Карина Давтян - Стальное притяжение

– Власти установили полнейший контроль над местными жителями, при этом они прибегают к… не самым гуманным, скажем так, способам укоренения своей власти.

– Здесь ведь нет пастул? – перебила я его.

– Нет, – поспешно ответил Леон. – Как раз-таки пастулы были более или менее гуманной системой общества. На Титане же абсолютное безравенство между теми, кто у власти и под ней.

– А лично ты относишься к тем, кто у власти или же нет? – задала я немаловажный вопрос.

– Я с теми, кто у власти, однако за тех, кто под ней, – почти не задумываясь, ответил Леон.

– Так, – понимающе кивнула я, – и в чём же, собственно, проблема?

– Проблема в том, что эти люди планируют восстание, и я обещал им помочь.

– О звёзды, – выдохнула я, упираясь лицом в подушку.

– Просто скажи мне, чего хочешь ты, – спешно проговорил Леон

– Хочу пожить спокойно, – честно ответила я.

– Я так тебя понимаю, – вздохнул он, – но разве ты будешь спокойна, зная, что где-то страдают люди.

– Люди всегда страдают здесь или там. Если всем помогать, то на собственную жизнь времени не останется.

– К сожалению, эти люди для меня уже не «все», пусть я и мало их знаю, но проникся к ним подобием чувства дружбы и желанием помочь.

– Тогда зачем спрашиваешь меня, чего я хочу? Делай то, что считаешь нужным, я в любом случае не отступлю от тебя ни на шаг, – заключила я, вновь прижимаясь к нему.

– Наверное, это очень глупо с моей стороны, – усмехнулся Леон, – особенно после того, как мы уже потеряли друг друга один раз, но что-то мне подсказывает – нам нужно остаться.

– Только обещай, – поспешно проговорила я, – что не отойдёшь от меня ни на шаг.

– Конечно…

– И не оставишь ни на одну секундочку, – добавила я.

– Никогда, – уверенно сказал Леон, – больше я не совершу такой ошибки, – и после этих слов крепко сжал меня в своих объятиях.

Звонкий шлепок больно кольнул кожу лица, и тут же поражённое место машинально накрыла моя собственная, неприятно взмокшая ладонь.

– Тварь! – выкрикнул Викториан, порываясь оставить след и на второй половине моего лица.

Мне чудом удалось от него увернуться, однако я даже не предприняла попыток отойти подальше.

– Не смей меня так называть, – сквозь зубы, с обидой выговорила я, убирая руку от лица.

– От кого угодно я ожидал такого подвоха, но только не от тебя! – не сбавлял он тона. – После всего, в чём ты клялась мне, после всех своих обещаний…

– Можешь забыть! – перебила я его. – Какой смысл мне исполнять все твои прихоти, если я абсолютно ничего не получаю взамен? Да будь ты хотя бы на половину моим, я бы ничего для тебя не пожалела, и ты знаешь это. Я всю себя посвятила тебе одному, а тебе плевать на меня так же, как и на всех остальных!

– Ты понятия не имеешь, о чём говоришь, Морал! Я не заставлял тебя подчиняться мне, ты сама этого хотела!

– Так вот больше не хочу, – оправдалась я. – И мой последний поступок можешь считать первым шагом на пути моего освобождения от безответной любви к тебе.

– Могла бы просто сказать об этом прямо, а не портить все мои замыслы! – Викториан снова замахнулся, но бить почему-то не стал. Он одёрнул руку и отвернулся от меня в другую сторону, в ярости думая, как ему дальше поступить.

– Ты разорвал со мной официальные отношения больше года назад, – негромко начала я, – но при этом ты не отпускал меня далеко от себя, ты снова и снова возвращался ко мне, ты не переставал прибегать к моей помощи, если тебе это было нужно. Скажи, что ты просто использовал меня. Скажи, что в тебе не осталось ни грамма чувств. Скажи это, и я уйду молча, ни в чём тебя не обвиняя. Я уйду и больше никогда не попадусь тебе на глаза.

