Т. Борисов - Под водой, в небесах, на паркете. Том 1

Практические отработки шли на базе 40 НИИ МО СССР, по-простецки – НИИ-АСС (Аварийно-спасательной службы). Курс по борьбе с крупными корабельными пожарами вел капитан 2 ранга Недвецкий. После успешной сдачи зачетов по теории вопроса нас вывезли «на природу» для закрепления знаний на практике. Стояла студеная погода. Градусник с утра показывал —16 градусов по Цельсию. Мы зябко ежились от холода и кутались в свои шинели, сидя на длинных деревянных скамьях в промерзшем бараке. Недвецкий, проводивший занятия, казалось, не замечал холода, хотя был в одной тужурке. Выглядел он очень торжественно в парадной офицерской форме с золотыми погонами, золотым шитьем на лацканах тужурки и с четырьмя широкими шевронами на каждом рукаве. Лицо Недвецкого просто сияло. Мы все уже были в курсе, что после занятий он с супругой идет на премьеру модной постановки в Мариинский театр, времени – в обрез, поэтому он и был вынужден надеть парадную форму, чтобы сэкономить несколько драгоценных минут на переодевании. Занятия шли в быстром темпе. Кавторанг быстро повторил нам правила обращения и устройство новейшего по тем временам аэрозольного огнетушителя ОА-5, после чего разбил нас на восьмерки и предложил первым счастливцам приготовиться. Я оказался среди избранных. Щелкая зубами от холода, мы без особого энтузиазма переоделись в РБ (робы) и разобрали пластиковые строительные каски. Старший нашей восьмерки, капитан 2 ранга, попробовал приподнять сияющий свежей краской огнетушитель. По всей вероятности, ОА-5 оказался значительно тяжелее, чем он предполагал. Крякнув, капдва поставил его на палубу:

– Сколько же он весит? Пи-пи-пи-и-и…

(Беру пример с телевидения).

– 17 килограммов.

– Лейтенант, – (это мне), – бери!

Я с трудом оторвал это чудо передовой технической мысли от дощатого настила. Действительно, тяжеловат! Делать нечего, я поплелся вслед за товарищами на мороз к макету корабельного помещения, о котором надо сказать отдельно.

Это было, как сейчас говорят, отдельно стоящее сооружение, примерно 5 х 5 метров, сваренное из стальных листов, имеющее пару иллюминаторов и пару дверей, расположенных на противоположных переборках. Строение утопало в снегу. Мы гуськом, вслед за Недвецким, прокладывающим тропу в щегольской шинели, фуражке и белом шарфе, приблизились к нему на несколько шагов. Аркадий Владимирович огромным ключом открыл амбарный замок на обращенной в нашу сторону двери. Распахнув ее, он широким жестом предложил нашей восьмерке проследовать в промерзшее нутро этой комнаты пыток. В сумраке камеры проглядывались очертания корабельных насосов, распределительных щитов и прочего судового оборудования, изображавшего насыщение отсека. Надо сказать, создатели тренажера потрудились на славу: отсек действительно здорово напоминал помещение крупного надводного корабля. Для имитации отсека подводной лодки он был непозволительно просторен. Мы топтались на месте, вытягивая шеи в тщетной попытке рассмотреть что-либо внутри этого железного ящика. Никто не желал проявлять героизм и лезть внутрь первым.

– Ну что же вы! Заходите! – Недвецкий отчаянно тер ухо, пытаясь не допустить обморожения. Фуражка смотрелась красиво, но абсолютно не спасала от холода.

– Но, товарищ капитан 2 ранга, – попробовал применить свои теоретические знания на практике кто-то из офицеров, – по-моему, положено при проведении подобных тренировок открывать вторую дверь и раскатывать пожарные рукава на всякий случай, вдруг огнетушитель не сработает…

– Умница! – саркастически отреагировал Недвецкий – Считай, что теорию сдал! ОА-5 не сработает? Пи-и-и-и-и-и-и-и-и-и! Вторую дверь открыть? А теплый гальюн рядом не оборудовать? Додумался! Видишь, у меня ключа от нее нет, где же я его сейчас буду искать? Ладно, не боись! Огнетушитель – зверь! Моргнуть не успеете, как пламя будет ликвидировано! Что же касается рукавов, то поймите сами: мороз, они же потрескаются! Кто потом их будет списывать? Ты? То-то! Вперед и с песнями!

