Анна Зыкова-Кругова - Васильки. Воспоминания москвички

В 1929 году СМБ было передано в трест «Тепло и Сила», который находился в Милютинском переулке, выходящем на улицу Кирова. Трест располагался на шестом этаже, а на первом был клуб деревообделочников, где мы проводили свои комсомольские мероприятия. Однажды в клубе выступал Маяковский, читал «Клопа».

Вася Кругов с причёской под Маяковского, 02.06.1929 г.

Мы, комсомольцы, часто ездили на экскурсии, в начале 1929 года мы ездили в Ленинские Горки. Вот с этих пор Вася от меня нигде не отставал, часто звонил мне на работу.

Однажды, в 1929 году, я заболела ангиной с очень высокой температурой, и к нам домой на Пролетарскую (так назывался тогда Малый Рогожский переулок), пришёл навестить меня Вася. Я очень была недовольна, ругала его: «Зачем пришёл?». С тех пор Вася стал часто приходить к нам домой.

Наша семья жила на четвёртом этаже большого кирпичного дома, построенного в начале века Саввой Морозовым. Квартира была пяти-комнатная со всеми удобствами, комнаты – сухие, светлые, с высокими потолками. Мы занимали три комнаты, в двух других жили соседи, Гороховы. Четыре окна наших комнат выходили на Малую Андроньевскую улицу, одно окно на Пролетарскую. Улицы были зелёные, вдоль тротуаров росли старые липы.

Вид из окна на Малую Андроньевскую улицу.

В 1929 – 1930 годах одет был Вася неважно, кое в чём. Ещё когда не было квартиры, и он ночевал у разных друзей Макса, у него украли всю летнюю и зимнюю одежду, осталось барахло. Денег на новую одежду у него не было, родители ему ничем не могли помочь, потому что у них тоже ничего не было, они были «твёрдозаданцами». Я всего этого не знала, он никогда не жаловался. Правда, когда он приходил ко мне домой, я видела, как плохо он выглядел, и старалась угостить его чаем и обедом.

Жил он в это время на улице Горького, в Глинищевском переулке, в доме №4. В этом переулке есть дом, на котором установлена мемориальная доска поэту Мицкевичу, другу Пушкина. Ещё в переулке есть дом, где живут народные артисты. В дом №4 Васю прописала временно одна гражданка, которая сама там не жила. Вася только вносил за неё квартплату. А потом эта гражданка выписалась, и Вася остался в комнате постоянно.

Комната была на первом этаже внутри двора, окно упиралось в сарай, в комнате было темно и сыро, на полу были большие щели. Вещей у Васи не было никаких, кроме ржавой железной кровати и столика с табуреткой. В этой квартире было ещё две комнаты, в одной из которых жили две старушки, в другой комнате жил с женой милиционер дядя Серёжа.

Вася Кругов, 10.02.1930 г.

Грузчиком Вася работал с ноября 1928 года по июль 1929 года. С июля 1929 года его перевели в управление треста «Тепло и Сила», преобразованного позже в Московское отделение правления В/О «Котлотурбина», на должность технического исполнителя особого учёта и начальника канцелярии. Он оформлял на работу окончивших вузы молодых специалистов. Многие из них стали потом руководителями: Вася Габриелов – начальником «Мосэнергомонтажа», Гита Исааковна Мушкатина – руководителем проектного отдела ЦЭМа.

В начале 1930 года в правлении «Котлотурбины» организовали курсы при Центральном институте труда. Начальство предложило мне пойти на эти курсы, хотя мой главный бухгалтер категорически возражал, он говорил: «Ты у меня будешь впоследствии главным бухгалтером». Но я всё же решила пойти учиться в ЦИТ, тем паче, что нам оставляли получаемую зарплату. Вася тоже очень хотел пойти на курсы, но его начальник по фамилии Музыка (говорили, что он был секретарем у Каменева), не отпустил его. На этих курсах в ЦИТе со мной училась жена Музыки Лина Фёдоровна Музыка.

А Васю в апреле 1931 года перевели на Московский завод «Парострой», начальником которого стал Вл. Ник. Казаков, раньше работавший у нас в тресте заместителем управляющего, а управляющим стал Кириллов Иван Емельянович – «выдвиженец» (печник) с завода «Серп и Молот».

В ЦИТе нам читали лекции: по станковедению – преподаватель Ковалевский, по монтажу теплосиловых установок – наш цэмовский инженер Дунаев Николай Васильевич. Практику по холодной обработке металлов мы проходили непосредственно в ЦИТе. Работали на токарных, фрезерных, сверлильных станках, а также занимались слесарными работами: запиливали, шлифовали металлические поверхности и рубили зубилами. Нам читали лекции по инструментам, по монтажу котельных установок, практику по этим предметам мы проходили непосредственно на монтажных площадках. В ЦИТе нас также учили черчению, а так как я немножко рисовала, черчение мне давалось легко. Я чертила аккуратно и красиво, иногда даже помогала чертить своим товарищам, у кого плохо получалось. И так я проучилась в ЦИТе год: с пятнадцатого января по пятнадцатое декабря 1930 года. Комиссия присвоила мне звание техника – нормировщика по оргоустановочной методике ЦИТа, как по холодной обработке металлов, так и по монтажу теплосиловых установок. После учёбы я вернулась в трест ЦЭМ, где меня зачислили в отдел тарифно-нормировочного бюро при отделе труда. Начальником бюро был Жохов Михаил Фёдорович. Работать мне было легко, так как я была уже хорошо знакома с бухгалтерией. На работе мне приходилось проверять наряды, проверять правильность применения норм времени на монтаж котлов и турбин.

Василий Кругов с апреля 1931 года стал работать на заводе «Парострой», бывшем «Бари», на котором изготовляли котлы Шухова. Вначале его назначили управделами завода, потом экономистом, потом помощником директора завода по производственным совещаниям.

Мы по-прежнему с Васей часто встречались, ходили в театры. К этому времени комсомольская ячейка сильно выросла, и встал вопрос об освобождённом секретаре.

Освобождённым секретарём комитета ВЛКСМ избрали Васю. До Васи ячейку возглавлял комсомолец Николай Вялков, членом бюро был мой брат Михаил Зыков, он в то время тоже работал на заводе «Парострой» подручным котельщика.

В то время котлы Шухова строили не на сварке, а клепали обечайки котла вручную заклёпками. Наверху котельщик бил кувалдой по заклёпкам, а внутри сидел подручный и поддерживал заклёпку поддержкой. Вот эту самую работу и выполнял мой брат Миша, поэтому у него болели уши, и даже лопнула барабанная перепонка. Котельщиков, кстати, называли «глухарями». Потом заклёпки стали клепать сжатым воздухом, но в барабане по-прежнему сидел подручный. Впоследствии ручную клёпку заменили сваркой.