Валерий Нечунаев - Светоч мира

Гранитные стены, кромешная мгла,
Железные цепи, оковы.
Вот так приютила пророка тюрьма.
«Зачем же я в этой неволе?»

Так думал святой человек Иоанн,
Мечтавший всю жизнь о свободе.
И вновь вспоминались, река Иордан,
И люди-искатели Бога.

Их пламенный зов, прорывавшийся ввысь,
Тревоживший сердце поныне.
Откуда-то звуки гуслистов лились,
Веселья и танцев картины.

Зачем же я здесь? Неужели всё зря?
Пророки, обеты, писанья?
Так, где же Мессия? Ошибся ли я?
Доверившись сердца мечтаньям?

И Кто же был Тот? Когда Дух снисходил,
И с неба рёк голос могучий.
«Сей Сын Мой возлюбленный!» Он говорил.
Шарахнулись в стороны тучи.

Природа и время застыли в тот миг,
Вдруг вечность как будто явилась.
Но кто кроме Бога? Вот так говорит,
Нет, нет! Это мне не приснилось!

Забылись вмиг стены и холод цепей,
Вздохнул Иоанн с облегченьем.
Нет слаще надежды! Нет веры сильней!
Бесследно умчались сомненья.

А там во дворце, в центре взоров хмельных,
Девица искусно танцует.
И блеск её глаз средь движений шальных,
Всё больше царя интригует.

Вершители судеб выносят вердикт,
Не видя в решеньях порока.
Палач и охрана в темницу спешит.
В расход Иоанна пророка.

Взметнулась секира, упала глава.
Поруганой вера казалась.
Но только никто не увидел тогда,
Как встал Иоанн распрямляясь.

Как свет озарил непроглядную тьму.
Архангел явился пророку.
И вместе взлетели вдвоём в высоту,
К престолу Всевышнего Бога…

Первый век, господство Рима,
Власть железного меча.
Жизнь была невыносима,
Для простого бедняка.

Фарисеи, саддукеи,
С философией своей,
Взяли место Моисея,
Люд простой забыт совсем.

Так случилось в этот раз,
Женщина в темнице.
Не смыкает ночью глаз,
В страхе ей не спится.

По статье измена мужу,
Смертным будет приговор.
Разве будет кто-то слушать,
Коль нарушен был закон?

Слёзы капают с ланит,
Выпачкано платье.
«Ах, зачем была я с ним?
Да! Я виновата!»

Ой, жестокая судьба!
Как здесь ни старайся,
Не сума, так вот тюрьма,
Впредь не зарекайся!

«В чём же смысл? Ну, кто ответит?
Может Бог покинул нас?»
Так душа терзалась в клети,
Жгучей совести стыдясь.
Скрип петель, открылись двери,
Яркий свет кольнул глаза.
Повели. Куда? Как зверя…
Видно смерть моя пришла.

Вот он храм, толпятся люди.
Чья-то речь, толкнули в круг.
Грудь сдавило. Что же будет?
Жизнь в глазах предстала вдруг…

Три девчонки, два мальчишки,
На полу сидят кружком.
«Чем кормить вас ребятишки?»
Мысли режут как ножом.

Тёмный угол, слышен кашель.
Муж в горячке, еле жив.
Побегу скорее к нашим,
Побогаче там у них.

Вот и дом многоэтажный,
Вот хозяюшка, жена.
В платье новом, с видом важным,
На порог встречать сошла.

«Что? На хлеб вам денег надо?
Как не вовремя для нас.
Дочь на выданье, на свадьбу,
Собираем мы сейчас.

Ты ведь знаешь цены ныне?
Экономим сами мы!»
«О! Да, да! Прошу простите!
Благ и счастья молодым.
Я зайду тогда к другим».

Обойдя друзей знакомых,
Денег так и не нашла.
Кто-то копит, экономит,