Анна Пенинская - Три стороны любви. Сердца поколений

– Натали, пора ужинать!

Она только угрюмо ответила в подушку

– Иду, мам.

– Что?

– Иду, мам.

– Не слышу.

Натали пришлось оторвать голову от подушки и крикнуть

– Иду мам!

Принимать благородные и правильные решения было сложно. Даже если ты не слишком веришь в то, что действительно приняла эти решения. Но, по крайней мере, она пыталась убедить себя. Это вымотало Натали за вечер и она поняла, как сильно проголодалась. Интересно, что там на ужин?

5.

Отец читает книгу, прямо сидя за столом и лениво ковыряя пасту, которую приготовила Виктория. Лучше всего у Виктории всегда выходила паста карбонара, Натали готова была есть ее постоянно и плевать на то, что она была жирной и калорийной. Между прочим, все считали, что Нат была очень тощей, кроме ее бабушки. Но у бабушки вообще не все были дома и хорошо, что никто не слышит этих мыслей. Бабушка же умудрилась как-то рассмотреть бока, такие же жирные как паста карбонара. Значит, у нее уже маразм. Паста ароматно лежит в тарелке, Виктория наливает себе бокал вина и кладет совсем немного еды. Рассеянно смотрит куда-то в окно и спрашивает, как у Натали дела в школе. Натали, конечно, догадывается, что это для того, чтобы заглушить тишину. Натали понимает, что не ей одной не очень комфортно этим вечером. Может быть, она вообще меньше всех пострадала, но жалела себя, определенно больше всех. Ей становится стыдно, что она несколько минут назад еще совсем не желала счастья своим родителям и думала о том, чтобы они должны быть немного несчастны для того, чтобы Нат оставалась счастливой. И поэтому бойко отзывается

– Учительница по истории меня просто ненавидит. Снова поставила мне плохую оценку. (здесь Натали видит, как брови матери поползли вверх, поэтому быстро продолжает, чтобы не вступать в диалоги по поводу своей не самой лучшей учебы), зато математика, как обычно, прошла отлично. Я иногда вообще думаю, а, может мне стать математиком? Что они вообще делают?

– Тебе нравится математика по той причине, что больше она никому не нравится. Среди девочек не принято любить математику.

– Мама, ты все портишь. А что принято любить среди девочек? Что ты любила в моем возрасте?

– Историю, литературу…

– Занудно. А ты, папа?

Он, как будто бы и не слушал их разговор, поднимает глаза на дочь и воспроизводит в голове то, что она только что сказала.

– Литература и языковые науки.

– Видимо, вы меня удочерили.

Ее дурацкая шутка ненадолго сплотила ее родителей, потому что хмыкнули они почти одновременно и Натали удовлетворенно накрутила спагетти на свою вилку. Снова повисла пауза и отец раздражающе шелестел страницами своей книги. Так противно. Как будто бы осенью листья падают. Натали никогда не любила осень. Вот, кстати. Родители были неправы. Все не любили осень и Натали была в общей массе. Хотя могла бы говорить «ах унылая пора». Но даже ее оригинальности для этого не хватило. А мама задумчиво смотрела сквозь бокал своего красного вина и почему ей так нравится именно красное вино? Натали его пробовала. Делала глоток у мамы и на всяких сборах с друзьями и ей не нравился вкус. Впрочем, ей вообще не слишком по душе был вкус алкоголя и то, как от него гудела голова.

Ужасно непривычно, когда родители вот так сидят вроде бы вместе. Но не разговаривают почти. Было лучше, когда они не ждали отца и ужинали вдвоем с мамой, сейчас ей кажется, что кто-то из них точно лишний. И ей бы хотелось думать, что лишней была она, но глупо было бы на это рассчитывать. Натали бросает взгляд на свой телефон. От Давида приходит сообщение и она чувствует, как ее губы расплываются ну в очень идиотской и влюбленной улыбке, хотя он и написал-то всего лишь

И как ты понимаешь эту математику? Я бьюсь над домашним заданием уже час и сдаюсь. Завтра встретимся раньше и ты дашь мне списать.

Там еще стоит смайлик, который подмигивает. и она переносит этот смайлик на его лицо и представляет, как он ей подмигивает из-за своих модных и так идущих ему очков. Она так часто делает. Если он ставит чертика, она представляет, как он злится, но не очень, а так дерзко. А, если ставит поцелуй, то она представляет… впрочем, понятно, что она представляет и почему ее щеки в такие моменты иногда заливаются пунцовой краской. Хорошо, что нет каких-то еще более похабных смайлов. Иначе она бы просто лопнула от стыда. За свои мысли по отношению к лучшему другу.