После такой пламенной речи преподавателя возражать и настаивать на соблюдении предписанных руководящими документами правил техники безопасности, было как-то неудобно. Мы молча полезли во чрево преисподней. Внутри было еще холоднее, чем снаружи. Пар, вырывающийся при дыхании, оседал в виде кристалликов льда на РБ, на каски, на новенький ОА-5. Меня, да и всех нас, колотила крупная дрожь. Никто и не предполагал, как жарко нам всем станет всего через несколько коротких минут…

– Отойдите подальше от двери! – Недвецкий попятился от входа на десяток шагов.

Мы все машинально выполнили команду, сгрудившись у противоположной входу переборки. Надо отдать должное пиротехникам, готовившим камеру к занятиям, – пороху они не пожалели. Оглушительный взрыв в районе входной двери, предваряемый ослепительной вспышкой, потряс сооружение. Его эхо заметалось между переборками, механизмами, судовым оборудованием и нами, затухая, возвращаясь, и вновь пропадая где-то под подволоком. Мы оглохли и ослепли на несколько секунд. Когда глаза понемногу вновь обрели способность видеть, языки пламени уже лизали проем входа, медленно, словно нехотя, пробираясь вслед за разливающимся соляром в нашу сторону. От них кверху поднимались клубы совершенно черного дыма. Я стоял с огнетушителем в руках и как завороженный смотрел на эту сцену. Из задумчивости меня вывел мощный пинок в – как бы это поделикатнее сказать… – словом, в корму пониже ватерлинии, надеюсь, читатели поняли. Капдва, старший нашей группы, был взбешен:

– Тебе что, особое приглашение требуется? Туши, пи, пи, пи-и-и-и-и-и!

Я приподнял ОА-5, взялся за вентиль.

– Не сметь! Пусть разгорится! – фигура Недвецкого смотрелась слегка искаженно сквозь языки пламени.

– Туши!

– Не сметь!

– Туши!!!

К этому времени языки пламени уже полностью скрыли дверной проем и с ревом стали заворачиваться к подволоку. Густой черный дым, собравшийся вверху помещения, заставил нас пригнуть головы. Пользуясь тем, что нас уже не видно и преподаватель не сможет оценить моих действий, я приподнял огнетушитель и резко отвернул головку вентиля. Послышалось легкое шипение. Раструб ОА-5 выбросил небольшое облачко аэрозоли и… сдох. Я потряс баллоном, все еще надеясь на чудо. Увы, чуда не произошло. ОА-5 умолк навеки. Это стало понятно. Непонятно было другое – что нам всем делать дальше. Нестерпимый жар загнал нас в дальний угол. Единственный выход был отрезан стеной пламени. Едкий дым поставил нас на колени в буквальном смысле этого слова: выше дышать было уже нечем. Рассчитывать на помощь извне было по меньшей мере глупо – пока наши товарищи сбегали бы за другим огнетушителем, мы были бы уже кремированы живьем. Головы оказавшихся в огненной западне офицеров работали с предельной скоростью: в наши планы не входило ни сгорать заживо, ни задыхаться в дыму. Единственным плюсом в нашем положении было то, что мы к этому моменту полностью забыли о морозе. Обморожение или даже банальная простуда нам явно не угрожали. Положа руку на сердце, никто из нас в тот момент не имел бы ничего против того, чтобы оказаться на морозе. Гул пламени в тесной железной коробке вызывал мурашки на коже. В остальном внутри было тихо, как в могиле. Снаружи, напротив, раздавались вопли капитана 2 ранга Недвецкого, отчаянно призывавшего нас немедленно воспользоваться чудом современной техники. Увы, как говорится, сами были бы рады, но…