Валерий Сабитов - Явь мира Тантры

— Ананда не способен на движение по собственной воле, — спокойно объявил Нур, — Мы в капкане поля неизвестного происхождения.

За пределами Сферы ни одной звезды. Кругом — серая непроницаемая мгла. Мгновенная смена картины ближнего космоса переключила внимание экипажа от внутренних проблем к внешним.

— Возможно, гравитационное сгущение. Например, пространственная улитка, — взволнованно сообщил Ананда, — Определить источник возмущения и его характеристики я не в состоянии. Нас тянет в глубь некоей туманности.

— Разве нельзя выявить, какого рода сила действует? — раздражённо спросил Эрвин, — И почему Корабль волнуется, а Капитан спокоен?

— Признаки гравиполя в наличии, — ответил Ананда, — Но его мощности недостаточно для удержания. В электромагнитном спектре — ничего аномального. Но ведь реальность не исчерпывается известным? Вот и взбунтовались мои эмоции. За Капитана не отвечаю.

Между тем изменилась сила тяжести, стало заметно легче. Но повысилась температура воздуха, дыхание затруднилось. Нарушение привычного комфорта внутри Сферы экипаж воспринял болезненно.

— Резкий скачок рентгеновского излучения. Высокотемпературный источник. Подозреваю наличие звёздной пары. Что радует — мы в нормальном пространстве-времени, а не в пустотном мешке чёрной материи.

Сообщение Ананды не воодушевило. Демьян сказал Ефремову:

— Ананда намекает, то мы в плену двойной звезды. Одна — нейтронная, очень горячая и невидимая в оптическом диапазоне. Другая — скорее всего голубой гигант. Но той другой не видно. А рентгеновский источник может быть и в шаровом скоплении, в его центре. Но аккреция газа не наблюдается…

Кея не дослушала и спросила:

— А что такое нейтронная звезда?

Демьян без интереса посмотрел на игру цвета на её лице. Напряжение в нём росло, и он попытался снять его через разговор:

— Схлопнувшаяся звезда с массой побольше солнечной. Да и Коханды. Если сильно больше, мы столкнулись с Чёрной дырой. Нейтронная звезда имеет ядро из нейтронов. На поверхности кора в несколько километров толщиной, состоит из вырожденного вещества. Голые ядра железа и никеля.

— Железная звезда! — воскликнул Ефремов.

Нур вспомнил роман «Туманность Андромеды». Что тут первично — текущая реальность с «капканом» или текст романа? Во втором случае нормального голубого гиганта не должно быть. Но Ананда не ошибается. Звёздная пара в наличии. Ещё одна скрытая масса?

Ананда согласился с Демьяном:

— Скорее всего, товарищ Прохоров прав — притягивает нас нейтронная звезда. Пытается притянуть! Её поле тяготения само по себе не способно создать такой капкан. Что мы, не видели нейтронных звёзд? Действует сила, мне не известная. Я попробую что-нибудь сделать. А Демьян расскажет интересненькое да полезненькое. Расскажешь?

— Пока все данные — за нейтронную, — послушно сказал Демьян, — Магнитное поле, результат взрыва сверхновой. Возможно… Физика этого района нам незнакома. Вакуум другой, релятивистские эффекты… Железной её называть не корректно…

Нур решил вмешаться. Пси-фактор никто не отменял, а реальности, — как действующая, так и ефремовская, запечатлённая в прошлом, — не обязаны сильно различаться.

— Давайте назовём эту звезду для простоты Железная. И таковой запомним. Высокая плотность, притяжение, мощное излучение. В том числе в инфрадиапазоне. Да, я забыл! Кея, ты видишь эту звезду?

Кея отвечала с удивлением:

— Вижу. Но меня никто не спросил, вот и молчу.

Она протянула руку и добавила:

— Вот она. Тёмно-красная. Или коричневая. Тёпленькая.

Демьян покраснел, но согласился:

— Железная… Пусть так. Спектрального класса Т. Погасла, но не остыла. Светит чёрным светом, который видят гайяне, в длинных волнах. Должны быть и планеты, тоже для нас невидимые. Кея и Ананда способны…

Ананда сообщил о возрастании силы притяжения. С поправкой — тянет не к самой звезде, а к центру масс. То есть постулировал наличие второй звезды, которая не фиксируется Кораблём.

— А вот и планетка для вас! — радостно сообщил Ананда, — Да, невидимая для ваших очей. А тёпленькое солнышко наблюдать с её поверхности сможете. Наслаждаться видами… А так, должен признать, туман кругом непроглядный.

Демьян и Ефремов обменялись взглядами. Итак, оппозиция рассыпалась, перестала существовать, отметил Нур. Раньше бы, и миновала б их чёрная невидимая чаша. А Демьян, в русле его мыслей, сказал:

— Идеальная чёрная планета. Почти не отражает в оптике. Да и отражать нечего, светило само такое. А ещё, возможно, в атмосфере натрий с калием, поглощающие фотоны. И паров воды, скорее всего, нет.

Ефремов добавил:

— Или же она состоит из вантаблэна — самого чёрного материала. Стопроцентное поглощение света, от инфракрасного до ультрафиолетового.

— Остаётся предположить, — продолжил Эрвин, — что её поверхность состоит вертикальных угольных нанотрубок. Здесь нам не выжить.

— А что это — нанотрубки? — спросила Кея.

Ответил Эрвин:

— Полые ниточки. Диаметром в десятки тысяч раз тоньше твоего волоса.

Успокоил всех Ананда:

— Не надо придумывать. Накличете. Атмосферное давление и гравитация на поверхности немного превышают показатели Илы-Аджалы. Почти как на Гайяне. Можно дышать, воздух вполне приличный. Но кто боится — выдам скафандр. Становитесь в очередь…

Азхара подняла руку. И теперь только все увидели размытый серым туманом кроваво-коричневый диск Железной звезды. Инфразвезды.

— Перехожу на режим облёта. Деваться некуда, будем заходить на посадку по сужающейся спирали. Возможна турбулентность. Не люблю я такие свирепствующие атмосферы. Но ведь лучше, чем жидкий фтор вместо воды, или сплошная вода вместо суши?

Демьян недовольно пробурчал:

— Ещё бы сказал: «Пристегните ремни!»

Ананда рассмеялся и предложил:

— Будет правильно, если займёте места в креслах. Удобств не гарантирую, но жить будете.

Кея передвинула кресло поближе к Азхаре. Ефремов, поколебавшись, сказал:

— А если с прожекторами? Такое возможно?

— Легко, Иван Антонович, — ответил Ананда, — Как прикажете. Мудро!

И оказалось — нет никакого Тумана Непроницаемого. Просто тьма, то есть отсутствие света. А в лучах трёх прожекторов открылась поверхность планеты: равнины, горы, плоскогорья, океан. Насыщенный чёрный цвет ровных поверхностей отталкивал взгляд, будоражил воображение неприятными аналогиями.