Ольга Шипилова - Птенец кукушки. Отдать в хорошие руки!

Иван, заметив, что жена чувствует себя стесненно, поискал глазами какой-нибудь стул. Но Арника его опередила. В самом темном уголке, возле высохшего цветка в широкой напольной вазе, стояло полуразвалившееся кресло. Арника направилась к нему и махнула мужу:

– Пойдем, Вань, посидим, а то стоять все равно долго придется!

Арника подошла к креслу и опустилась в него. Кресло заскрипело, Арника чуть не свалилась на пол.

– Осторожно, – снова расхохотался Иван, – ты в кабинет с фингалом явиться надумала?! Посмотрят на нас, решат, что мы ведем антисоциальную жизнь. Не заметила, что у кресла одной ножки не хватает?

– Заметила! – рассердилась Арника. – Я же не виновата, что у меня коленки дрожат, а единственный нормальный стул занят.

Арника аккуратно пристроилась на уголке кресла так, чтобы своим весом удерживать его в нужной позиции. Иван прислонился к стене рядом и замолчал. Арника понимала, что его смех, веселье напускные. Муж волнуется, а может и вовсе проклинает ее за то, что вытащила из теплого дома, уставшего и голодного, для того, чтобы торчать под кабинетом номер три, дожидаясь своей очереди. На часах – начало седьмого, а окно, на которое ссылалась женщина-специалист, у нее все никак не возникает. «Придется подождать, никуда теперь не денешься, раз пришли!» И чтобы занять себя, Арника начала осматривать длинный коридор: двери с одной стороны и столы – с противоположной. Всего было три стола, длинных, неуклюжих, с побелевшим от времени и влаги лаком. Они стояли вдоль стены, на которой висели стенды с информацией для посетителей. За одним сидела молодая женщина и что-то писала. Она поднимала глаза на стенды, потом размышляла и делала записи. Второй стол заняли дети, они сидели прямо на его рабочей поверхности и болтали ногами. Мальчик и девочка. На вид лет по семь-восемь. Дети не проронили ни едино слова за все время, что Арника с мужем были в здании отдела образования. А возле третьего, с краю, почти у самой двери, ведущей к выходу из здания, толпилась группа из пять человек. Трое, две женщины (одна молодая, вторая в возрасте) и пожилой мужчина, стояли близко друг к другу. Можно было заметить, что им неуютно и они жмутся один к одному. Чуть поодаль от них, присев на стол, как и дети, расположились мужчина и женщина. Совсем молодые, но очень неопрятные, растрепанные и нервные. Они вели себя демонстративно и пренебрежительно. В их манере поведения читалось нежелание находиться в этом длинном коридоре и явное несогласие с той ситуацией, в которой они оказались. Женщина что-то бубнила на ухо мужчине, потом она отрывалась от его уха и сердито посматривала то на детей, то на троицу поблизости. И когда она так делала, и взрослые и дети впадали в оцепенение. В какой-то момент молодая женщина потеряла самообладание, спрыгнула со стола и решительно направилась к двум женщинам и мужчине, при этом громко ругаясь матом. Казалось, она вот-вот бросится на своих оппонентов с кулаками. Те все втроем как по команде сначала побледнели, а потом начали одними жестами звать детей. Дети моментально покинули свой стол и, опасливо обойдя агрессоршу, быстренько подбежали к пожилому мужчине, прижались к его серой куртке и потупили глаза в пол.

– Ну, что, довольны? – напирала грудью молодая женщина. – Этого вы добивались? Чтобы детки родную мамку стороной обходили?

– Протрезвей сначала! – дрожащим голосом ответил мужчина. Потом откашлялся и продолжил более уверенно. – Не была б ты женщиной, врезал бы хорошенько по твоей дурной башке.

– Чего? – вопила женщина. – Вовчик, а ты что молчишь, а? Почему не заступаешься?

– А я-то что, что я? – мямлил молодой мужчина, оставаясь на поверхности стола. – Что я? Ты эту кашу заварила, а мне-то что, твои же дети! Ну, то есть наши, воспитание твое, что я…

– Что ты… Ничто, все молчишь, паразит проклятый! Деток наших вот эти уроды забрали, а тебе все ладушки.

– Молчи, дрянь! – не выдержала женщина постарше, по всей видимости, жена мужчины в серой куртке. – Молчи. Это мы уроды? Детей твоих растим и мы уроды! Ты хоть раз узнавала о них, спрашивала?

– А когда мне было, эти вот, – молодая женщина махнула головой на кабинет номер три, – заставили работу найти, вот я и работаю! Думаешь, легко тротуары мести? Когда ходить-то, спрашивается?

– Была бы хорошей матерью, нашла бы время! – не унималась женщина.

– Ой, можно подумать! Вы тоже хороши, знаем, знаем мы таких сердобольных, не просто так, а ради денежек!

– Молчи, тварь! – дрожал от злости пожилой мужчина.

– Пап, ну не при детях, – взмолилась молоденькая девушка, которая все это время, молча, наблюдала за происходящим, одной рукой схватившись за лицо.

– А что, доча, не при детях, они еще и не то слышали! Мало ты их по улицам потаскала, – обращался он снова к матери детей, – заставляла, заставляла ведь побираться! Лерочка мне все рассказала.

– Лера, сволочь, я прибью тебя! – кричала женщина, уже адресуя свою злобу девочке. – Посмотри на меня, гадость ты этакая! Когда я тебя, дурынду, попрошайничать заставляла? Молчишь, молчишь, баранья башка?!

– Прекрати немедленно! – прервал пожилой мужчина. – Как тебе не стыдно, это же дети! Вот Лерочка сейчас в хоре поет, Степка на футбол ходит.

– Ха-ха, – надрывалась в истеричном смехе женщина, – Степ, правда, что ли, ты же малохольный у меня, а теперь футбол?! Быстро вы у меня переобулись, скоро мамку позабыли…

– Мама, не надо, перестать, нам стыдно! – еле слышно прошептал мальчик.

– О! – подняла указательный палец вверх женщина. – Вспомнил-таки, поганец, что я мамка вам, иудам!

– Ну, не надо, мама, прошу, ну, стыдно! – уже рыдал мальчик.

– Стыдно? Стыдно? Я не ослышалась, тебе за родную мамку стыдно? Дал же мне бог двух уродов! Уроды! А мамка ради вас тротуары метет, уроды! На этих мамку променяли, на конфетки с тортиками?

– Прекрати! – во весь голос кричал мужчина.

Эта перебранка могла бы продолжаться еще очень долго, но двери кабинета номер три открылись, показалась молодая статная женщина и, приложив указательный палец к губам, серьезно взглянула на скандалистов.

– Тихо, перестаньте кричать! Сидоровы, проходите и садитесь, дети пусть тоже войдут, а вы, мамаша, успокойтесь, не надо делать резких выпадов! Приемной семье вы должны быть благодарны, поэтому давайте тоже ко мне в кабинет на беседу! И сожитель ваш пусть входит, сейчас во всем разберемся, а кричать не стоит, могу и правоохранителей вызвать!

– Да как же, Людмилочка Сергеевна, не кричать? – захлюпала носом мамаша. – Как же, родненькая, не скандалить, когда вот эти…

– Все, заходим, заходим, не задерживаем меня, вон еще посетители… – и Людмилочка Сергеевна обвела взглядом сначала коридор и женщину за столом, а потом перевела взгляд на Арнику, нахмурилась и скрылась в кабинете.