Анжелика Каткова - Небеса подождут

Моё поведение было в точности как у психически больного человека. Я не видела, какое было лицо в этот момент у мамы, но уверена, что она была, мягко говоря, шокирована.

***

«Я не хочу этого!» – кричал мой внутренний голос. Я была готова рвать на себе волосы и истошно вопить, когда до меня дошло, где я нахожусь. Но у меня не было на это сил.

Светло-серые стены, что окружали меня с четырёх сторон, только сильнее наводили чувство гнетущей тоски и отчаяния. Я словно ощущала эту больничную и напряжённую атмосферу. В этом месте многие люди свели счёты с жизнью, а сколько здесь было пролито слёз – страшно представить! Как правило, пациенты прибывали в это отделение в тяжёлом состоянии, и постоянная суетливость врачей тоже нервировала. Жуткое место.

Чтобы взять все необходимые анализы и вести надо мной наблюдение, было принято решение о моей госпитализации.

Моим лечащим врачом была добрая и сострадательная женщина. Она любила называть меня солнышком. Я ей ничего не отвечала. Но в глубине души мне хотелось её крепко обнять и сделать низкий поклон. Понимание, доброта, сочувствие – вот в чём я остро нуждалась на тот момент. Несмотря на то, что по специальности она была хирургом, про оказание психологической помощи она всё же не забывала. Огромное ей за это спасибо. Однако я была настолько ранена психологически, что её ласковое обращение практически не помогало. В основном ничего не менялось. Да и я будто чувствовала, что с каждым днем её отношение ко мне меняется не в лучшую сторону.

«Завтра, наверное, она будет считать меня противной девкой и смотреть на меня с брезгливостью. Это у неё со всеми пациентами так? Сначала ласково, а потом с неприязнью… странная женщина», – пришла я к выводу.

«Нет, это скорее я странная. В последнее время я всё себе накручиваю: глупые проблемы, лишние подозрения, беспокойство», – сотни мыслей пролетали в моей голове.

Мне хотелось быть лишь в своём мире – том, что внутри меня, но он был уже не такой радужный, как прежде. Там было тоскливо и больно. Невыносимо. Если сравнивать эти два мира, то, наверное, тот мир, что снаружи, будет лучше, чем тот, что у меня внутри, ибо хуже, чем у меня внутри, и быть не могло.

– Вы можете прийти и навестить дочку завтра! – сказал доктор моей маме. Мне дали время на сон.

Я узнала о том, что на следующий день придёт следователь по делам несовершеннолетних. Они поняли, что я являюсь жертвой изнасилования – и это стало последней каплей для меня.

***

Я находилась одна в помещении и отчаянно пыталась открыть окно, чтобы сбежать до прихода врачей, но, к моему большому сожалению, ни одно из окон не открывалось.

Меня переполняли ярость и отчаяние. Большой ком в горле мешал мне дышать. Почему-то я как раз ждала того момента, когда он всё-таки перекроет доступ к кислороду. Ибо мне не хотелось жить…

Смогу ли я вам передать словами весь тот ужас, который творился в тот момент у меня внутри? Вряд ли. Это было похоже на сильнейший нервный срыв. Я чувствовала себя самым несчастным человеком на свете, и мне казалось, что мне нечего терять, даже если я покину этот мир.

Спустя некоторое время мой взгляд упал на забытые врачами медицинские инструменты, разложенные на столе рядом с выходом. Я подошла поближе к ним, присмотрелась, какие из них самые острые.

Ножницы были единственным, чем можно было порезаться.

Я переводила взгляд то на руку, то на ножницы… руку, ножницы…

Алые капли крови потекли из моей бледной руки. Я старалась задеть вену, но у меня ничего не вышло. Меня трясло.

Внезапно раздался резкий звук грома на улице. Разразилась гроза, молнии вспыхивали почти непрерывно одна за другой. Я стала думать обо всех тех, кто сейчас оказался под этой грозой…

Мама. А если в грозу попала мама? Она говорила мне, что мой отец умер от рака лёгких, когда я была младенцем. Большую часть своей жизни я росла без него. Я не знаю, каким он был при жизни, но думаю, что хорошим человеком.

И всё же. Что было дороже всего для той девушки, которая была жизнерадостной и наивной? Которая находила гармонию с природой, у которой были золотые руки и светлая душа… Что бы изменилось, если бы той девушки не стало?

«А как же мама? Я единственная, кто у неё есть! Как я могла резать себя и при этом не подумать о близких? Как тяжело будет тем, кто меня любил… Каково будет им узнать, что меня не стало? Разве не ради этих людей стоит жить?» – многочисленные вопросы непрестанно мелькали в моей голове. Если честно, я сама совершенно не понимала, как я могла пытаться свести счёты с жизнью, забыв про самое главное.

Видимо, я не ценила маму настолько, насколько должна была. Она – самое дорогое, что есть у меня. Человек, который любит меня и всегда старается поддержать. Я чувствовала себя великой грешницей, потому что не обращала на это раньше внимания.

Отныне я себя ненавидела ещё больше: за невнимательность и эгоизм. Но ненависть к себе вовсе не повод заканчивать жизнь самоубийством. Не повторяйте моих ошибок, друзья. Если вы серьёзно решили свести счеты с жизнью – подумайте о тех, кто любит вас.

***

Чудесным образом я вновь очутилась в неизведанном мире, и, скажу по секрету, в этом мире было необычайно радостно и прекрасно: он разительно отличался от реальности. Там были искренние люди, на лицах которых никогда не увидишь унылую тень. Там все до единого милосердны и лишены комплексов. Они были до удивления дружелюбны, а в их лучистых глазах никогда не было лицемерия.

– Пожалуй, я расскажу о себе, – с особым дружелюбием в голосе предложила моя новая подруга Стеф. – Я обожаю желтый, потому что это цвет лютиков – моих любимых цветов! Когда меня просят рассказать о себе, я начинаю именно с моего любимого цвета, потому что считаю, что так намного интереснее. А ещё… в нашем мире не принято лицемерно улыбаться или усердно скрывать какие-либо вещи от посторонних, именно поэтому я скажу истину: тревожусь… – призналась Стефани, виновато опустив голову.

– Из-за чего? – поинтересовалась я, ласково прикоснувшись к ее волосам. Они были изумительного лунного оттенка.

– Боюсь, тебе будет неинтересно со мной. Ты на десятки лет старше меня.

– Но… ведь и я, и ты – подростки… – опешила я.

– Что?! Судить по физическому возрасту – это же пережиток прошлого! – звонко рассмеялась Стеф, – В нашем мире существует лишь возраст души. На самом деле мне всего лишь восемь, хоть и выгляжу на все восемнадцать. Я не представляю свою жизнь без сладкого, обожаю воздушные шарики и целыми днями катаюсь на велосипеде. А ещё у меня, как и у любого жителя нашего мира, есть важное качество – я вижу людей насквозь, и, следовательно, всегда могу узнать возраст. Слышала, что в вашем мире оценивают именно по внешнему виду. Слышала, что ваши девочки любят наносить косметику или надевать лифчик на размер больше, чтобы казаться взрослее. Слышала, что в некоторых случаях у них это даже выходит. Но в нашем мире такое, к сожалению, не прокатит. В нашем случае душу невозможно замаскировать косметикой или прибавить себе лишние года – в глазах других ты будешь всегда именно тем, кем ты являешься, – с энтузиазмом рассказывала собеседница.