Юрий Кей - Будни серого костюма

Девушки же как будто сошли с обложек журналов, платья, прически, весь имидж делал их старше и притягательней, все это выглядело, как будто проводится конкурс «Мисс Вселенная». Ребята обсуждали девчонок, которые тоже держались стайками, и видно было что им не очень-то уютно в таких нарядах на людях. Градус волнения достиг своего апогея, учителя уже вышли на улице, собирая своих подопечных по группкам и отправляя в актовый зал. Вдруг, к школе подошел один из потока, Гарик Погодин, одетый в вытянутые потрепанные джинсы, желтый мешковатый свитер и простенькие кеды. В обычные дни 90 % ребят так и ходили, но не на выпускной же!

Парни притихли от изумления, но никто не стал поднимать его на смех, а просто замерли. Тот спокойно поздоровался, и собрался юркнуть в школу, но не тут то было – дорогу преградила школьная уборщица, могучая бабка-матерщинница Степановна. «Ты куда собрался – завопила она гулким басом – такой сякой немазаный сухой?! Сегодня праздник в школе и пропускаются только выпускники, никаких родственников-братьев! Понял?! Так что чеши отседова в своих кедах!» Гарик замер изваянием в дверях, даже не найдясь, чего ответить, однако ребята его выручили, дружно подтвердив его личность и право тут находиться. С величайшим сомнением, смерив необычного выпускника тяжелым обмеривающим взглядом, Степановна отошла в сторону, бормоча под нос что-то, вряд ли цензурное. Слегка шокированные сценой, ребята дружно направились в актовый зал. Уже потом, лет через 20, наверное, Юра случайно узнал, что Гарик рос в ужасно бедной семье, у которой не было средств вообше ни на что – редкость по советским временам, вообще-то, и в тот вечер пришел в том, что у него было. К сожалению, парень не дожил даже до 35 лет, и последние годы часто предлагал друзьям какие-то фантастические, нереальные методы заработка – видимо, не сдавался до конца, мир его праху.

Но вечер набирал свои обороты, и торжественная часть уже началась. Не менее нарядные учителя, завучи и директрисса уже толклись на сцене, толкая проникновенные речи, одна другой цветистей. Классы собрались каждый по себе, и приближался момент торжественного вручения аттестатов и регалий. Школьники сидели на удивление смирно, слегка оглушенные и завороженные происходящим праздником, недоверчиво разглядывая друг друга и педагогов – сегодня все выглядело иначе, чем обычно. Поистине – великий день!

А Юрчик глазами искал свою избранницу… Найдя ее глазами в углу, он загляделся на Олю – такой она была грациозной и изящной в обычном белом топе и черной строгой юбке, даже в окружении своих подруг в вычурных, чуть ли не бальных платьев. А та заливисто хохотала в кругу своих подружек, Лены Карло и Иры Гук. Заметив взгляд из другого угла актового зала, девушка обернулась и помахала Юре. У парня аж дыхание перехватило от ее улыбки, сердце тормознуло на секунду, а потом рвануло вперед как спринтер по беговой дорожке, дыхание слегка перехватило сладостной волной признательности и радости, однако он постарался никак не выдавать своих чувств, к тому же на него уже внимательно смотрели одноклассники и свои, и Олины.

