Анатолий Агарков - Где кончается порядок. Где начинается авиация, там кончаются дисциплина и порядок

Потом почувствовал, что мне не хватает собеседника – все говорили, а я молчал. После того как накатишь по полстакана раз да другой, тянет выговориться. И хочется, чтобы кто-то послушал тебя. Задымил сигаретой – тут уже все курили, но облегчения не пришло.

После приезда, решил заглянуть к семье.

Открыв дверь по звонку и увидев меня, Тома замерла.

– С тобой все нормально? – в ее голосе прозвучала непритворная тревога.

– Да, – негромко ответил я.

– Где ты был?

– Я с работы. И у меня выдался нелегкий денек.

– Ну, разумеется – очень заметно.

– Мы праздновали день рождения начальника.

– Как я могла не догадаться?

Мы стояли и смотрели друг другу в глаза.

– Ты не пустишь меня к дочери?

– Таким нет.

– Прости. Мне не следовало таким появляться. Сейчас уйду. Просто хотел сказать, что люблю тебя.

От таких объяснений оба давно отвыкли, так что общение давалось с трудом.

– Я когда выпью, тоже тебя люблю. Но к сожалению, я не пью.

Зачем пришел? К чему объяснения? Как мне понять и научиться, что молчание нисколько не тяготит. Молчание – единственное, что от человека требуется в таком состоянии. Все сказать можно будет потом.

Я проспал до шести утра и проснулся с мерзким запахом во рту. Интересно, что мы пили вчера? Начинали-то с водки – точно помню. А потом вылезли в Увелке и еще добавили… А потом я пошел к семье. Как противно и стыдно перед Томой! Хорошо, что меня не видела дочь…

Что меня подтолкнуло к пьянке? Ах да, день рождения Турченкова. Если в группе десять сотрудников, не считая солдатки, то я гарантировано каждый месяц буду ходить на бровях, и представится возможность совершить какую-нибудь глупость. Эх ма, это судьба! Сам себе посоветовал расслабиться и ничего не принимать близко к сердцу.

Интересно, чем мне заняться на службе, если самолет опять не прикатят? Дремать у трубы отопления, глотая таблетки или заставить себя писать романы?

Пробежался, позавтракал, пошел на отъезд.

Ну точно, самолета нет. Личный состав угнали в клуб на политзанятия.

Время замедлило бег. Пространство заполнил рой вопросительных знаков – чем заняться? Подремать у трубы отопления? Пойти к Макарову поиграть в настольные игры? Или таки открыть заветную тетрадь в кожаном переплете и для начала хотя бы почитать то, что уже написано? – глядишь, охота придет продолжать.

Саня Макаров сидел в лаборатории прицелов и скучал с миной мессии на лице, которому поручено спасти человечество. На меня не обратил ни малейшего внимания. Да я и не ждал от него особых церемоний. Он даже не предложил мне сесть, и то, что я все же опустился на стул, не улучшило его настроения.

– Обещают жуткий снегопад, – сообщил я ему.

Мы оба посмотрели на часы. До обеда еще два часа. Раньше вряд ли кто придет.

– Пойдем замесим?

– Ключ у Лямина.

О чем еще говорить? Вернуться в лабораторию, сесть у окна, прижавшись к трубам, и смотреть на вихри снежные, которые веют враждебно? Спешить было некуда. Небо темнело, метель усиливалась. На земле лежал снег толщиной сантиметров в пятнадцать, а метеослужба обещала и того больше. Чистить не перечистить нам стоянку для самолета. Но даже разыгравшаяся стихия была не в силах остановить политические занятия с техническим составом. А летный состав, конечно, уже увезли домой. Снежная буря давала им восхитительную возможность передохнуть от нескончаемых учебных полетов с курсантами на борту.

Игра в карты на деньги «храп» была не просто времяпрепровождением. Порой она собирала на столе фантастические банки, которые разыгрывались с молниеносной быстротой и долго потом обсуждались. Иные отчаянные надолго залетали в долги и аккуратно платили с каждой получки. Конечно, жаждали отыграться и возникали споры, когда они зарубались на банки, которые не в состоянии сразу же возместить. Споры бывали такими жаркими, что участники вместо языка готовы были пустить в ход кулаки.

Случаи, когда на банке стояли сотни рублей, были редкостью, и, как правило, деньги эти были обещанные. В эскадрильях, говорили, играли только на наличку, и неспособный выплатить долг немедленно удалялся из игры. Вот у них действительно на столе бывали сотенные бумажки.

У нас на улице да и на стадионе в бараках игра в «храп» тоже была популярной. Но там ставка была – две копейки, и банки поднимались очень медленно. Редко кому за вечер удавалось сорвать десятку.

Вот о чем думал я, сидя молча в лаборатории бомбовых прицелов и глядя в окна на усиливающийся буран.

– Как только обед начнется, нам надо Лямина не прозевать, а то за стол не попадем. Ты будешь играть? – прервал молчание Макаров.

Этот корпус однако теплее, и батареи у них по окнами вместо наших труб.

Сидя в уютной, располагающей к неге лаборатории, я размышлял о перипетиях судьбы и игры, которая называется «храп» – какие-то для нее законы мыслимы? Помню, был большим докой институтской науки «Теория вероятности», которая зиждилась на примерах расклада карт. В определенном смысле я, дипломированный профессионал, мог бы разработать свою концепцию риска в игре и ходить с набитыми деньгами карманами. Или долговыми расписками – раз тут такое принято.

Если родиться такая теория и пройдет практику на сотенных банках, можно будет играть в таких местах, где на кон ставят тысячи. Я прикинул свои возможности на пути к карточному богатству и ощутил прилив азарта. Какая-то прилипчивая, неприкрытая алчность. Стоит попробовать!

Появился народ на дороге от клуба. Наконец-то! – время обеда.

Семь человек окружили стол, сидя на стульях. Двое стояли и наблюдали.

В карточной игре, как в бане, все равны – капитан ты или служащий советской армии. Выдали четыре карты – посмотри и скажи: либо «храп», либо «пас», либо «помогаю». Никто не отважился – в банк добавляют. Просто все… Но «храпу» пока еще предстояло найти в моем лице страстного поклонника.

Следя за игроками, я размышлял – в чем принцип успеха? неужто только в случайности? Любопытно, чем меня пугает риск авантюры? Возможностью проиграть или выиграть кучку денег? В принципе, деньги у меня есть – то есть, то что проигрывать есть. Я умею добиваться поставленной цели. У меня здоровое честолюбие. Есть желание выиграть хорошие деньги. Что еще надо игроку? Железную силу воли, чтобы вовремя остановиться и остаться с выигрышем? Здесь такое, однако, не приветствуется: пока везет – играй до звонка.

Я, как появился на свет без чувства долга перед обществом, так без него и живу вот уже почти тридцать пять лет. Меня учили приносить пользу, я учился лишь тому, что было интересно мне. С детских лет твердо знал – если говорят на пользу обществу, то подразумевают личную выгоду. А мне претило лицемерие – я никогда не путал общественную пользу с личной выгодой. Будь порядочным – мой девиз – а там будь, что будет.