Татьяна Александрова - Замуж за иностранца? Легко!

Ребята просидели в гостях часа два. Говорили об училище, о деревне, о знакомых.

Раздался телефонный звонок.

– Надя, это тебя, – Оля держала телефонную трубку и улыбалась.

– Кто?

– Не знаю. Наверное, артисты твои.

Надя коротенько поговорила по телефону, повесила трубку и сказала:

– Извините, но мне нужно идти.

Андрей с Виталием тоже стали собираться.

Когда вышли на улицу, Надя спросила:

– Вам куда, мальчики?

– Да мы свободны до послезавтра. Так что нам все равно.

– Хотите к нам на репетицию?

– Хотим, конечно!

…Возвращались к родственникам уже поздно вечером.

– Слушай, а эта Надя очень даже!

– Да…

– Андрюха, а может, мне за ней приударить? Ты не против?

– Конечно, против!

– А ты что, сам?..

– Да нет, мы ведь почти родственники!

– Тогда почему против?

– Да потому! Нет у нас… у тебя шансов.

– Это почему?

– Потому что мы – болваны неотесанные. А она…

– Что – она?

– Питерская – раз, красивая – два, будет артисткой – три!

– Ну еще неизвестно…

– Хватит! Отстань…

Тогда они чуть не поссорились. Андрею самому Надя очень понравилась. Но он отлично понимал, какая огромная разница между ними, и ей вряд ли будет интересно общаться с ним.

Он видел, какие модные и крутые мальчики окружают Надю. И как ей весело в их обществе!

Да у него уже и Настя была…

Это случилось в мае 1990 года, семь лет назад.

…Андрей посидел у тети Нины еще. Они выпили чаю с тортиком, который он принес, и он стал прощаться.

– Посиди еще, Андрюш.

– Нет, теть Нин, надо ехать, стемнело уже.

– Ну до свиданья, сынок. Не забывай нас!

– До свиданья, теть Нин. Будете с Питером разговаривать – привет им от меня.

– Обязательно, Андрюш.

– Не болейте!

Обратная дорога заняла у Андрея гораздо меньше времени, чем днем. Машины навстречу попадались редко, и он гнал по шоссе с большой скоростью, выжимая из «жигуленка» все, на что тот был способен.

«Надо же – и не замужем еще… И не артистка…» – думал он про Надю.

И сам не понимал, рад он этому или нет.

Надя вышла из офиса уже в половине седьмого. На улице было прохладно. По русским меркам – для ноября даже тепло: плюс девять. Но неприятный ветер так и пронизывал насквозь, трепал волосы и гонял по улице желтые листья. Они застревали возле домов, словно старались спрятаться от ненавистного ветра, не ведая, что дни их сочтены.

«А дома, наверное, уже снежок выпал», – подумала Надя и невольно поежилась.

Она хотела погулять сегодня по городу, посмотреть Манчестер глазами жителя, так сказать, увидеть его не заметные для туристов стороны. Экскурсию здешние программисты ей уже устраивали в первый же день. А вот побродить самой, без провожатых, еще не удавалось. Надя знала про Манчестер немного. В средние века это был ремесленный городок, который со временем превратился в мировой центр хлопчатобумажной промышленности. И теперь Манчестер являлся признанной столицей северной Англии.

Погруженную в свои мысли Надю догнал Шон, программист из Сиднея, который вот уже две недели был здесь, что называется, в командировке. Надя не сталкивалась с ним по делу, а познакомились они на вечеринке, которую несколько дней назад устроил здешний шеф.

Обменялись приветствиями, и Шон спросил:

– Гулять идешь?

– Да, хочу город посмотреть.

– Я считаю, что смотреть тут особо нечего. Не Лондон и не Париж.

– Ну почему, много ведь средневековых зданий сохранилось.

– А ты любишь готику?

– Да, мне нравится этот стиль.

– А знаешь, что немцы хотели этот город с лица земли стереть?

– Нет, не знаю!

– Тогда слушай.

И пока они дружно шагали к историческому центру Манчестера, Шон рассказал Наде, как Люфтваффе не раз бомбила Манчестер, потому что многочисленные его предприятия работали на поддержку вооруженных сил. Особенно фашистам «удался» Рождественский блиц – две ужасные ночные бомбардировки, которые они устроили с 22 на 23 декабря и с 23 на 24 декабря 1940 года. Последствия для Манчестера были кошмарны – практически все предприятия были уничтожены, превратившись в груды развалин. Хорошо было одно – погибло мало людей, потому что это было ночью.

Шон рассказывал увлеченно, со знанием дела. Видно было, что он прекрасно осведомлен.

– Шон, ты так хорошо знаешь историю Манчестера! Откуда это у программиста?

– Ну не всегда я был программистом. Еще в школе очень интересовался историей вообще и историй Англии в частности. Хотел серьезно этим заниматься.

– И что помешало?

Шон засмеялся:

– Помешал прогресс. Это ты такая молодая, все ваше поколение уже с детства на компьютерах. А когда я был юношей, все только начиналось. Увлекся программированием. И… позабыл об истории. А ты почему в программисты пошла?

– Да тоже – модно стало. Сначала артисткой хотела стать, а потом… Попробовала – получилось, и вот…

– И вот ты здесь! Здорово, что не стала артисткой!

– Почему?

– А как бы мы тогда с тобой познакомились?

Надя улыбалась, а Шон продолжал:

– Ты бы была знаменитостью, и я смог бы видеть тебя в кино или, в лучшем случае, на красной дорожке в Каннах.

– Ну ты скажешь – в Каннах!

Так, мило болтая, не обращая внимания на уже моросивший дождик, они дошли до берега реки Эруэлл, зашитой в серый гранит. Серым здесь было все – мрачные здания на набережной, серое над ними небо и стальная вода в реке.

– Да, неуютно, – поежилась Надя.

– Я же говорил – не Париж. Слушай, давай посидим, кофе выпьем. Я знаю здесь прелестные кафешки в районе Норт.

– Далеко?

– Нет, буквально семь минут ходьбы.

И действительно, через некоторое время они оказались в чудесном райончике, сверкающем витринами бутиков и нарядных ресторанов. Будто и не было серого, холодного берега Эруэлла неподалеку.

Шон заказал кофе с пирожными и немного вкусного ликера.

– Здесь, конечно, принято пить ирландский виски, но мы это прибережем на потом. О'кей?

Они потягивали кофе, с симпатией глядели друг на друга, разгоряченные беседой и ликером.

– Надя, а у меня к тебе предложение, – Шон был очень серьезен. Наде почему-то стало не по себе.

– Какое предложение? – тихо спросила она.

– А поедем завтра в Ливерпуль?

– Ну не знаю… А как же шеф?

– Шефа беру на себя, договорюсь с ним. А программу свою выучишь послезавтра. А шеф все поймет, ведь Beatles – это святое!

…Еще не раз и не два, а порой долго потом и совершенно неожиданно вспоминалась Наде та изумительная поездка в Ливерпуль. День был весь пронизан солнечными лучами, такими ласковыми, такими яркими… Они сверкали в синей воде речки, отражались на немногих сохранившихся листьях старых платанов и румянили прохладные щеки…