Александр Про - Жужжание

Вот на этом фоне начальство и приказало Резвухину срочно активизировать агентуру и подготовить справку для Верховного. По другим каналам ничего существенного не поступало, что еще больше настораживало: китайцы умеют хранить секреты. И надежда была на анализ интенсивности обмена информацией Пекина с посольством по затронутой теме. Ничего более, и это вполне соответствовало статусу и возможностям Вэньхуа. Еще месяц назад это не составило бы никакой проблемы. Он был свободно вхож к послу и дружил со многими чиновниками. А вот сейчас он, как назло, неожиданно оказался не у дел.

Антон Иванович невольно вспомнил русичку с ее заклинаниями о роли литературы в современном мире. А если добавить сюда еще сливы в Интернете и информацию в СМИ, то окажется, что она была на все 100% права. Вера Васильевна при всей ее архаичности и чудаковатости как бы предвосхищала сегодняшний день.

С Вэньхуа, которого он называл ВКП, они познакомились при довольно позорных обстоятельствах. Он «охотился» за ним несколько лет в надежде заполучить в информаторы, но китаец был настолько чистоплотен, что даже наладить с ним ни к чему не обязывающий диалог оказалось трудным делом.

Антон Иванович принял скрытое, но весьма активное участие в процедуре покупки поэтом дачи в подмосковном поселке НИЛ, но и тогда «случайного» контакта не случилось, несмотря на все его усилия познакомиться. Нюх у ПКП был необычайно чутким. Поэтому в прошлом году, когда Вэньхуа загорелся вдруг женщиной, которая нуждалась в его помощи и за этим приехала в НИЛ, решил прибегнуть к старому как мир способу – шантажу.

Дина Викторовна готовила выставку «Клиника сексуального поведения. Китайские методики», а партнеры из КНР жутко затянули согласование концепции и не определились с участниками. Проект уже был на грани срыва, и она искала способ ускорения решения. Вэньхуа мало того что помог, но и преподал ей некий урок по дао в любви. Вот этим моментом полковник тогда и воспользовался, записал встречу на видео и поставил ВКП перед выбором. И китаец не то чтобы сломался, но выслушал, осознал и понял. По-своему, конечно.

Аня уже больше года, с тех пор как Надя пошла в садик, работала в «ШАР-Лизинг», но так не поняла, где Адам Рафаилович достает деньги под сделки. На Западе не возьмешь, санкции. К Сберу и вообще ко всем трем китам банковского рынка не подступишься – требуют такого обеспечения, что и говорить противно. Конечно, она понимала, что он пользуется не живыми денежками, то есть кредитами, а поручительствами и гарантиями, но в таких размерах… Кто же их дает и почему? Отката-то с них не очень-то и возьмешь. Непонятно! Впрочем, какое ей до этого дело? Ей сказали структурировать, она и работает, как учили. И Леше еще ни разу не могло быть стыдно перед своим другом Осипом Вольдемаровичем за его рекомендацию.

Аня нажала на «Сохранить документ», надела пиджак и вышла в холл. На ней были серые мягкие брючки в мелкую клетку и малиновая блузка. Черный бархатный пиджак превосходно дополнял это классическое сочетание. «Хорошо, что не надо никому докладываться», – подумала она в очередной раз. Было без четверти одиннадцать, самое время для кофе, только надо решить, где на этот раз. Вариантов было четыре: кафетерий на 15-м этаже, но там рядом столовка, не сильно, но тянет кухней; бар на 2-м, там бармен явно со сдвигом, вечно подмигивает; довольно приятная кафешка на 6-м, но там есть риск встретить какое-нибудь начальство и тогда придется с ним «непринужденно беседовать»; еще есть точка почти под крышей, на 22-м, но там почему-то всегда толпа. Она было уже решила, что подмигивание – не самый тяжкий из грехов, и направилась к лифту, но в этот момент ее окликнули.

– Аня, тебя Рафаилович хочет видеть, причем срочно.

– Спасибо, видимо, не зря говорят, против лома нет приема.

– Ну, он же у нас джентльмен, угостит тебя кофе.

– Хорошо, если бы только кофе…

По конторе гуляла легенда, что Адам не равнодушен к Анне, иначе было бы трудно объяснить ее должность и довольно свободный режим. Она не особенно тяготилась этим и часто подыгрывала. Не станешь же всем объяснять, каким образом связаны профессор Осип Вольдемарович Гроссман, ее муж Алеша и их обожаемый шеф, любимый ученик профессора, светлая голова.

– Анечка, вы, как всегда, подобны солнцу в пасмурный день, прекрасны и желанны для всего живого и сущего. А уж для такой черепахи, как я особенно. Вам кофе с ликером или коньяком? Буквально каплю, исключительно для тонуса и запаха.

Он был элегантным мужчиной под шестьдесят. Темно-синий костюм в тонкую полоску, сшитый у портного, светлая рубашка с модным воротничком, лиловый галстук и еле различимый платок в кармашке пиджака из той же ткани, мягкие ботинки, сшитые на заказ, элегантная трехдневная щетина. Одним словом, модный дяденька. По одной из стен тянулись стеллажи с книгами по экономике, финансам, лизингу, маркетингу, психологии и эзотерике, а рядом столик с плиткой и медной туркой.

– Спасибо, Адам Рафаилович! Я с печенькой, как учит великий Гроссман и Устав моего детского сада.

– Тогда к делу, если Устав не возражает. Вы ведь сейчас ковыряетесь с китайцами, если я что-то не путаю?

– Ковыряюсь – не то слово, процеживаю и выжимаю.

– С вагонами, думаю, проблем нет?

– Нет, это уже на мази.

– Дело в том, что они сегодня звонили, просят внести небольшую коррекцию в график поставки. У нас там сепараторы для меда стоят под шестым номером, а они хотят поставить их в хвост. При этом суммы принципиально не меняются. На их место они просят поставить инкубаторы для выращивания молодняка. Бумаги, как всегда, придут с опозданием. К тому же, скорее всего, на китайском. Пока переведем, упустим время. Сделаете?

У Адама Рафаиловича была удивительная способность, а может быть, даже талант, он владел искусством смешивать приказ и просьбу в таких пропорциях, что ершиться было просто невозможно. Это выглядело бы как прилюдно чихнуть в рукав.

– Без всякого сомнения.

– И еще один нюанс. Ту схему, которую вы сейчас делаете, надо довести до ума и оформить как полагается. А вторую, с изменениями, мы пока не будем фиксировать, пусть лежит себе на полочке до поры до времени. Мы ее оформим каким-нибудь допсоглашением, но позже. Того и гляди, наши партнеры еще что-нибудь захотят изменить перед самым подписанием – они это любят, надо быть готовыми.

Аня на секунду замялась, и он, заметив это, улыбнулся. Щетина слегка раздвинулась, и обнаружилась жесткая складка.