Анатолий Шуклецов - Амурная игра

Колманский однажды метался от жены к метрессе и обратно, когда обе восхотели его разом. Ну дак, шеф посивел на этом спорте: нагибайся буквой зю, я тебе любовь воньзю!.. Свести бы всех его любовниц в одно место, да поглядеть, что будет?.. Нелепица, нонсенс, но ему впрямь обе женщины равно милы и любы. Так на впадении рек вода резко разделена по цвету. На протяжении многих километров, практически не перемешиваясь, мутная вода одной может течь параллельно с прозрачной водой другой. Неслиянные потоки. Он действительно любит двоих; не враждуя, равносильные чувства угнездились в нём. Но более мощная река неизбежно растворит в себе воду притока. В приподнятом настроении едет в Степногорск, губы зудят к поцелуям, будоражит мысль о совокуплении с Олюшкой, ненужно скованной в постели. «Ах, опять эти нелепые движения!..» Здесь не тронь, там не целуй, сюда не поворачивай, хотя позу раком даже кузнечики любят. Раздеться догола средь бела дня ей совестно. Ночь, миссионерская поза, сексуальный труп ждёт удовлетворения, которое ты ей обеспечишь. По окончании акта трогательная забота о санитарной белизне простыней: «Толюшка, возьми платочек и вытри кончик». Брезгливые, чинные тихони нехороши на ложе: не нагнуть, не отхлестать! Им нужен петтинг, а не секс, одни предваряющие ласки.

Но далеко уезжать от любимой легче в её терпких запахах, не подмываясь. Как говаривал один матёрый десантник, в бой парни должны идти с пустыми яичками. Издоенная корова не ощущает веса пустого вымени, так и Шатров возвращался в Каменск, излеченный от похоти. Они лишь слегка привлечены друг другом, просто манит беседовать наедине. Хотя нелишне бы к чувству со-любия добавить и чувство со-владения. Ничто не мешает женщине быть любимой всеми, и две из них могут согласно любить одного. Многие китайцы, например, кроме жены содержат наложницу, и жёны одного человека считаются сёстрами. Измени обстоятельства, и любой недостаток геологини Ровской обернётся немалым достоинством. Лишь снисходя до женщины, сполна насладишься ею. Неистовых вакханок пестуют любовники.

Мужей клонит к измене нездоровый интерес к чужим жёнам и критическое отношение к своей. Проще воспретить себе увлечение, чем потом сопротивляться ему. Человек слабый играючи вспыхнет и быстро погас. Твёрдость характера заставляет противиться любви, и она же сообщает этому чувству пылкость и длительность. В конце четвёртого квартала Шатрова задолжили на подсчёт запасов. Пять дней и вечеров они слаженным дуэтом работали с Ровской за одним столом, ничуть не тяготясь этим. Сидя напротив, геологиня диктовала протяжённые столбцы цифр. Бегло касаясь пальцами клавиш и дольше глядя в её лицо, чем на них, он в неистовом ритме складывал, множил, делил, возводил в степень на калькуляторе называемые числа. До защиты отчёта по доразведке Богучанской залежи меди оставалось четыре недели, и на окончательную доделку призвали всех геологов партии. Работали аврально, однако улучали паузы поговорить. Весь холодный, не в меру вьюжный в этом году декабрь, геохимический отряд трудился без выходных, скапливая отгулы, допоздна задерживаясь вечерами. Единственно противопоставил себя коллективу разведочной партии индивидуалист Колманский. Не простил автору отчёта юдофобских высказываний и отказался задерживаться сверхурочно. В семнадцать ноль-ноль, по-английски не прощаясь, отбывал домой.

