Наталья Баева - Я и мир

Но почему Аристотель был уверен, что все выдающиеся люди – меланхолики? Вероятно, более всего ценил их способность замечать в жизни то, что неспособны заметить другие, их особую художественную одарённость. Действительно, в искусстве, в музыке процент меланхоликов довольно высок (хотя никто не брался подсчитывать, каков именно). Мольер, Андерсен, Гоголь – гении юмора – полжизни прожили в депрессии от несовершенства мира. Но какими немеркнущими красками играет это «несовершенство» в их творениях!

А может ли быть так, что врождённый темперамент человеку «мешает»? Например, хотелось бы меньше зависеть от мнения окружающих, менее болезненно реагировать на хамство, больше успевать, легче идти на контакт с людьми…

Самовоспитание может помочь, но только отчасти. Его возможности не беспредельны.

Иван Александрович Гончаров, по-видимому, считал свой темперамент своим проклятием. Ненавидел. Все его товарищи сделали карьеру, вышли в люди, заняли положение в обществе, а он – в 40 лет! – всё ещё начинающий литератор, имеющий в активе один роман и несколько статей. Но не может, просто не может он жить активнее, несчастный флегматик, к тому же уверенный, что голодным не останется – как-нибудь крепостные прокормят.

И Гончаров решает дать бой самому себе – порвать со своей прежней жизнью, отправиться в кругосветное плавание! Навстречу приключениям, опасностям, дикарям… Настоящий подвиг самовоспитания.

Результатом двухлетнего путешествия стал роман «Фрегат Паллада» – один из лучших путевых очерков в литературе, но не лучшее творение Гончарова. Свой шедевр он написал по возвращении – когда снова с наслаждением облачился в старый халат и залёг на диван.

«Обломов» – роман – эпоха в русской литературе, где моделью главного героя послужил сам автор. Илья Ильич бесконечно мил и обаятелен, хоть он и «проспал» всё – свою судьбу, свою любовь, свою жизнь. Жалко и обидно. Но… кто теперь, полтора века спустя, помнит деятельных карьеристов – товарищей автора? Помнят великого писателя, сумевшего использовать достоинства своего «несчастного» темперамента!

Значит, и в этом случае надо прежде всего изучить себя, испытать себя в общении с разными людьми, в самых разных ситуациях – спортивный лагерь, работа, турпоход, армия… Чтобы выяснить не только свои склонности и способности, но и найти для себя тот стиль жизни, который не будет насилием над своей природой. И область деятельности выбирать исходя из своих данных, в том числе и особенностей своей нервной системы. Так, чтобы по возможности нейтрализовать её недостатки – и в полной мере использовать достоинства.

Вопросы и задания:

А. Сценка на детской площадке: три малыша получили по шлепку. Один – почесался, да и побежал дальше. Другой – надулся, и сидит в сторонке. Третий – недоумённо улыбается, подозревает, что мама пошутила – ведь она его любит… Какие темпераменты у них можно предположить?

В. В каких случаях темперамент сангвиника может «помочь»? А в каких «помешать»?

С. Какой вид деятельности невозможен для Вас – в силу вашего темперамента? Почему?

Нередко приходится слышать о мелких, а то и крупных правонарушителях: «Он неплохой человек, но безвольный. Его увлекла дурная компания»… Как будто, и винить его не за что – воли от природы не дано?

А «волевой» человек – это очень высокая оценка окружающих. Как не уважать, например, участников параолимпийских игр? Инвалидов, которых не приходит в голову жалеть потому, что они способны дать фору любому здоровому. Но – страшно подумать, каким трудом им даются достижения, и, вероятно, поэтому большинство людей не «примеряют» их судьбу на себя. «Они исключительные – мы обыкновенные». Как будто в нашей повседневной действительности воля – это что – то другое. Нет, это всё то же преодоление себя, главным образом, своей лени.

Лень, увы, фундаментальное природное свойство. Из физики вам знакомо явление энтропии – стремления к распаду до состояния атомов всего, к чему не прилагается целенаправленных усилий. Так вот лень – это энтропия души. Без творческих, сознательных усилий по взращиванию собственной души, собственного индивидуального «я», отличного от окружающих, увы, происходит распад личности, и в частности, распад воли.

Человек, не занятый делом (будь то самообразование, работа или спорт), очень быстро «свернёт» свои интересы до еды и сна – того, что не требует усилий. Потребность в общении при этом не исчезнет, но людям занятым наш лентяй просто не будет интересен. Придётся ему найти себе подобных, чтобы незатейливо развлекали в подворотне. Вот и «дурная компания» – абсолютная неизбежность в случае «ничем не занятости».

При этом вполне возможно, что человек он хороший, добрый, в смысле – ничего уголовного не делает. Но это ненадолго. Ведь кто не умеет зарабатывать – тот идёт воровать. Да и где гарантия, что «друзья до гроба» не сотворят что-нибудь похуже? Тогда наш добрый лентяй «сядет» вместе с ними лишь потому, что его все и всегда видели в этом обществе.

А гарантия одна – способность жить без компании, отвечая за себя—самому. Самодостаточность. Подросток, которому интересно наедине с собой, который находит себе увлекательные занятия, находит, о чём думать, не ждёт, когда его придут развлекать другие – уже заложил фундамент для будущих личных достижений.

Второе не менее необходимое слагаемое собственной состоятельности – воля. Способность делать не то, что в данную минуту хочется, а то, что необходимо для поставленной цели.

И третье – умение поставить достойную цель.

А ведь сколько людей – образованных, интересных, добрых, любимых окружающими, даже имеющих мечты и идеалы – никаких целей перед собой не ставят. Живут, как живётся, убивая время то у телевизора, то у компьютера – зависая в сетях, «общаясь». Этакие потомки «лишних людей» из классических романов. «Онегины» жили без техники – общались к себе подобными милыми умниками, не опускаясь до подворотни – сословные перегородки этого не допускали. Но их «рак души» тот же, что и у наших бездеятельных современников – безволие. Неспособность к усилиям по изменению собственной жизни и окружающей действительности.

Хоть и считается, что образы «лишних людей» – достижение русской литературы, американка Гарриет Бичер-Стоу открыла для себя этот типаж самостоятельно – и вывела на страницах своего романа «Хижина дяди Тома».