Сергей Зыболов - Дежавю. Любовь

– О-о-о, Дити, доброе утро, Дити! О-о-очень рад тебя видеть, Дити! Ты – молодец, ты – настоящее чудо!

– Д-д-доброе-д-д-доброе, Эйв! И я рад т-т-тебя видеть! – добродушно улыбался старичок. Пару лет назад он стал слегка заикаться, застревая на некоторых словах, – похоже, сказывался возраст.

– Как твое здоровье? Все в порядке? Как работается? Как настрой на воскресный день?

– Да-а-а, с-с-с-спасибо, здоровье, как всегда, – в-в-в полном порядке! В-в-всё отлично, что и говорить! Погода, м-м-мне кажется, налаживается, а эт-т-т-то – самое главное для п-п-п-положительного настроя, не так ли?!

– Так ли, так ли! Погода – хорошо, что настраивается! Погода-то – погодой, а работать нам всегда надо, чтоб там дождь или еще какая дрянь? – Эйв оглянулся на дверцы лифтовой кабины.

– Т-т-т-ты на родничок что ли собрался, д-д-да?

– Точно так! И как ты только догадался? Вот прямо в самое-самое «яблочко» попал! Удивительно – смог угадать! – с улыбкой парировал Эйв, он хотел сказать про аварию в лифте, но не знал, стоит ли: – Тут… у нас в лифте какая-то проблема…

– М-м-м, и к-к-к-какая же? Что-то случилось?

– Да, я сейчас застрял на несколько минут, и свет погас…

– Вот-те раз! И ч-ч-что дальше? Ты нажал на кнопку в-в-вызова диспетчера? На кнопки н-н-н-нажимал, на какие-нибудь кнопки?

– Нет, не успел… как-то все быстро произошло, и само решилось…

– Эйв, т-т-т-ты напугался, поди што?

– Ну-у-у, как напугался? Не сильно, просто неожиданно все случилось – вот и напугался, но потом лифт поехал все равно.

– Хорошо, сейч-ч-час вызову ремонтника, он п-п-посмотрит обязательно! Главное, чтобы ничего с-с-серьезного не было.

– Хорошо, спасибо, я побегу дальше.

– Ну-у-у, в-в-всегда пожалуйста, это – наша работа – с-с-следить за порядком и за безопасностью! Удачного д-д-дня тебе!

– Спасибо-спасибо! И тебе, Дити, легкого дня и удачи! Давай, чтобы все было по высшему классу!

Едва стеклянные массивные подъездные двери за спиной Эйва с глуховатым свистом соединились друг с другом, как он почувствовал всем тельцем настоящее дыхание весны, впервые мартовское матовое солнце лепило по-весеннему яркие и приветливые пирожки, и дарило всем окружающим, и сразу же в межвоздушном пространстве ощутимо порхали наилегчайшие призраки ароматов распускающихся красавцев-деревьев, когда даже еще не совсем чувствуешь мечтательное дыхание, но уже знаешь, что они точно где-то рядом. После затяжного грозового ночного дождя повсюду иллюзорно зеркалили огромные островки луж, и венценосное солнце, пробудившееся намного раньше рабочих муравьев и поднявшееся уже очень высоко, жизнерадостно веселилось, принимая эфемерные водяные ванны, призывая своими всепроникающими лучиками всех вокруг подключиться к активному участию в его незатейливом хороводе, поддразнивая и выманивая на воскресную прогулку.

Амина откинула прядь темных вьющихся волос легким движением лапки. Тонкими кончиками пальцев она немного нервно выстукивала неясную мелодию. Яркий свет, заполняющий всю комнату, доставлял Амине непонятную радость, такую приятную, нежную, ласковую.

«И тогда я поеду… я поеду…», – но вот дальше как-то не связывалось, дальше упрямая мысль застопорилась, и ни в какую не хотела развиваться и искать такой простой, казалось бы ответ.

Куда она поедет – ясности совершенно никакой! Что ждет ее в ближайшие дни – сплошной, белесый, непроглядный туман, как говорится, – «туман туманный», который так не вовремя обрушился, впрочем, разве бывает такое, что наваливается вовремя. Это просто происходит, а потом мы уже думаем: «Да-а-а, навалилось на нас энта весчь как-то не вовремя!»

Да и куда вообще Амина сможет поехать, когда у нее на руках сложный, совершенно неразрешенный вопрос. Тут хоть вовремя, хоть планируемо – сложностей хватает с головой… Возможно, что это самый главный, основной вопрос ее жизни… сейчас самое главное – чтобы роды прошли как следует, а дальше – само собой решится, дальше – ответ будет найден.

«Главное – что? Главное, как всегда, выстроить все по строгому порядку! Вот увижу свою кроху, и потом уже займусь вопросом, как и где буду жить… не пропаду, все лапки здоровы, силы есть – решу любой вопрос!»

Амина спокойно поднялась, подошла к большому, высотой аккурат две муравьихи в высоту, овальному зеркалу и залюбовалась своим отражением. Как и большинство беременных муравьих, она была обворожительно привлекательна. Округлость придавала ей особый шарм и обаяние. Брюшко, точнее его самая верхняя часть, плавно выпирала, непривычно возвышалась, столь пленительный петиоль (соединительная часть между брюшком и грудью), еще совсем недавно, казалось еще вчера, такой женственный и такой сказочно-мягкий, сейчас был элегантно обтянут, словно огромный пупырчатый баскетбольный мяч. Казалось, что все живенькое тельце муравьихи враз расползлось по швам, растянулось, и ее было совсем не узнать: глазки (те, что сложные глаза 15 15 * Сложные* (фасеточные) глаза – у насекомых органы зрения не одинаковы по своему строению. На лбу или темени находятся три простых глазка, а по бокам располагаются два сложных глаза. Они передают в мозг большую часть получаемой визуальной информации. у муравьев) отчаянно растеклись из нежно-рысьих в два голубых бесформенных озерца, пологие дикие берега которых обрывались рваной розовой глиной; опрятные прежде бордовые усики 16 16 * Усики – у муравьев коленчатые усики (как бы согнутые пополам), у самок и рабочих муравьев – 11-12-члениковые, у самцов – 12-13-члениковые, у ряда видов – 4-, 6- или 10-члениковые. торчали как-то совсем не по строгому, не по оптимистичному настрою, можно даже сказать, придавая образу перепончатокрылой незначительную, но все же небрежную неряшливость; усиковая ямка 17 17 * Усиковая ямка – место причленения усиков. , надежное убежище усиков, откуда они и произрастали, побагровела и значительно разбухла, и поэтому скапус 18 18 * Скапус – основной членик усика, обычно намного длиннее остальных. уже не держался столь ровненьким; мандибулы 19 19 * Мандибулы (жвалы) – верхние (парные) челюсти ротового аппарата членистоногих. Служат для разгрызания и размельчения пищи, а также строительных работ. , наоборот подсохли и, на первый взгляд, казались чуть ли не вдвое меньше обычного. Но, несмотря на все чудодейственные превращения, Амина чувствовала себя необычайно хорошо и уютно в новом тельце.

Иногда муравьихе иллюзорно казалось, что она слышит, и даже чувствует, внутри себя неопределенные, глухие звуки, а потом еще и нежно-розовые, мягкие поскребушки, и не совсем понимала: это так и должно быть в ее положении или все это противоестественно. Рачительные врачи, которые ревностно окружали беременных муравьих со всех сторон, мило объясняли, рассказывая то одно, то другое, причем каждый раз добавляя новые пространные рассуждения, и она каждый раз быстро успокаивалась, надеясь только на хороший исход дела.