Обмен квартиры не ладился. Шатров по-прежнему обитал в многолюдном общежитии, и ему нравились тихие посиделки, особенно в паре со Светланой Ровской, рачительно обеспечивавшей сытный перекус, скитальцу нелишний. Намерилась обольстить, напеки пирожков с виагрой или намешай в чай йохимбе, а самого строптивого угости шпанской мушкой. Шатров уже многое знал о видной геологине, видел сколь увлечён ею фанфарон Колманский, хваставший совращением любимой сотрудницы. Кто не верит, пускай проверит! Буйная фантазия явила шефу фанфаронаду: подопрём колышком женское донышко! усестом красивым и плотным она пала ему на колени. Впрочем, какой из мужчин постиг пределы женской подлости и коварства, и сам не изгваздался в житейском дерьме. Кого чёрт рогами под бока не пырял, в дикой похоти столько зоологического. На одной из летних спартакиад, проводимых в пионерлагере под Кустанаем, в аффекте звериного вожделения Шатров домогался незнакомой бабы. Ё-моё!.. Назавтра, вытрезвившись, мучился похмельем и радостно думал: «Какое счастье – не уестествил, и не обязан с ней даже здороваться!..» Воистину, от человека до скота – один грех.

В трудовой близости обое нашли немало отрадного; оболтается язык, так говорлив. Теперь, когда Ровская убегала в детский сад за детьми, покидая кабинет на ночь, Шатрова неизменно забирала досада житейской несправедливости, тоска несносного одиночества. Он принуждал себя думать об Олюшке и Алёнке, но думы шли натужно, без щемящего желания свидеться. Чудна иллюзия, что красота есть надежность и добро; ей склонен верить, как уродству наклонен не доверять. Погибельный омут красоты. Красивая женщина мелет вздор, и воспримешь за мудрое, бессовестно сподличает, и оправдаешь вероломную измену. Воспоминания о домашних стали второстепенными. Всё легко заслоняли мелкие события дня, что чаровница говорила и вытворяла сегодня, фокусируя внимание на себе. Длительная разлука чревата остудой, без вины за женой находится ей наихудшая замена. Две любви зараз не уместишь. Новое чувство забирает всеохватно, произрастая отмиранием старого. Манящая улыбка и сладострастный взгляд, пленительные губы эротичного абриса – картографическая проекция женских гениталий; прохладные кисти рук, что невзначай задевали его снующие в работе пальцы; плотно сомкнутые, то слегка раздвинутые круглые колени и внушительный развал бёдер в облегающей ткани красного платья, обнажавшего тугой капрон телесного цвета, когда она садилась.

Ровская слегка разводит колени и скрещивает голени, обнаруживая наличие ляжек. Лёгкая соблазняющая улыбка ширится, обнажая зубы; она словно открывает доступ к себе. Чужую жену чёрт липкой патокой мажет, а твою посыпает дустом; длительное воздержание способствует готовности любить. Но почему именно её? Сия велика тайна объяснению не подлежит. Слепое обожание разумно не истолкуешь, иной раз принц прельщается пастушкой. Вчера был свободен, а сегодня увяз так, будто знакомы век. Устало откинувшись на спинку стула, Шатров неторопливо курил в опустевшем кабинете, им более обжитом, чем немилое общежитие, куда вскоре с неохотою направлялся. Он уже отчётливо сознавал: ему не хочется, чтобы сладостная Ровская уходила; пускай и нарочито копотливо, под самое закрытие детского сада. Шатров догадывался, что лицедейка забавы ради влюбляет его в себя, но ему всё трудней давалось показное бесстрастие. Исчезло желание противиться силе любовных чар. Постепенно стало недоставать её внимательных к нему глаз, часов делового общения с нею. В минуту расставания возлюбленная стократ прекраснее; под закрытие бара нарасхват и дурнушки. Значимой и желанной стала ему эта малознакомая и доверчивая женщина. Как юноша он еле сдерживался, чтобы не коснуться зазывно близко возлежащей руки, когда делили и множили рабочие цифры мощностей и содержаний. Из боязни быть отвергнутым, влюблённый пугливо робок, но исподволь на всё решается. Запри наедине двоих, и сама замкнутость помещения всколыхнёт игривые мысли, подвигнет на блуд. Пусть нельзя, но если соблазн необорим, безоглядно поддайся искушению: оно может не повториться. Лишь сполна вкусив, пересилишь его.