Евгений Горский - Время Лабиринта

У подножия белоснежных скал возвышалась гигантская пирамида, сложенная из ледяных кубов. В середине была высокая арка, в глубине которой стояли прозрачные скульптуры – это были настоящие фигуры людей, закованных в ледяной панцирь.

Внутри царило безмолвие, однако круглые своды потолка гулким эхом отражали любой звук. В глубоких нишах находились статуи людей, заключённых внутри прозрачного льда. Коридор становился всё шире, и скоро я оказался в зале, стены которого напоминали морозный узор на стекле. Вверху туманно сиял неизвестный источник света.

Высокий старик крепко сжимал в руках ледяной посох. Из-под длинного плаща выглянула звериная лапа с большими когтями. Старик пошевелил пальцами.

– Я уже не могу носить обувь. Звериные клетки стремительно меняют организм, и настанет день, когда разум окончательно покинет тело.

Он пристально взглянул на меня.

– Лёд это айсберг в океане реальности, видимая концентрация его безграничной структуры.

– Простите, какой реальности? – не понял я. – Морской?

– Ты, наверное, никогда не нырял в бездну.

– Почему, – пожал я плечами. – Прыгал в деревенский пруд.

– Как бы тебе объяснить, – вздохнул старик. – Представь, что всё вокруг один безграничный пруд.

Я задумчиво почесал затылок.

– А теперь попробуй вообразить большое число рыб. И одной из них являешься ты!

В голове появилась картинка морского существа с моей головой, беззвучно открывающего рот и лениво шевелившего плавниками в окружении таких же созданий.

– Ныряй, – буркнул старик.

Я медленно закрыл глаза, и перед внутренним взором появилось что-то тёмное и мрачное. Неожиданно из темноты показался жуткий тип в виде осьминога.

– Ты кто?

– Егор, – прошептал я чудовищу.

– Ныряй глубже.

Мрак постепенно сгущался, и скоро я не мог различить даже собственные плавники.

– Ты кто?

Ужасный монстр смотрел на меня немигающим взглядом.

– Э-э, – прохрипел я. – Никто.

– Ныряй глубже.

Вокруг была непроницаемая тьма. Внезапно, в ней появилась светлая точка, как битый пиксель на чёрном экране монитора. Она стала быстро клонироваться. Я с любопытством наблюдал загадочный процесс размножения, когда невидимая рука схватила меня за волосы. Впереди показался нос старика, и я услышал чей-то громкий храп…. Длинные пальцы крепко держали голову.

– Хватит спать, дайвер! Здесь не курорт.

Я медленно обвёл взглядом ледяные стены. В голове было оглушительно пусто…

Старик привёл меня в небольшую комнату, где стояли шикарные гробы, обитые тёмной тканью с бархатистым оттенком. Я растеряно оглянулся, однако старик толкнул меня вперёд.

– Располагайся, сынок.

Он ловко свалился в гроб. После некоторых колебаний, я осторожно устроился на новом месте, но, к сожалению, ящик оказался слишком коротким для меня. Пришлось положить ноги на заднюю стенку.

Через минуту послышался глухой храп. Я решил последовать мудрому совету, но в голову настойчиво лезли мысли о бескрайних просторах льда. Я увидел фигуру одинокого человека в стильной шапке-ушанке, элегантных унтах и модной дублёнке. Слегка пошатываясь, он медленно брёл среди белого безмолвия, а за его широкой спиной по льду двигался высокий пингвин в мохнатой шубе. Человек остановился, и пингвин уткнулся ему клювом в плечо.

– Ну, что тебе Феникс? – недовольно повернулся обладатель дублёнки.

Пингвин хлопнул себя внешней стороной ласты по шее.

– Опять? – вздохнул человек.

Он достал из кармана плоскую бутылочку коньяка. Пингвин осторожно принял подарок и, сделав несколько больших глотков, уселся отдыхать на лёд.

– Приехали, – недовольно буркнул человек. – С таким умом далеко не уйдёшь.

Храп внезапно прекратился. Старик приподнялся в гробу, с интересом разглядывая меня.

– Что видел? – пытливо спросил он.

– Да так, ничего…. Ходят тут всякие…

Старик понимающе кивнул и снова захрапел. Недоумевая, почему полярник столь привязан к напарнику, я продолжал внимательно следить за ними. Человек скептически взглянул на отдыхающего и решительно отобрал у него бутылку.

– Пошли, Феникс! – поднял он пингвина за воротник шубы, и я заметил, что они были скованы тонкой серебряной цепью.

Пингвин плохо стоял на ногах, и пара медленно двигалась по ледяной глади, оставляя за собой еле заметный след. Периодически пингвина заносило, и тогда длинный нос упирался в широкую спину. Человек недовольно морщился.

– Больше не дам.

Тандем постепенно исчезал вдали, пока не превратился в тёмную точку, плавно растворившуюся на белом фоне.

– Ну что? – послышался зевающий голос старика.

– Ничего, – с трудом пожал я плечами в узком гробу.

Раздался бьющий по ушам звон будильника, и я обнаружил себя на кровати в собственной квартире. Надо было идти на работу…. Я расстроено вытер холодный пот на лбу. Толстый нос клиента появился прямо из воздуха и угрожающе завис над головой. Тело без сил свалилось на мягкий матрас…

Кто-то настойчиво дёргал меня за ноги, и, открыв глаза, я с облегчением увидел стоящего у гроба старика.

– Чего ругаешься?

– Да так, – радостно улыбнулся я. – Кошмар один приснился.

– Хорошо, – усмехнулся старик. – Сейчас ты должен ответить на несколько вопросов. Итак, сколько будет дважды два четыре?

– Три!

– Правильно, – обрадовался старик. – Два, два и четыре.

– Как долго будет летать муха, если у неё оторвать крылья?

– Это зависит от высоты.

– Кто будет убирать за котом, нагадившим в комнате?

– Пускай лежит…

– Зачатки интеллекта есть, – удивился старик. – Знаешь ли ты, что такое совершенный ноль?

Я задумался…

– О совершенном ноле нечего сказать, поэтому не стоит пытаться давать определения. Говоря о нём, мы просто указываем на пределы мышления. Осознание ноля приводит к тому, что ты становишься тем, кто ты есть.

– То есть совершенным нолём? – решил уточнить я.

Старик задумчиво покрутил посохом.

– Сынок, ноль не может знать, что он ноль. Невидимка не узнает о себе, пока не купит костюм.

Я совсем запутался в собственной рефлексии.

– Но вы сказали, что ноль не может знать…

– А кто говорит, что ты ноль, – громко засмеялся старик, сотрясаясь всем телом. – Ты ноль в квадрате.

– Не понимаю, – пожал я плечами. – Всё равно останется ноль.

– Конечно, – старик от смеха чуть не вывалился из гроба. – Только ты забыл выругаться и выключить калькулятор.

Мозги начали плавиться, когда, неожиданно, прихватило живот, и я обречённо стал оглядываться в поисках выхода.

Старик внимательно взглянул.

– Давай, сынок! Сначала налево, потом направо, затем прямо…

Мимо стремительно проносились белые стены, мелькали какие-то загадочные скульптуры, но мне было не до этого.