидел Ильинишну, которая в туалет не отпускала, как приспичит…

– Какие же они всё таки мрази… Вот дай этому куску гавна хоть немного власти, так эта мразь начнёт ставить из себя чёрти кого… – снова сплёвывает Стронг. – Шкварка, сука, дикая!

У Стронга заиграл айфон. Он достаёт гаджет и приложив его к уху, говорит:

– О! Кислый! Здорова братан. Та ничё так… Как сам? Мы? Петляем по окраинам Столицы с другом… А чё? У тя сегодня? В Б-137? Ну ништяк… Мазово… Да не, стопудово завалимся. Ага… – скидывает трубку Стронг и говорит Владу. – Кислый на днюху зовёт к се… В Орехово…

– Ну гоу… Там у него полюбас тёлки будут…

– Канешь будут. Это же Кислый. Тот ещё ублюдок…

Рядом с парнями медленно проезжала электричка. Парни бегут за ней, забираются на крышу, проходят по верху вагонов и присаживаются. Наслаждаясь заходом солнца и ощущая резкий ветер в лица, парни молча, продолжают путь.

На улице совсем стемнело. Парни спрыгнули на платформу, когда электричка остановилась и пассажиры ринулись на выход на своей остановке. Влад со Стронгом заходят в электричку и идут по вагонам в начало поезда. Электричка была полупустая. Уже было поздно и контроллёры уже не ходили. В каждом вагоне по два-три пассажира, а то и ноль. Войдя в тамбур самого первого вагона, парни смотрят через стеклянные двери и видят внутри лишь одного пассажира, смуглого, солидно одетого молодого человека китайской расы в чёрном пальто, болтающего по телефону. Стронг посмотрев на Влада, хитро говорит: