Николай Ольков - Собрание сочинений. 4 том

Ирина смутилась:

– Я еще вчера знала, Юрий Николаевич, знала, когда чертила план этого здания.

– Это хорошо. А тут что за бункер?

– Для рентгенкабинета.

– Надежно, молодец. А тут почему дверь? Что в той половине?

– Кухня, склад, подсобные помещения.

Семовских еще раз оглянулся:

– А где будет стационар?

– Стационар на двадцать коек будет на втором этаже, выделен небольшой родильный блок.

– Значит, кухня на первом, а столовая?

– На втором, прямо над кухней. Повар готовит поднос с пищей и на подъемнике отправляет его на второй этаж. Там официантка принимает и разносит по столам. Так мы избегаем запахов в отделениях и больные получают горячую пищу.

Хевролин улыбнулся:

– Обратите внимание, Юрий Николаевич, она говорит об этом как о свершившемся факте.

Семовских пропустил лестное замечание и продолжал допрос:

– Так. Со стационаром ясно, но для стационара нужны специалисты. Больных ты положишь, а кто лечить станет? Не проще ли отправлять в районную больницу?

Ирина сжала кулачки: только спокойно!

– Нет, не проще, Юрий Николаевич. На нашем участке более пяти тысяч жителей, мы в день принимаем до тридцати человек. Это при том, что на приеме только терапевт, зубной врач, акушерка и детский фельдшер. Да, мы направляем в район пациентов, если не можем диагностировать, а если диагноз очевиден – зачем? Там такие же медсестры, такие же препараты. В новой больнице нам нужен хирург, гинеколог, еще один терапевт. Понимаете, Юрий Николаевич, это психология сельского жителя, он не хочет уезжать далеко, он хочет получить помощь на месте.

Семовских обратился к Панкову:

– Взвалили на свои плечи – не каетесь? А ведь помогать красивой женщине приятно, не красней, я это по себе знаю. И я ей тоже помогу, хотя, к сожалению, из других соображений. Много ваш колхоз вложил в строительство?

Панков помялся:

– Все вкладывают, Юрий Николаевич, не я один. Два совхоза больница обслуживает, мы на днях собрались, руководители, один ставит бригаду на штукатурку второго этажа, второй берет на себя крышу и шифер. Думаю, к весне можно будет белить, красить и шторы вешать.

Семовских толкнул в бок Хевролина:

– Видал, как у них просто: поштукатурил, шторы повесил, и новоселье. А мебель, а постельные принадлежности, а рентген, операционное оснащение, гинекология свое потребует, детству игрушки подавай. Пошли в кабинет, Ирина Николаевна, будем составлять проект заявки на оснащение новой больницы. А вы, молодой человек, попробуйте найти своих коллег—директоров, я бы хотел с ними пообщаться. Сумеете?

Панков оживился:

– Тут и уметь нечего, они на всякий случай в моем кабинете.

– Вот пусть они рысью в больницу, а ты вместе с ними, может, что-то перехватите на свои могучие плечи.

Заявку составляли долго, Ирина достала заранее подготовленный перечень и называла позиции по оборудованию, инвентарю, мебели. Семовских изредка подсказывал:

– Постельного пиши по три комплекта, это не гостиница, тут всякий контингент, иной пациент за сутки три простыни может выдать… Сейф, потому что будут серьезные препараты… Телевизор надо хотя бы один в столовой поставить, пиши: цветной, пусть снабженцы покрутятся.

Позвонили из приемной исполкома: выпускники собираются, встреча назначена на два часа. Хевролин поднялся: надо ехать. Семовских повернулся к руководителям хозяйств:

– Дорогие мои, я понимаю, что новая больница вам стала дополнительной нагрузкой и заботой, но нам с вами повезло, что появилась Ирина Николаевна Дзюбина, инициативный человек и настойчивый. Не надо на нее обижаться, что просит, надоедает. Спасибо вам, что помогаете. Это очень важно, что хозяйственники видят дальше пашни и фермы. Ирина Николаевна, заявку еще раз проверь, я пришлю к тебе нашего специалиста, есть у меня хорошая женщина, она поможет и привезет уже документ в отдел на исполнение.

– Юрий Николаевич, еще одно предложение. Есть у нас озеро с целебными грязями и водой. Когда освободим старое здание, планируем организовать грязеводолечение. Пять ванн мы взяли в Сладчанской районной больнице, они хотели этим заняться, но главный врач уехал, а новый не заинтересовался. Надо бетонировать бункер под грязь, трубы проложить, насосы у нас уже куплены. Летом будем пробовать.

– Милейшая Ирина Николаевна, с грязью и водой никакой самодеятельности, а то в тюрьму посадить могут. Во-первых, их надо исследовать в институте курортологии, есть такой в Свердловске. Если там признают, что можно использовать для лечения – и тут будет перечень болезней, то мало установить оборудование, нужен врач соответствующего профиля, надо обучить персонал.

Ирина открыла стол:

– Вот. – И подала Семовских пакет бумаг.

– Что это?

– Заключение специалистов Свердловского института курортологии, о котором вы говорили. Они очень высоко оценили наши грязи и воды и выдали подробные рекомендации.

Юрий Николаевич пробежал глазами по последним страницам: да, выводы очень серьезные.

– Задаете вы мне задачи, товарищ Дзюбина, на целый год работы. Судя по всему, ваш бюджет увеличится вдвое, а где брать средства? Где брать специалистов?

Семовских молча смотрел на молодого руководителя и думал, какое счастье, что выпадают из тысяч простых и послушных исполнителей вот такие сумасшедшие люди, готовые придумывать себе все новые и новые проблемы, а потом решать их, призывая на помощь друзей, соседей, начальство. Вот она совсем юная, а сколько энергии, сколько уверенности, что это надо, и что это она сделает обязательно. А деньги найдем, расскажу в облисполкоме об интересном руководителе, поддержат. И хозяйствам надо бы затраты восстановить, помогли оборотными средствами, и на том спасибо.

Всю обратную дорогу молчал, думал. И решил рассказать школьникам, которые собираются стать врачами, как в небольшой сельской больничке можно решать серьезные вопросы медицинского обслуживания населения.

***

Алексей никому, даже самым близким друзьям не говорил об Ирине, а ей вообще не с кем было делиться. С весны до глубокой осени не часто, но выбирались в домик на озере. Зимой Алексей увозил ее в район, брал ключи от пустующей квартиры уехавшего на Север товарища. Ирина скованно чувствовала себя в комнате, где за стенкой разговаривали люди, слышен детский смех и, особенно в ночной тишине, можно узнать последние известия. Разговоров о разводе он больше не заводил, помня запрет этой темы, только в тот раз не выдержал. Это было перед Новым годом, Алексей привез из города коробочку французских духов. Ирина разволновалась:

– Ты знаешь, эти духи стали известны у нас, когда мы студентами были. Цены у фарцовщиков несусветные, мы всей комнатой сбросились и купили. Договорились: неделю одна пользуется, неделю другая. Я едва дождалась. Иду на танцы в облаке ароматов, думаю: ну, сегодня все вальсы мои. И подходит ко мне парень с соседнего потока, подошел, и остановился: «Да вы что, блин, всем курсом этих духов набрали?». Оказывается, он наших девчонок именно в те дни и приглашал, когда они при духах. Так меня припозорил, что я весь вечер в комнате проревела. Вот так.