Николай Анголенко - Доморощенные юмористические рассказы

Стас выпил водочку, посмотрел на запотевшую бутылку, кусок колбасы, укроп и подумал: «Ладно, уж! Один раз диету можно и нарушить. От одного раза ничего не будет. Не растолстею от одного разика!» Снова заглянул в холодильник. «О-о-о! Селё-ё-ё-дочка! Какие серебристо-радужные бочка…» Под ложечкой зазвенело буквально.

«Э-э-э! – подумал Стас, – селёдочки тоже можно… ну, один кусочек, не больше…» Взял сначала один кусочек, затем второй… «Стоп, – подумал он, – а как же это я колбаску да без имбиря»? Достал баночку с маринованным имбирём… Такой розовый, такой… За щеками у Стаса так защемило! Он поскорее отрезал кусочек душистой колбаски и побыстрее положил на неё несколько пластинок имбиря и ещё быстрее… Стас расслабился, вальяжно сел за стол, подперев рукой щеку, и почувствовал себя как на седьмом небе. Стало так хорошо, что наступило буквально райское блаженство! Стас мечтами снова был уже в Египте, и Новой Зеландии …, и всё с ней – с той прекрасной незнакомкой! Он такой из себя весь – стройный, подтянутый, загорелый, мускулистый…

Вдруг слышит, как по коридору идёт мама. Он испугался, хотел всё спрятать, но не успел. Мама зашла на кухню и удивлённо посмотрела сначала на Стаса, затем на стол, на настенные часы и прошептала:

– Что с тобой, Стасик, дорогой? Ты посмотри на часы! И чего это ты не спишь? А что это на столе?

Затем мама с огорчением посмотрела на пустую бутылку и на шкурку от «Любительской» колбаски, взяла в руки остатки батона и окинула взглядом весь этот роскошный гастрономический сервис на столе! Затем, всплеснув руками, с ужасом прошептала:

– Стасик! Ты же решил худеть! А это что такое? – она потрясла пустой бутылкой у него перед самым носом.

Стас как будто очнулся. Мутным взглядом «тухлого судака», как он иногда выражался, посмотрел на пустой стол и подумал: «Ничего! От одного раза ничего страшного не произойдёт! Но на диету, на строгую диету, очень-очень сяду! А то с той самой девушкой из сквера так и не придётся побывать в раю на Земле – в Новой Зеландии».

Я приехал к родственникам на очередной юбилей. Юбилей отметили с широким размахом: с песнями, танцами, розыгрышами, фейерверком. Веселились почти до утра. Так устали, что спать не просто ложились, а падали в постель уже уснувшими, в буквальном смысле этого слова. Как и положено, утром проснулись, а головы раскалываются от гремучих смесей, выпитых вчера. Женщины готовили завтрак и собирались накрывать на стол характерными разносолами. А мы втроём: я, мой дядя и сват, решили прогуляться, а заодно сходить в аптеку и купить что-нибудь от головной боли. Куда идти нам рассказали, и мы направились с желанием совместить полезное с приятным – не только взять болеутоляющее, но и прогуляться по свежему воздуху. Не прошли и двух десятков шагов от дома, как к нам из кустов буквально под ноги выскочил мой пятилетний племянник Виталик. Весь взъерошенный, вспотевший, разгорячённый.

– Вы это куда?

– В аптеку.

– Так в аптеку не туда надо идти.

– А куда?

– Пошли за мной, я вам покажу самую короткую дорогу.

Он нырнул под деревья, мы за ним. Самая короткая дорога пролегала под низкими кронами деревьев, через густые кусты, ямы и канавы, мимо свалки, гаражей и стройки со всеми её прелестями. Возле стройки Виталик остановился, посмотрел через забор на стройку и говорит:

– Сюда ходить нельзя! Вы туда не ходите! А то если узнает мама, то будет сильно ругаться. – И, подумав, – мне так ремня даже досталось. Я сильно кричал и плакал. На самом деле больно не было, просто маме нравилось, когда я плачу. Ладно, пошли дальше, а то меня ребята уже наверное ищут.

