Анна Маг - От женщины, о женщинах, для женщин (сборник)

– Дура.

Ночные купания, брызги и смех. Чайка с Надей стали невольными свидетелями. Немыми судьями. Они жадно пили кофе с бутербродами, а хотели шампанского и клубники, хотели комплиментов и ухаживания, хотели мужского внимания. Обе. Чайке даже вздумалось спуститься вниз и устроить сцену. А может, помириться? Но ее самолюбие было ранено, даже убито. Начинало светать. Дама зазевалась, видимо, захотелось домой. Кирилов жестикулировал руками и галантно выхаживал как павлин, провожая свою новую музу. Все это время Чайка с Надеждой не спускали глаз с влюбленной парочки из своего укрытия. Проводив даму, Кирилов вернулся к мольберту.

– Что ты задумала? Можешь сказать?

– Погоди ты. Сама еще не знаю.

– Ну, долго мы так будем сидеть? Уже завтрак скоро, – Надя недовольно хмыкнула и достала последний бутерброд.

Кирилов постоял еще немного у холста, видимо, оценивая свою работу, и принял решение поплавать на рассвете. Он очень любил плавать на рассвете один, когда ничто не сковывает ни его тело, ни душу. Раздевшись донага, он вошел в воду, наполняя свое тело живительной влагой морской воды. Может, у него был такой ритуал? А, может, он верил, что море дает ему мужскую силу и молодость. В общем, подпитывал свою энергетику.

– Вот и настал наш час, Надька.

– Что?

– Пошли к морю! Видишь, он плывет далеко, омолаживается, гад!

Чайка с Надей спустились вниз. На берегу моря, возле мольберта Кирилова, лежали аккуратно сложенные вещи. Гламурное нижнее белье, словно вишенка на торте, венчало стопку. Чайка взяла всё в охапку и, крадучись, пошла назад к своему штабу.

– Ты хоть трусы ему оставь, – громким шепотом ужаснулась Надя.

– Ни за что! Считай, что в ресторане я тоже голая была! Это равноценно.

Спустя час Кирилов не спеша, с блаженной улыбкой подплыл к берегу. Солнце почти встало, и он грелся в лучах золотого светила. Оглянувшись, Кирилов хотел было одеться, но вещей не нашел. Решив, что он разделся подальше, Кирилов прошелся по берегу вправо, а потом влево. У него началась паника.

Чайка хохотала в своем убежище, наблюдая, как он мечется с одного конца пляжа на другой.

– Ну, прямо тигр в клетке! Побегай, по бегай! Аполлон!

Вдали показались первые посетители пляжа. Неспешной походкой, с большой корзиной в руках, шла бабушка с тремя внуками. В корзинке живописно лежал виноград, торчали бутылки с различными напитками, а бутерброды, заботливо завернутые в блестящую фольгу, искрились на солнце, пуская солнечных зайчиков.

Увидев ничего не подозревавшую компанию, Кирилов поторопился войти в воду. Пока бабушка располагалась, он решил пойти еще на один заплыв, надеясь, что к его возвращению ситуация сама собой разрешится. Плыть Кирилов больше не мог. Он лег на воду и стал думать. Извечно русские вопросы сами собой пришли в голову: "Что делать?" и "Как быть?". Волнами его потихоньку прибивало к берегу. Кирилов встал на ноги и решил постоять по пояс. Он устал, его штормило, и он хотел есть.

– Как водичка? – спросила бабушка.

– Прохладная, – Кирилов к разговору был не расположен.

– Так чего стоишь, милок? Выходи! В ногах, поди, правды нет. Чего стоять в прохладной воде?

В это время строившие песочные замки дети с визгом и смехом попрыгали в воду. Размахивая полотенцами, охая и причитая, бабушка кинулась их ловить. Кирилов, улучив момент, выскочил на берег. В ту же минуту бабушка метнулась в его сторону и столкнулась с его обнаженной фигурой. От неожиданности заорали оба:

– Маньяк! Помогите! Милиция!

Кирилов делал знаки и одновременно пытался прикрыть свой срам. Бабка визжала. На крик прибежали заспанные охранники. Кончилось все тем, что голого, с искривленным от ужаса лицом Кирилова, под белые руки сажали в милицейский УАЗик.

Он пытался что-то объяснить, но все было тщетно. Аргумент наготы был слишком весомым. "Правда голого человека" – классика жанра. Чайка ликовала! Свершился акт возмездия. Ее честь и достоинство были справедливо восстановлены.

В отличном настроении, спустя несколько часов, они уплетали борщ с мясными расстегаями. Так вкусно Чайка не ела никогда.

Аэропорт – маленькое государство. Внутри него свои порядки и правила. Улыбнувшись, Чайка положила на стойку регистрации свой и Надин паспорта.

– Можно нам места поближе, меня укачивает, знаете ли.

Молодой человек за стойкой любезно ответил:

– Конечно, вы ведь дама в возрасте…

– А ты – козел в бодрости, – Чайка схватила талоны и паспорта. Молодой человек не поверил услышанному. Ему хотелось думать, что он что-то не так понял…

Легкой походкой Чайка скользила по "рукаву", поданному к самолету. За ней тащилась Надежда. Навстречу Чайке шла кривлявая старуха в нелепой шляпе и очень короткой юбке.

Она неестественно выпячивала грудь и выделывала кренделя ногами. "Да", – подумала Чайка, – "сто лет в обед, а туда же…" Только подойдя ко входу в самолет, Чайка поняла, что видит свое отражение в начищенной до блеска металлической перегородке. Приблизившись, она поправила шляпу и криво накрасила сморщенные губы ярко-красной помадой.

– А я ничего себе! – сказала она вслух. Перед входом в самолет стоял молодой командир корабля, на новеньком кителе блестел бейджик с фамилией КРАСАВЧИК.

– А вы и вправду красавчик! – Чайка потрепала его по щеке и прошла в салон.

Красавчик смутился и покраснел. Стюардессы захихикали.

Самолет легко и грациозно взлетел над славным городом. Чайка парила. Она была на высоте. Закрыв глаза, ей представлялось, как где-то внизу в местном отделении милиции арестованный на 15 суток Кирилов метет дворы и красит заборы. Вот это дело ему под стать. Разве есть разница, какую кисть держать художнику?

Чайка повисла между небом и Землей. В невесомости. Точнее, она качалась в гамаке между двумя старыми яблонями. Под гамаком валялось несколько пустых бутылок вина, последнюю Чайка крепко держала в опьяневших руках. У нее была депрессия. Пришла Надежда. Как всегда приходит старый друг, когда не ждешь, не зовешь и не чаешь! Кряхтя и охая, она принялась наводить порядок!

– Чего приперлась? Не звала! – Чайка попыталась встать, но земное притяжение было сильнее. Растянувшись на траве, она сделала вид, что так и задумала: «Мол, загораю!»

Надя привыкла. Не обращая внимания на вопли «Я сама» и на брыкания, она засунула свою подругу под холодный летний душ. Чайка стала похожа на мокрую курицу. Ей полегчало!

– Не стоит он твоих слез! Вот поверь мне, не стόит!

Чайка всхлипывала и причитала:

– Вот за что он так? А? Я ведь кто? КТО? КОРОЛЕВА Я! – её грызла, не давала покоя история с художником. Хоть она и достойно вышла из ситуации, но её все время царапало внутри самолюбие. Ведь она не разбила ему сердце, а только отомстила.