– Наверное, Натали опять написал ее очкарик.

Задумчиво произносит отец и Натали закатывает глаза, а Виктория прыскает от смеха, правда в руку. Но Натали все равно замечает это и молнии летят так же и в мать.

– У него есть имя, папа.

– Что серьезно?

– Не смешно. Твои шутки, видимо, устарели.

– Да я и сам не молод.

Виктория улыбается и смотрит на него. На долю секунды, Натали кажется, что все будет хорошо и Виктория смотрит все таким же влюбленным взглядом на ее отца и своего мужа. Отец поднимает взгляд и встречается и со взглядом матери. Этот момент такой интимный, что вот сейчас Натали точно ощущает себя лишней, но это ее не огорчает. Они очень быстро отводят глаза, но ей кажется в эту минуту, что еще не все потеряно. Если Виктории все еще по душе глуповатые шутки отца, значит не все потеряно. Натали знает, что на самом деле окончательный разрыв случается тогда, когда шутки твоего возлюбленного кажутся тебе глупыми и больше ты над ними не смеешься. Когда Давид шутит, Натали поражается его тонкому и изящному чувству юмора. Хотя, пусть он и был самым популярным мальчиком школы, но ходили слухи, что с чувством юмора у него были проблемы. Поэтому и шутил он редко, а, может и вовсе не шутил. Но его неуклюжие попытки казались усладой для ее влюбленных ушек.

В общем, так. Все можно сохранить до тех пор, пока его шутки вызывают у тебя улыбку. Как только на его сообщение со смешной картинкой, ты смотришь непонимающе в экран, а потом отправляешь не смайлик, у которого слезы смеха; то пиши пропало. Значит все. Еще хуже, если в ответ на какую-то вроде бы очень остроумную шутку, ты шлешь смайлик, на котором обезьянка закрывает глаза, или уши или рот, а, может быть, и все сразу. Вот в этот момент чувства безвозвратно уходят. Можно начинать смотреть по сторонам в поисках другого.

Виктория пока улыбалась шутке отца. Натали еще могла надеяться.

6.

Кстати отец Натали никогда не нравился бабушке Алисе. Нат не слишком много помнит из детства, наверное, это нормально? Но помнит, как они всей семьей, тогда еще дружной, приезжали к бабушке. Тогда бабушка жила с каким-то красивым мужчиной, но Натали не помнит его имени. Не то, чтобы бабушка вела распутный образ жизни, но многих «дедушек» Натали так и не запомнила. Виктория всегда говорила, что ее мать просто была очень популярной среди мужского пола. И отвечала им взаимностью. С другой стороны, у бабушки ведь даже не было подруг. Эта женщина не выносила никакой конкуренции и порой говорила про мужчин со своей фирменной жеманностью «мой добрый друг». Конечно, про тех мужчин, которые просто крутились около нее. Нат вспоминает еще, как она была совсем крошкой, а бабушка шла с ней по улице и бабушке постоянно говорили комплименты. Продавцы, просто прохожие. Бабушка на все это реагировала так натурально и привычно. Натали же до сих пор вспыхивает как новогодняя елка, когда кто-то сумасшедший вдруг говорит ей, что она красивая. Если честно, так однажды сказал только продавец на рынке, когда они с Викторией выбирали помидоры. Но даже тогда Нат вспыхнула. Хотя, бабушка бы даже не обратила на такие знаки обожания внимание. Вокруг бабушки всегда крутилось множество мужчин. И Виктория не избегала расспросов о своем отце, но никогда его не знала. Бабушка же встряхивала черными волосами и говорила, что этот подонок бросил ее, когда она была беременна. Всем своим видом она показывала, что ей совсем не хотелось продолжать эту тему. И Виктория в какой-то момент, конечно, сдалась и перестала пытаться. Бабушка твердила, что отец Виктории был таким подонком, которого и знать было бы стыдно. Натали сейчас уже сильно в этом сомневалась и думала, что бабушка сама от него сбежала, потому что несвободные оковы ей всегда претили. Ей было проще принимать помощь сразу от нескольких влюбленных в нее мужчин, чем выйти замуж, к примеру, за одного. Виктория ни в чем не знала отказа. Кроме любви своей матери.