– Замолчи! – резко выговорил он, поворачиваясь обратно ко мне.

– Давай, скажи, что никогда не любил меня и мои чувства тебе безразличны! – снова сорвалась я на крик.

– Я сказал – замолчи! – Ещё один грубый хлопок по моей щеке. – Ты сделала это, чтобы насолить мне, да? Чтобы отомстить за все страдания, что я принёс тебе? Но это не я их принёс, а ты сама. Навертела в своей голове неизвестно что, а теперь решила отчитать меня за это, полезши не в своё дело.

– Это и меня касалось тоже, – не дёрнувшись с места от его удара, заявила я, – это девчонка затуманила тебе разум. Только подумай, на какие крайности ты ради неё пошёл. Обманул брата, мать, отца – всех! И ради чего? Ради того, чтобы у тебя в доме была подстилка? Скажи честно, тебе удалось сделать «это» хоть раз или же она оказалась более стойкой перед твоими чарами, чем я?

– Тебя это не касается, – странно смягчился Викториан.

– О, не-ет, – с усмешкой протянула я, – очень даже касается. Я непременно расскажу об этом Леону и с ликованием буду наблюдать за тем, как он сцепит руки на твоей шее…

– Ты переходишь границы, Морал, – попытался он утихомирить мой разбушевавшийся разум.

– Уже перешла! – твёрдо заявила я, гордо поднимая голову. Щека, по которой пришлось два шлепка, ужасно горела, однако я ни на секунду не предала этому значения.

– Убирайся, – почти шёпотом сказал Викториан, сверля меня своими потемневшими от злости глазами.

– Неприятно, правда? – ухмыльнулась я. – Неприятно осознавать, что контроль над кем-то утерян. – Я запрокинула голову и с ликованием в голосе воскликнула: – Господи, как это приятно! Как приятно принадлежать только самой себе!

– Вон! – выкрикнул Викториан и, схватив меня за плечо, подтолкнул к двери.

– А-ха-х, – в приступе своего неблагоразумия рассмеялись я. Вероятно, это был лишь способ не показывать своей горечи и отчаяния, дабы не стать уязвимой. – Бесишься? Да, я вижу! А всё потому, что потерял своего главного союзника. Ты знаешь, что без меня всё у тебя пойдёт к чертям.

– Ты слишком возвышаешь свою ценность, Морал, – заговорил наконец Викториан. – Ты не нужна мне, так что можешь больше не медлить и не растрачиваться на пустые слова.

Я смолкла, и даже язвительная улыбка пропала с моего лица. Неужели он так просто даст мне уйти? Неужели я абсолютно ничего для него не значу, если он так легко готов со мной распрощаться? Не от пощёчин, ни от крика, ни от ненависти или обиды, а от любви к нему, которая, несмотря ни на что кипела во мне и задавала цель жить, к глазам подступили слёзы, и в страхе выдать хоть одну из них, тем самым оказавшись слабой в глазах Викториана, я, не проронив больше ни слова, пошла к выходу.

Привычно хлопнув за собой дверью, я облокотилась на стену коридора жилищного комплекса и запрокинула голову, усердно стараясь подавить в себе приступ слёз.

Дыши, Морал, просто дыши и ни о чём не думай. Каким бы ни был повод – не в твоих правилах заливаться слезами. Не любит – значит, не нужен, а любит – никуда не денется, вернётся сам. Вот только я́ не вернусь, потому что хватит с меня той жизни, которая замерла вокруг одного единственного человека, ведь это даже не жизнь, это вечный страх вдруг оказаться ненужной ему и потерять смысл всего на свете. Я слишком долго жила в этом страхе и теперь хочу просто отпустить. Каких бы мучений мне это ни стоило, хуже прошлого уже не может быть, поэтому я готова через них пройти, чтобы зажить наконец своей собственной жизнью или же… покончить с ней раз и навсегда.