Евгений Хайрулин - Записки бродячего музыканта

К этому жулику стоит очередь!.. Везденёшенек-день! Зима, снег, холодрыга… – а они стоят! Народ в Германии любит, чтобы его дурили. Впрочем, как и наши соотечественники.

И зарабатывает этот отъявленный шельма и обманщик большущие деньги. Тут арифметика простая, примерно за 2-й класс начальной школы: 60 или 70 € в час. Что означает примерно 600-700 € в день, или 18-20 тысяч в месяц. Умножаем на 12 месяцев, получается примерно… Сумасшедшие деньги!.. Сам клоун говорит:

–Я – миллионер.

Сущая правда. Он трудится в поте лица каждую зиму, уже лет 15. Объездил всю планету Земля и расположенные на ней знаменитые курорты. Больше всего любит Черноморское побережье:

–О! Яльта, Яльта !.. – В общем, всё у него хорошо.

– Ведь спишь на деньгах! Зачем тогда сидишь, мёрзнешь на улице, на морозе, а?.. Ответь, спец красноносый?

– А для души!

Короче, хватает нашего брата всяко-разного… Белорусок ёсть забавный: бегаеть по вагонам, бренчит в гитарку и спяваеть песни. За спиной у него рюкзачок, а в ём – махонький усилитель. За гэту экипировку песняр получил кликуху «Подключенный».

БАЙКА ОТ МЕНЯ. ПРО ЛЮБОВЬ.

Представилось мне на заре перестройки трудиться в ресторане «Мартиньш». Ничего такой кабачок. Одна беда – хозяин нам попался неудачный, по прозвищу «Образ». Я, не теряя без надобности время, познакомился с молодой разводной девушкой. Её звали Ульяна. Симпатичная особа. Вечерком заходила с подругой, сидела с бокалом вина, слушала музыку и болтала ногой. А тут повадился к нам некий Андрей. Дружбан, видишь ли, объявился! Неудавшийся музыкант, но зато неплохой мастер по разным гармошкам. На аккордеоне играл обыкновенно, даже можно сказать, плохо, мурло этакое. Но налаживать баяны, аккордеоны, ремонт-настройка – это он умел! Мастер! Непьющий. Но жмот. Впрочем, говорят, жадность – двигатель прогресса. Про таких есть выражение:

– С ним хорошо кушать каку. Он всё прямо с рук хватает!

Неудачлив в личной жизни. Жёны от него уходят, приходят, оставляют детей, сами уезжают. От кого рождены эти дети – не знает ни мастер, ни его жёны. А что делать? Не может, хорёк, обеспечить им ни любви, ни ласки. Вот они и бегут!

Сидит, значит, этот странный тип тихим вечером, что-то бубнит себе под нос и прихлёбывает чай:

– Жёны, дети, алименты….

Одна у волка песня! Я киваю головой, соглашаюсь, сочувствую и принимаю участие. А поскольку рассказчик имел некий «фефект» речи, приходилось слушать его повествование, стиснув зубы. Было смешно. Мастер клавишей и меха не выговаривал букву «л». Он говорил:

– Я пришёр, я нашёр, яброко… и прочие лингвистическе неожиданности.

Знавал я такого дефективного ещё в молодости, на родине, в России. Это был хороший человек и славный тренер по тяжёлой атлетике. По иронии судьбы, ему принадлежала фамилия «Яблоновский». Или «Яброновский» – так она звучала с учётом особенностей речевого аппарата тренера-штангиста. Барабанщик из нашей команды, Равиль Хамзин (проще говоря, Хамзя, татарская его морда), состоял в сборной России. Мастер спорта. Умел поднимать над головой тяжелые штанги. Конечно, под присмотром тренера. А Яблоновский кроме спортивных высот присматривал и за соблюдением режима.

В общем, музыкальный коллектив трудился в кинематографе «Родина», исполнял перед сеансами джазовую музыку, мелодии из кинофильмов и так далее. Тогда была такая мода. Публика сидела, слушала, лизала мороженое и наслаждалась. Потом уходила в кинозал смотреть кинокартину. А мы – в буфет, пить пиво!