Мы пошли дальше за нашим поводырём. Снова через какие-то ямы, кучи мусора, бутылок и тому подобное.

Нам стало даже интересно пройти «нехожеными» тропами. Я вспомнил своё детство, такие же игры, такие же кусты и свалки.

«Ничего, – подумал я, – зато мы сэкономим время, всё-таки нас будут ждать к столу и надо торопиться».

Посторонние с нескрываемым удивлением останавливались, смотрели на процессию, возглавляемую малолетним мальчиком. А мы, трое взрослых мужиков, убелённых сединами, презентабельно одетые, покорно шли за своим поводырём, пригибаясь вод ветками деревьев, неловко перепрыгивая через препятствия, спотыкаясь и потихоньку чертыхаясь. Шли как на разведку во время войны: не разговаривая, озираясь и пригибаясь. Я посмотрел сначала на свата, затем на дядю. И крайне удивился! Но когда посмотрел на себя, на мои новенькие лощёные американские туфли и итальянские брюки – буквально ужаснулся! Меня-то точно надо будет выпороть не ремешком, а ремнём! Остальные тоже посмотрели и на меня, и на себя. Сват развёл руками и говорит:

– Ну ничего! Зато и дорога короче, и запомнится навсегда.

Дядя, ухмыляясь с восторгом заодно!:

– И детство вспомним

«Самая короткая дорога была не такая уж и короткая, – подумал я, – а если бы мы пошли сами, без Виталика? К обеду только бы и вернулись, не раньше!»

После преодоления очередных густых колючих кустарников Виталик вывел нас точно на то же самое место, откуда и забрал нас минут десять назад!

– А теперь идите вон туда, – и показал рукой на ту самую дорожку, по которой мы до этого и собирались идти. – А там спросите: «Где здесь аптека? А сам помчался к ребятам играть.

Мы переглянулись, от души рассмеялись и пошли за своими болеутоляющими.

Кто из офицеров служил в армии, тот знает, что одна из самых неприятных неприятностей – это дежурство: по части, по парку, по гарнизону… Причём всегда выпадает тебе дежурить в самое неудачное время – то под Новый год, то третье воскресенье подряд, то на твой день рождения, то дни рождения жены или детей. В общем, неприятностей всегда выпадает достаточно с этими дежурствами.

Воскресенье. Время обеда. Собираюсь идти дежурным по части. Перед обедом приготовил всё необходимое, для того чтобы пойти «на развод»: китель, портупею, сапоги, фуражку. «Развод (для не знающих, что это такое) – это построение на специальной площадке для развода всех, кто идёт дежурить в различных подразделениях воинской части: в караул (своеобразная охрана всех объектов воинской части), дежурные по подразделениям, по парку боевых машин т. п. В общем всё рассчитал, как и учили и как приучили. Гражданские к такому расчёту времени прибегают крайне редко! А жаль! Надо было бы многим руководителям подучиться «расчёту времени!» Дела шли куда бы лучше. У них очень часто не хватает двадцать пятого часа в сутках! В армии к расчёту времени относятся очень серьёзно и требовательно. Расчёту учат на занятиях, учениях и даже в повседневной жизни.

Перед дежурством я, как и положено, рассчитал время: на умывание, на одевание, сколько потребуется времени на проезд, дойти от дома до автобусной остановки, от автобусной остановки до части, плюс полчаса в запас на всякий случай. Опоздание на развод дежурного по части можно сравнить мягко говоря с преступлением. Это – ЧП! Мне расчёт времени должен был позволить немного приотдохнуть: всё-таки дежурство не бывает лёгким, особенно ночью, когда всю ночь не спишь. Поставил будильник, чтобы не проспать и на боковую.