Ольга Матвеева - В следующей жизни

Она убирает руки от лица. Смотрит на пролив. Его огни размыты слезами. И в самом деле? Может, туда? Остаться навсегда с любимым городом, раз с любимым мужчиной не получилось? Нужно уходить отсюда. Нужно в отель. Это неприлично реветь вот так – на глазах у десятков незнакомых людей.

– Помогать? – мужской голос. Сильный акцент. Алина отводит взгляд от залива: перед ней стоит мужчина. Похоже, турок. Хотя, кто тут еще может быть? В куртке с капюшоном. Большие зеленые глаза на смуглом лице. Молодой. Красивый. Хотя, какое это имеет значение? Он красивый, а она, Алина сейчас выглядит жалко. Хотя, какое это имеет значение? Алина отрицательно качает головой.

– Нет, спасибо, – говорит она тихо. Хватает салфетку. Шумно сморкается. Хочет взять еще салфетку, но их больше нет. Закончились. Та была последняя. Алина снова начинает рыдать. Так смешно реветь из-за отсутствия салфеток, которыми можно подтереть сопли, когда твой любимый человек умер. Что же это за животное такое – человек? Она размазывает по лицу слезы и остатки туши руками.

Незнакомец приносит несколько салфеток с соседнего стола, протягивает их Алине, садится напротив. Смотрит, как она снова сморкается, вытирает глаза. Он что-то говорит официанту. Тот приносит стакан воды. Незнакомец пододвигает стакан к Алине. Она жадно пьет. Незнакомец берет Алину за руку, заставляет ее подняться, куда-то ведет. Ей все равно. Она не думает сейчас об опасности. Ее инстинкт самосохранения раздавлен горем. Незнакомец приводит ее к двери женского туалета. Показывает жестами, что ей нужно умыть лицо. Алина послушно заходит в туалет. Смотрит на себя в зеркало. О, Боже! На кого она похожа! Красное опухшее лицо, изуродованное гримасой страдания. Глазки из огромных всего за несколько минут успели превратиться в щелки. Но цвет глаз из серых вдруг стал небесно-голубым.

Алина открывает кран с водой. Умывает лицо. Снова смотрит на себя в зеркало. Снова ужасается. Снова начинает рыдать. Как же успокоиться? Одна в чужой стране. А он… А он умер. А она нет. Почему? Такая несправедливость. Лучше бы она. Но как выбраться из этого кафе? Как вернуться в отель? Нет сил. Ничего не хочется. Что делать? Она изо всех сил колотит кулаком по плитке цвета терракоты, которой облицованы стены туалета. Физическая боль заглушает эмоции. Костяшки пальцев разбиты до крови.

Алина неожиданно успокаивается. Сейчас нужно заплатить по счету, сесть в такси и поехать в отель. Завтра поменять билет и улететь в Россию. Она должна попасть на похороны. Она должна знать, где его могила. И ей необходимо с кем-то разделить свое горе. Здесь не с кем. А дома есть друзья. Кажется, не всех еще растеряла. Она заматывает руку бумажными полотенцами и выходит из туалета. Как же больно!

Незнакомец ждет ее. Что ему от нее надо? Неужели, просто такой добрый? И просто хочет помочь? С чего бы?

– How are you? – спрашивает он участливо.

– Хорошо, все хорошо, – отвечает она по-русски. И снова заливается слезами. Он что-то бормочет по-турецки, берет ее руку, убирает полотенца, качает головой, опять что-то бормочет. Снова обматывает кисть полотенцами.

– В отель. Мне нужно в отель. Я хочу в отель! – лепечет Алина.

– Hotel?

– Да.

– Taxi?

– Да.

Незнакомец что-то говорит официанту. Тот приносит счет. Алина неловко левой рукой пытается вытащить из рюкзака кошелек. У нее не получается. Она рыдает еще сильнее из-за собственной беспомощности. Незнакомец достает деньги из своего кармана, отдает официанту. Ведет Алину к стоянке такси. Сажает в машину. Захлопывает дверцу. Собирается уйти. Смотрит на Алину сквозь стекло: скорчившаяся жалкая фигурка плачущей женщины в темном нутре желтого автомобиля. Кто она? Откуда? Что с ней случилось? Почему она так горько плачет? Зачем разбила себе руку? Что же с ней делать? Зачем он к ней вообще подошел? Ему что, больше всех надо? Решительно открывает дверь машины и садится с ней рядом.

Царствие небесное. Сектор досудебного ожидания.

Алеша открыл глаза. Где это он? Похоже на гостиничный номер. Странно, он, вроде, никуда не уезжал. Он давно уже не покидал пределов больницы. Ах, да! Он же умер и теперь в Царствии небесном.

Алеша ощутил неприятный вкус во рту. Совсем как при жизни после употребления спиртных напитков. Алеша усмехнулся и побрел искать ванну в своем персональном отеле в загадочной стране под названием Мир иной. Наверное, неплохо быть здесь туристом – познавательно. Но он-то теперь житель этой страны. Если можно назвать жителем мертвого человека. Он вынужденный эмигрант, который ничегошеньки не знает о своем новом месте жительства. Вот, опять это – «жительство». Как беден все-таки человеческий язык. Он эмигрант, которого будто бы опоили каким-то зельем, запихнули в трюм корабля и насильно доставили к неизвестным берегам.

Ванная комната вся белая: стены, потолок, сантехника, коврик, занавеска, светильники. У Бориса и в самом деле не слишком богатое воображение, подумал Алеша. Умывальных принадлежностей нет. Алеша сотворил себе зубную щетку, какая была у него в больнице – другая не вспомнилась, почему-то зубной порошок, каким не пользовался с полузабытых детских времен, хозяйственное мыло. Что за сиротство? Рассмеялся и наколдовал себе другое мыло, поприличнее и поприятнее.

Умылся, почистил зубы. Внимательно посмотрел на себя в зеркало. Потер щеку. Колючая. Ухмыльнулся: кто бы мог подумать, что у покойников продолжает расти борода. Силой воображения создал себе бритву и пену для бриться. Как все это получается? Такого ведь даже в сказках не бывает. Там для сотворения чего-либо нужны какие-то специальные предметы. Волшебная палочка, например, а здесь достаточно только мыслеобраза. Чудеса! Может быть, зря все так боятся смерти? В чем подвох? Он ведь должен быть. Алеша это чувствовал.

Побрился. Залез в ванную. Открыл краны. Из лейки на него полилась прохладная вода. Он сделал погорячее.

Когда он зашел в кухню, обернутый полотенцем, точно таким же в бело-голубую клетку, какое было у него дома, там витали запахи кофе и свежей выпечки, а у плиты суетилась какая-то женщина. Она обернулась. Это была миловидная особа лет двадцати пяти. Одета в синее платье, облегающее ее сверху и сильно расклешенное от талии. Чуть прикрывает колено. Красные лодочки на ногах. На шее нитка коралловых бус. На голове маленькая синяя шляпка. Волосы надо лбом собраны в валик. Сзади ниспадают локонами. Глаза – пронзительно голубые. Что-то в ней есть знакомое. Будто видел ее где-то на фотографии. Только та фотография была без красок. То есть черно-белая.

– Алешенька! – воскликнула она и поплыла навстречу к Алеше с раскрытыми объятьями.

– Вы кто? – спросил Алеша и отпрянул, придерживая полотенце.