Дмитрий Вержуцкий - Хроники фактории Сарам. И другие рассказы

На второй день с утра, признаться, сильно хотелось есть. Продукты на фактории имелись, но, как уже говорилось, в закрытом складе. Ближайший магазин, где можно купить еду, находился в Улбугае, километрах в семидесяти по прямой. У запечного дедка выяснили, что еду и спирт местные в таких случаях меняют на орех у геологов, но те дерут совсем не по-божески: булку хлеба и банку тушенки или полбутылки спирта отдают за два ведра ореха. И хоть как с ними торгуйся, меньше не уступают.

После полудня, тоже на тракторных санях, но с другой стороны от нашего бывшего участка, прибыла еще компания из шестерых оборванных и злых до чертиков и постоянно матерившихся мужиков из Ангарска, обосновавшаяся затем посредине наших нар. Причина их плохого настроения выяснилась быстро – заботливо уложенный возле зимовья штабель мешков с заготовленным орехом при погрузке оказался весь издырявлен мышами. Что могли они собрали, но с мешок или больше осталось во мху на радость тем же мелким хвостатым воришкам. В бараке стало немного тесновато, хотя верхние нары еще оставались свободны.

К вечеру на протопленной печке волжане и ангарчане варили еду. У первых в меню присутствовала похлебка из китайской свиной тушенки «Великая Стена» с картошкой и рисом; у вторых – просто жиденький супчик из рыбной консервы с макаронами, зато у них еще имелось немного муки, а значит, к супу были и лепешки. Каждая компания заняла половину стола и совершенно не проявляла желания с кем-либо делиться столь дефицитными калориями. Лева, в конце концов, увел Наташку прогуляться вдоль ручья, а я делал вид на нарах, что крепко сплю. Получалось плохо, и народ за столом, громко чавкая и хлюпая поглощаемым супом, пару раз прошелся насчет некоторых идиотов, что идут в тайгу, не озаботясь запастись на весь срок продуктами.

Суббота тоже прошла в голодных раздумьях. Время тянулось медленно. Все непрерывно щелкали орехи, мы же пока решили не вскрывать свои мешки. Ягода вокруг фактории была выбрана дочиста, но Наташка где-то в распадке неподалеку все же ухитрилась найти и принесла целую горсть спелой, ароматной смородины. Мы поделили ее по-справедливому – половину вернули добытчице, половину съели с Левой. Народ весь день шатался по фактории, останавливаясь у конторы, с высокого крыльца которой в полутора километрах отсюда хорошо просматривался участок дороги с перевала. С той стороны должны были прибыть машины для вывозки ореха. С ними ожидали и Кузьмича.

Непонятные бичеватые личности во множестве бродили по лагерю, сидели там и сям на корточках и смолили махорку. Судя по всему, большинство из них представляло бригады, еще остававшиеся в тайге, и отслеживало обстановку, чтобы выбраться на факторию прямо к приезду Кузьмича. Несколько типчиков, делая вид, что незнакомы, ненавязчиво подваливая то к одним, то к другим, предлагали перекинуться в картишки. В конце концов, игра разгорелась за старой баней. Кто там проигрался – я не видел, но, судя по доносившимся, время от времени, оттуда разборкам, они имелись. Другие слонялись как бы тоже в ожидании чего-то, и внимательно, но стараясь не палиться, оценивали – что можно незаметно украсть или кого можно развести на выпивку или орех, что, собственно, в этих местах являлось эквивалентом.

К нам парочка колоритных субъектов подвалила под вечер. Оба невысокие, естественно в наколках на руках, с азиатчинкой в лицах, у одного, с перебитым носом, желтая фикса во рту, второй сильно шепелявил – передние зубы у него отсутствовали. Одеты во что попало, но кирзачи у каждого начищены до блеска. Мол, парни, так и так, выручайте. Завтра трактор с орехом придет, а пока – трубы горят, месяц в тайге. Займите мешок, завтра железно, без булды, отдадим! Натолкнувшись на твердый отказ, они еще немного попытались уболтать «клиентов», затем, видя бесперспективность затеи, свалили. Уходя, ребята нехорошо на нас поглядывали, что-то бормоча на тему о карме, которая непременно должна настичь таких, не желающих войти в их положение, нехороших людей.

Через час-полтора, проводя от нечего делать очередной променад вокруг фактории, я заметил этих двух бичей, пятившихся из двери соседнего барака. Они тащили куль, похоже, что с орехом. За ними шел молодой, но крепкий веснушчатый парень из компании, приехавшей, как я уже знал, из Вологды.

– Ну, ребят, без обмана, все как договорились – завтра к обеду мешок возвращаете. И бутылку спирта за прокат!

– Да без базара! В натуре все будет, как надо! Фуфло не впарим, все по чесноку! – радостно улыбаясь железными зубами с сияющей желтизной фиксой посередине, успокаивал поддавшегося лоха кривоносый. – Кеха, ты до речки, дальше меняемся!

Шепелявый Кеха молча взвалил мешок на плечи и зашагал в сторону тропы, ведущей к геологическому поселку. Второй последовал следом. Вологжанин стоял на крыльце, с сомнением глядя им вслед. Из двери осанисто вышел кривоногий серьезный мужик в прожженном ватнике, накинутом на голое тело, покрытое синими куполами. Свернув «козью ножку» и закурив, он кивнул в сторону уходящих:

– Ты, Леха, имей в виду и своим скажи. Здесь за базар отвечают. Если в обед все, что Витька с Кешкой наобещали, не принесут, придется вам вечером на ножи их садить, – и, помолчав, добавил: – Иначе никто не поймет.

Наступило и также голодно и печально прошло воскресенье. Бичи, обещавшие вологжанам вернуть орех с наваром, так и не появились. Народ, изнемогающий от безделья, нашел себе занятие: каждый считал своим долгом подойти к пострадавшим, отозвать кого-либо из них в сторону и объяснить, что так просто забыть здесь невыполненные обещания нельзя, «надо кончать». Пятеро молодых парней-студентов из Вологды все больше мрачнели и о чем-то долго спорили, уходя за старую баню. Видно было, что никого резать они не хотят, но как быть в такой ситуации – не знают.

Из тайги выбралось еще пара компаний, одна из них разместилась в нашей половине на верхних нарах, мешки с орехом у них оказались помечены нашитыми красными тряпицами и заняли место тоже под нарами. Осмотрев изобретение Левы, ребята оценили его и тоже спутали свой штабель с мешками проволокой и связками пустых консервных банок. Голод начинал ощущаться все сильнее. Проблема была еще в том, что с продуктами мы, действительно, как-то не рассчитали и еще всю предыдущую неделю на зимовье сидели на полуголодном пайке, питаясь только лепешками, грибами и ягодой. Ну, еще орех, конечно, щелкали. Наташка держалась стойко, но глаза ее стали больше, а фигура – изящней.

Вечером у нас закончилось курево. Утром в понедельник решительный Лева вскрыл один из мешков, нагреб в рюкзак два ведра ореха и, расспросив у «запечного» деда дорогу, направился к геологам. Часа через полтора он вернулся с банкой курганской тушенки и булкой серого хлеба. Ему удалось выпросить в придачу еще и луковицу, а также, что сильно обрадовало, пачку сигарет «Прима». Мы сделали небольшой костерок за баней, разогрели тушенку прямо в жестянке и, сев втроем вокруг, черпая ложками по очереди, умяли содержимое банки с хлебом и луком. Невероятно вкусное оказалось блюдо! Затем мы закурили… И жизнь снова заиграла яркими красками!