Антон Достоевский - Я могу всё. История жизни

– У! Смотрите, как сальцо-то засияло. Пирожки аж видны! – закричали подростки, указывая на двоих, и большинство присутствовавших засмеялось.

– Давай уйдем, Шарли, – предложил ему Джон.

Он смотрел с жуткими глазами на друга.

– Помнишь, я про папу рассказывал? – шепнул тот другу.

– Ну да.

– А помнишь, что я тебе сказал перед дискотекой? – только договорил Шарлиев и мигом оказался на перекладине, сделав выход на две.

– Никогда не сдаваться… – тихо проговорил, удивившись, Джон.

Тут все до единого затихли. Было слышно, как поют птицы и журчит течение реки. От такой резкой тишины Марина Геннадьевна встала с лежака и подошла к перекладине, на которой Шарлиев отжимался уже седьмой раз, словно прирожденный гимнаст, а затем с легкостью сделал офицерский выход.

– Батюшки, Тимур! Это кто тебя так научил? – спросила она.

Шарлиев спрыгнул, отряхнув руки, и, как профессиональный актер, сказал: «Можно расходиться», – с суровым выражением лица. Кто-то даже захлопал: шоу было завершено. Джон восхищался увиденным. Он впервые обрел такого друга. Каждый день, проведенный с Тимуром, приносил ему все больше уверенности в себе. Первые дни летели быстро, и ребята уже начали общаться с новыми знакомыми из разных компаний и примерно понимали, кто есть кто. В один из дней к ним подошел Макс.

– Эй, Шарли, – обратился тот, – нужно поговорить.

– Меня только Джон так называет, – с ходу осадил его Тимур.

– Ладно, не суть, пойдем отойдем, – они отошли от столовой, откуда тогда выходили с обеда.

– Дело вот в чем, пара девчонок хотят встретиться с вами. Наедине. Ну ты понимаешь зачем, – хитро проговорил тот, подмигивая.

– Я тебя видел раньше, но, может, ты представишься мне еще раз? Как тебя зовут-то вообще? – спросил Шарлиев. – И с чего мы должны тебе верить?

– Я Макс Дроган. Слушай, зачем мне врать, а? Вы же славные ребята. Я это сразу понял, – объяснял тот.

– А почему они тогда сами не подходят? – перебил его Джон.

– Слушай, ты вообще с девушками-то общался, а? Они же стесняются, дружище! Вы мне понравились, вот я и хочу вам помочь все устроить. Ну понимаете. Так что думайте сами.

– Если так, то пусть приходят сегодня к нам в номер, мы в 14-м живем, – сказал Тимур насторожившись.

– Я передам. Супер! А я пошел. Меня не должны видеть с вами, – проговорил тот и начал уходить к другому корпусу.

– Увидимся, Макс. Спасибо, – сказал тому в след Джон, и они тоже направились в номер.

Начался тихий час, и всех ребят разогнали по номерам. У кого-то работал телевизор, кто-то слушал музыку, кто-то бегал тайком курить.

– Что ты думаешь об этом Максе, Джонни? – спросил того Шарлиев. – Думаешь, он говорит правду?

– Думаю, да, ну а какой смысл ему врать? – ответил Джон, ковыряя в носу.

– Может, он хочет многоходовочку какую-то провернуть. Не думал об этом? – спросил тот.

– Думаешь?

– Ладно. Пораскинем потом над этим, – сказал Шарлиев и отвернулся на бок вздремнуть.

После полдника грянул гром и началась гроза с проливным дождем. Все, кто были на улице, побежали в корпус. Играя в настольные игры на первом этаже в холле и выжидая окончание ливня, один из подростков заметил что-то в окне.

– Смотрите! Это Шарлиев и Джон бегут! Голые! А там ливень стеной! – закричал паренек небольшого роста, облокотившись на подоконник.

Буквально весь лагерь с изумлением обернулся и увидел, как двое друзей хохочут и бегут в чем их мать родила по территории пансионата. Кто-то, кстати, и выбежал к ним, сбросив одежду, но, понятное дело, то были мальчики. Все, кто видел происходящее, смеялись и восхищались самоотверженностью ребят. Окна выходили на сосновый бор, по которому голыши бегали кругами, держа руки на причинном месте. Сделав пару кругов под ливнем и немного запыхавшись, ребята умопомрачительно смеялись. Так никто из них не смеялся до этого. На общий сбор они вошли уже одетые и отогретые. Вожатые стояли серьезные, хотя пара из них скрытно улыбались, смотря на ребят. Возможно, никто из них не смог бы так сделать, тем более в их возрасте и с их долей ответственности, или просто завидовали их беззаботности. Ребята сидели большим полукругом в обширном холле, и как только герои последних событий вошли, все взорвались аплодисментами и криками.

– Тишина! Тишина, я сказала! – прокричала учительским голосом одна из вожатых в квадратных очках. – От лица всего педотряда я призываю вас извиниться перед всеми.

– Простите, – промямлили ребята и тихо сели в полукруг.

– Вы понимаете, что это была из ряда вон выходящая выходка, молодые люди? – сказал, пытаясь показаться заумным, другой вожатый. – После ужина директриса будет ждать вас у себя.

– Черт, опять дышать этим дымом, – прошептал Шарлиев, сделав усилие, чтобы не смеяться в голос: минута была напряженная.

Вечером уже почти по традиции они сидели в том пропахшем дымом кабинете. Директриса выглядела уставшей и даже слегка заикалась, изредка потряхивая рукой с зажженной сигаретой.

– Так, мальчики, – сказала она тихо строгим голосом, – это уже вторая ваша выходка за смену. Что это вы у меня тут удумали творить все что вздумается, а? В Москву захотелось, да? Но к родителям я вас, конечно, не отправлю. Уже до конца смены осталась-то вон… неделя.

Она посмотрела на старый календарь.

– Поэтому будем привлекать обоих как нарушителей к наказанию в виде обязательных работ. Все ясно?

– Да… – ответили они.

– Вот и славненько, я передам вожатым задание для вас. И чтоб больше не нарушать! А то у меня без вас проблем много, еще и с двумя сопляками возиться буду. Оно мне надо? Вот скажите?! – она договорила и снова закурила сигарету.

Мальчишки вышли из корпуса, в котором находился ее кабинет. Горело только ее окно. Вокруг было уже темно. Все было пронизано волшебной магией ночи, и им хотелось куда-то бежать и никого не слушать, в кого-то влюбляться, ругаться, срываться и всячески показывать себя, но они осознавали, что шутить с этой женщиной не стоит. И к тому же она вела себя как мудрая управляющая, несмотря на свои порой грубые высказывания, а поэтому медленно ползли к номеру по привычной тропинке между сосен.

– Исправительные работы… Что-то рано. Я думал хотя бы человека убить для этого надо, – отшутился Шарлиев.

– Что ты несешь?! – рассмеялся Джон, и они продолжили путь молча, думая каждый о своем. Тимур о девочках, которые должны были прийти, а Джон о том, чем бы перекусить. В ту теплую ночь после отбоя к ним в номер должны были прийти девчонки, о которых говорил Макс. Само собой, друзья надеялись, что они будут веселыми и красивыми.

– Глупо было не узнать, кто эти девчонки, Джон, – заметил Шарлиев.

– Да ладно тебе, хоть какие – и то интересно…