Юра с раннего детства умел прятать наиболее яркие позитивные эмоции, это было в его характере, ибо демонстрация таких чувств пока не приводила ни к чему хорошему, а только наоборот. Этому он научился еще в прошлую свою влюбленность, когда он несколько лет подряд издалека обожал свою одноклашку Лену Карюк, невысокую обаятельную брюнетку с тугой каштановой косой и греческими корнями, подарившие ей карие глаза невероятной глубины и непростой характер пацанки-бунтарки. Много лет она была своей в тусовке ребят, ни одни посиделки или походы без нее не обходились. Именно с ней Юрик в первый раз учился правильно курить на недостроенных в «красную эпоху» трибунах советского стадиона «Авангард», с нею прошел первый поход в ущелье Трех Гор за Васильевкой, который всем так понравился, что ребята сделали его традиционным прошлой осенью, отправляясь туда каждые выходные, даже оборудовав для этого благоустроенный шалаш в укромном местечке у истоков Горного ручья. В эти моменты парень чувствовал, что готов смотреть и слушать эту девочку бесконечно, запоминая каждое движение, сердечко его аж ёкало от нежности к ней, но признаваться он не спешил, чувствуя, что так только испортит открытое дружеское общение в сложившейся компании, где у ребят практически не было секретов друг от друга. Как показала жизнь – не зря! Тайно обожавший ее Юра, аж с 6го класса до середины 11го класса носил это чувство в себе, надеясь на то, что его взросление обратит внимание девочки на него само собой. К тому же у нее никаких явных отношений тоже не появлялось, она явно предпочитала быть своей в доску в компании, никого из парней особо не выделяя. Набравшийся недавно смелости Юрик – а изменения в учебе обусловили и его отношение к жизни, ибо он набрался уверенности и решимости – попробовал признаться ей в любви, улучив момент в вечерних посиделках, оттянул ее тихонько за угол, и, глядя в глаза, дрожа от волнения даже в коленках, все ей сказал. Реакция его поразила, она ничего толком не ответила, только хихикнула, и оттолкнув довольно грубо, ушла обратно на лавочку к тусовке, после этого даже как-то сторонилась парня, общаясь односложно. А тот лихорадочно пытался понять – что же это было, ёлы-палы, лес густой?? Однако не разболтала друзьям об инциденте, ну и на том хорошо… Однако гордость слегка покалывала в бок – неужто он совсем ей не нравился, и нет в нем черт, способных хотя бы им заинтересоваться? Возможно – согласиться на несколько тайных свиданий, пройтись с ним вечерком за ручку, наполнив его сердце уже привычной смесью нежности и восхищения? Эхх… Тогда он был бы самым счастливым человеком этого полушария, простое слово «да» от избранницы могло бы дать ему простое волшебство этого мира, и наполнило бы его волнующим пронизывающим чувством первой детской чистой любви… Однако, не срослось, и винить в этом было некого, да и незачем, и за ответами Юра бросился в любимое средство путешествий – книги. Некоторый салат из проглоченных мгновенно книжек восхитительного, советского, качества, дали ему некоторое подобие твердого, выкристаллизованного жизненного опыта и этого жизненного урока наподобие фразы: «Насильно мил не будешь. Ты ухаживал за ней 5 лет и не заинтересовал ее. Подарил сердце, но ей – не надо. Отныне – ухаживаем только за теми, кому ты интересен. Точка.». Однако, душа ныла о чем-то утраченном еще долго и нудно. Ну, для подростка долго, месяца эдак два. Потом нишу заполнила учеба, друзья, скейты и встреча с Олей.

Торжество подошло и к награждению выпускников. Первыми, разумеется, награждались орденоносцы, которыми в тот год ожидаемо стали 15 школьников (одна золотая медаль среди них!) из 120 на потоке – говорили, что это был рекордный год для школы! Аплодируя каждой новой фамилии, глядя на очередную серебряную медаль, вручаемую улыбающейся однокласснице, Юрик уплывал мыслями в ту реальность, где он мог слегка внести изменения в ход событий, и искал тонкое место, анализируя, где именно он мог поступить в обозримом прошлом иначе, и добиться заветной награды. Но реперная точка никак не проявляла себя, и он отогнал от себя эти мысли, гордо сказав себе – я сделал все, что мог! Сам того не зная, он процитировал финал отчетной речи римских консулов дальнего прошлого, и, заодно надпись с плиты памятника знаменитого Станислава Лема. Справедливости ради надо отметить, что награждаемые все были достойны своей медали, но, проучившись бок о бок, он чётко видел, что тут на две трети – усердие и добросовестность, умения и тем более таланта в заслуге – не более 20-30%. Ну что ж, расклад пока вышел таким, ничего страшного, значит будем пробовать иначе, ничего-ничего, мы и полный набор экзаменов спокойно сдадим… О, моя фамилия!