Саша Зайцев - Советские тексты в постсоветской редакции

Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат.

Пусть солдаты немного поспят…

– Рота, смир-на! Равнение напра-во! Товарищ капитан, во время моего дежурства происшествий не случилось. Рота находится…

– Вольно, вольно. Вижу, что не случилось. Вижу, что находится… Какого хера у Федорина крючок расстегнут и верхняя пуговица?

– У меня, товарищ капитан…

– Рядовой Федорин!

– Я.

– Выйти из строя.

– Есть.

– Трое суток ареста. Вопросы?

– Товарищ капитан, у меня на шее огромный фурункул, мне и в расстегнутом виде больно.

– Арест отменяю. Но пуговицу с крючком немедленно застегнуть!

– Я не могу, товарищ капитан. Мне и в санчасти разрешили.

– Здесь распоряжаюсь Я! В санчасти ему, блядь…

– Как вы можете, товарищ капитан? У вас же нет медицинского образования.

– А мне поебать ваше медицинское образование!!! Приказываю привести в порядок форму одежды и… трое суток ареста! Разой-дись.

Нет, командир роты капитан Василий Васильевич Сугерей не был злым человеком. Так, разве вспылит иногда. Помните у Гоголя: «Скорее даже мягкости в нем много. Кошельки вышивает собственными руками, ласковое выражение лица…» Насчет «кошельков и выражения лица», конечно, сомнительно, но вот к чему Сугерей испытывал неподдельно нежные чувства, так это ко всякой комнатной флоре. В ротной канцелярии благодаря его трогательной заботе произрастали несколько видов бегоний, кактусов, фикусов и пальма.

В тот роковой в судьбе писаря Розенблита день Василий Васильевич, любовно осмотрев свое зеленое хозяйство, решил рассадить какой-то не в меру разросшийся куст. Поразмыслив, кого бы послать в цветочный магазин для покупки необходимых горшков, он остановил взгляд на изображавшем видимость деятельности Розенблите, который перекладывал с места на место всякие бумажки, выдвигал и задвигал ящик стола и хлопал папками.

– Розенблит!

– Я.

– Головка от боекомплекта. Что ты все манипулируешь, крутишь, вертишь…

– Я не манипулирую, товарищ капитан, я ищу…

– Ни хера ты не ищешь. В общем, так. Сейчас выпишу тебе увольнительную и дам денег. Слетаешь в цветочный магазин и приобретешь пять горшочков такого вот приблизительно размера. Задача ясна?

– Так точно. Исполню в лучшем виде, – и в душе Бори Розенблита от поставленной задачи расцвел розовый куст.

Выйдя за ворота КПП, он еще раз пересчитал капитанские деньги и убрал их в нагрудный карман гимнастерки. Своих оказалось поменьше, но все-таки были – горшки никуда не убегут, а свалившийся как снег на голову день вожделенной свободы может бездарно кануть в лету.

Каким образом Боря распоряжался свободой – оставим простор для воображения читателя, особенно отслужившего срочную службу. Когда же он все-таки оказался на пороге цветочного магазина и потянул ручку двери, дверь не поддалась. Что дергать ее бесполезно, он понял, прочитав висевшую на ней же табличку с часами работы: пятница – короткий день. И Боря стал носиться по городу. В хозяйственном горшки были, но гораздо больших размеров, чем требовалось; да и в смету никак не уложиться. Украсть в ресторане? Один еще как-то можно, но пять? В универсаме и вовсе голяк. Машинально, ни на что уже не надеясь, входил Боря в магазин фототоваров. Он тупо стоял перед витриной, бессмысленно разглядывая ее.

– Скажите, пожалуйста, – наконец обратился Розенблит к продавцу, – для чего служат вот эти емкости?

– Это, молодой человек, специальные ванночки для проявки пленки.

– А как вы думаете, что будет, если в такую ванночку насыпать земли и посадить какое-нибудь неприхотливое комнатное растение?

Продавец пожал плечами, но выход , хотя и несколько сомнительный, был найден. Размеры ванночек почти точно совпадали с заданными Сугереем размерами проклятых горшков, а цены и вовсе не кусались, настраивая на оптимистичный лад…

– Товарищ капитан, ваше задание выполнено! – доложил Розенблит, отыскав ротного в казарме, – товар доставлен в целости и указанном количестве.

– Тебя только за смертью посылать, – незлобно проворчал Сугерей, —сдачу принес? Вот и хорошо. Давай, тащи-ка их сюда.

– Что это? – спросил Сугерей, когда через минуту Розенблит нарочито медленно – спешить действительно было уже некуда – распаковал перед ним картонную коробку.

– Японские. Пять штук. Экологически чистые – я консультировался. Если здесь вот, в дне, просверлить дырку…

Капитан Сугерей, не повышая голоса, впервые обратился к нему на «вы» и без матерной брани:

– Розенблит, вы совершенно не думаете о своем будущем. Сдавайте дела ефрейтору Прокопчуку. После чего поступаете в распоряжение старшего лейтенанта Полетаева.

– За что, товарищ капитан? Я весь город оббегал. В цветочном – хоть шаром покати, в хозяйственном – та же картина. Я же старался!

– Старался, блядь? – вернулась к капитану нормальная лексика, – стараться ты завтра вместе с ротой на полосе препятствий будешь. Главное дело, мозги мне вздумал здесь ебать! Я вчера лично в цветочный магазин заходил, так там эти горшки хоть жопой ешь – все заставлено! Жизнь медом показалась? На учениях в окопах сгною! Я тебе просверлю… дырку…

Слов на ветер капитан Сугерей не бросал. Или ветер дул недостаточно сильно. Поменяв в штатном расписании зарвавшегося писаря на другого проходимца и посадив на губу симулянта Федорина, он вызвал после развода командиров взводов капитана Сливкина и старшего лейтенанта Полетаева и предложил в качестве меры для повышения расшатавшейся дисциплины провести внеплановые учения перед грядущей проверкой. Задача: выдвижение посредством марш-броска с полной боевой выкладкой из пункта А (расположение части) в пункт Б (территория полигона). В пункте Б надлежит вырыть до обеда несколько окопов и перекрестных щелей. После обеда все это безобразие, чтобы не портить ландшафта, естественно, закопать. Цель учений: отработка навыков по отражению внезапного нападения противника на равнинной местности. Ответственные: капитан Сливкин и старший лейтенант Полетаев. «Не иначе, как в майоры метит», – подумал капитан Сливкин.

Полетаев, улучив момент, когда Сугерей вышел в туалет, промокнул чистым носовым платком лоб, зажал большим пальцем одну ноздрю и высморкался в кадку с фикусом.

– Вопросы?

– Насколько я понял, целью учений является отработка навыков по отражению внезапного нападения, – начал капитан Сливкин.

– Так точно.

– И где же это вы видели, чтобы при внезапном нападении бойцы начинали окапываться как кроты? – Полетаев, успевший побывать на своем веку и в горячих точках, беззвучно хохотнул. – Да и грязища там после дождей непродазная.