А Хамзя прятался в уголке… Напиток цедил с оглядкой… Испуганно озирался, ступая по шаткому пути нарушения спортивного режима. Сзади на цыпочках подкрадывался тренер и громко говорил:

– Ну что!.. Врагу погрощаете?!! – Это, типа «Пивко посасываете?..»

Хамзя вздрагивал, стакан разбивался об пол…

Мастеровой Андрей шутил таким способом, без буквы «л» во рту. Короче, перерыв, сидим, пьём чай. Колдырь присел рядом, пытает меня, достаёт, расспрашивает и интересуется:

– Посрушай, вчера твоя девушка быра? В короткой юбке, симпатичная, гразастая?

– Да, Андрюха, эта была моя поклонница Ульяна. Что, понравилась?

– Понравирась! Одно прохо – совсем мородая.

– Ты о чём, парень? Чем плохо? Молодая разведёнка, на 20 лет моложе…

– А вот это совсем прохо…. У моего учитеря Георгия Никораевича жена тоже быра на 20 рет мороже. Но ему повезро – она некрасивая! На неё никто не позарится!

Да…. Или нет…. Я сразу не сообразил, что ему на это ответить. …Но нет, мастак! Лучше есть торт с друзьями, чем в одиночку!.. Это мне повезро!

Я.

Честное слово, чудная местность – моя Отчизна, развесёлый город Сызрань! Зиновий Ефимович Гердт, Великий Советский Артист, герой-фронтовик, мудрый и сильный человек, всю жизнь мечтал побывать у нас на Волге. Я сам об этом слышал на его творческом вечере в 94-м году. Артист объездил все Америки, вдоль и поперёк! Больше него за кордоном бывал только иностранный министр – красивый и интеллигентный человек Андрей Андреевич Громыко. А артист Гердт мечтал о Сызрани! Не дожил… Жаль…

Город был ни большой, ни маленький. Но особенный. Население – обыкновенное: строители, заводские работяги, воры, менты да железнодорожники. Местность была на удивление приблатнёная. Блатной манер был во всём: одежда, соответствующий походняк (втянув шею в скрюченные плечи, озираясь по сторонам вороватыми глазёнками), плевки сквозь зубы, жаргон, словечки, разные выходки и проделки типа «гоп-стоп».

И вот что припоминаю… Бежим из школы мимо Летнего сада железнодорожников, а там – сирень, огромная, цветастая и убийственно ароматная! А кроме нее в саду только скамейки, дощатый клуб (его называли просто – «Летний») и танцплощадка – и всё. Нет, подзабыл!.. В придачу к объекту культуры был пивной ларёк, где продавались «Жигулёвское» и красные варёные раки – по 10 коп. за одну рачью голову. А малость подальше, у стадиона «Локомотив», был ещё один очаг просвещения – зимний клуб. Народ величал его «Гутман». Отчего пошла такая слава – неизвестно. То ли джазмен-американец Бени Гутман (БЕНИ ГУДМЕН!!!!!!!!!) заруливал в Сызрань с кларнетом под мышкой, то ли в старину местный парикмахер отгрохал себе такой домище, да большевики отобрали его в 17-м году и под клуб определили… А поскольку документов по этому поводу нет… Короче, Гутман и Гутман – какая разница…

Итак, забегаем мы, пацанва, в Летний сад, покупаем раков, грызём, смеёмся и радуемся. Вокруг пивного ларька – красивые мужчины с пивом. Все, как один, сидят на корточках. Пивные кружки в середине прошедшего столетья были в дефиците – как-никак, всего 15 лет после войны, много чего не хватало. Поэтому напиток тянули из пол-литровых стеклянных банок. И вот сидят они, у некоторых на руках синие картинки нарисованы: ну, там, «Север», всякие дивные птицы с почтовым конвертом в зубах. А у некоторых, наоборот – целые предложения написаны, типа «Не забуду мать родную» или «Нет в жизни счастья». На пальцах драгоценности наколоты, в виде перстня, или год рождения. Последней цифры нет: к примеру, 193… – и прочерк! Мол, догадайся сам, что и как! Сидят, значит, на корточках, лакомятся пивом и курят папиросы. Ведут деликатные беседы на непонятном языке. Спокойно, культурно, вежливо. Иногда – бац в морду! И всё ништяк! И опять сидят на задних ногах… Мы подросли и разобрались в диалекте: наш город был силён садами, сиренью да острогами!