Аркадий Лапидус - Дырка от бублика 1. Байки о вкусной и здоровой жизни

– Соломон, ты изверг! У нас такое горе! – тётушка отставила стакан и всхлипнула.

– Я понимаю, но надо держаться… Крепиться…

– А почему надо? Для кого? – прерывисто откликнулся племянник. – Кому нужен этот театр масок? Нет, господа, сам не испытаешь – другого не поймёшь!

Аполлон склонился к роялю и, нервно наигрывая «К Элизе», продекламировал: «Что страсти? – ведь рано иль поздно их сладкий недуг исчезнет при слове рассудка; и жизнь, как посмотришь с холодным вниманием вокруг, – такая пустая и глупая шутка…».

– Печорин! Вылитый Печорин! Бедный мальчик!..

Тётушка опять всхлипнула.

– А?.. – просипел племянник и, неровно дыша, уставился в своё бледное отражение на крышке рояля. – Впрочем, конечно… намешано всякого… Наверное, есть и что-то своё, но что? Может быть, ты скажешь, о жрец самых честных местных правил? Ты же мудр, как твой библейский предок!

– Не знаю, Поль, не знаю…

– И я не знаю…

Бурные переливы аккордов ударили по хрустальным побрякушкам люстры, и Аполлон выдал на всю мощь своего великолепно поставленного голоса:

– «Передо мной веков бесплодных ряд унылый проходит. Властвовать Землёй наскучило. Без наслажденья я сею зло. Нигде ему не нахожу сопротивленья…». Нет, господа! Нет и ещё раз нет – зло я не сею! По крайней мере специально… И вообще, похоже, что я на грани… Моя мама не вписывалась в социально удобную женщину, но она была для меня и папой, и мамой, и бабушкой, и дедушкой. Я всем обязан ей! Всем! А она растаяла, как свечка… На глазах… Саркома, граждане! Злокачественное новообразование!.. И метастазы! Метастазы, чёрт бы их подрал!.. Она была тёплая, когда я её хоронил! Почему? Почему?.. Она не умерла! Она занималась йогой! Она умела отключаться! Это была каталепсия! Да-да – она не умерла! Я закопал её живую! Живую!..

У Аполлона задёргались плечи.

– Мальчик, дорогой, не надо… Не надо!..

Тётушка подбежала к племяннику и, глотая слёзы, обняла. Дядюшка тоже растерянно заморгал и суетливо поднес стакан с соком:

– Ну, ладно… Ладно… Выпей… Легче станет…

Страдалец сделал глоток и с досадой тряхнул рукой:

– Чёрт знает что! Зачем живём? Что суетимся? Что выигрываем? Все мы, как только родились, уже проиграли, потому как умрём!

Аполлон ещё раз тряхнул рукой, но уже более решительно:

– Впрочем, наше дурацкое мельтешение… Убери эту изжогу, дядюшка, и неси шампанское и ананас. Я на кухне видел это заморское чудо. Мама у меня была… Да что теперь говорить! Всё равно откапывать поздно… Тем более что она завещала…

Аполлон снова взялся за пульс и ещё нервно, но уже облегчённо вздохнул:

– Вот, пожалуйста! Отпустило! Вегным кугсом идём, товагищи!

Через несколько минут все пили шампанское и, смеясь, рассказывали друг другу анекдоты и весёлые, вполне правдоподобные истории. Слегка захмелевший дядюшка позволил себе даже посетовать на свою, весьма не хилую, судьбу:

– Деньги в наше время – ерунда! Что на них купишь? Нужны связи!

– Фройндшафт энд френдшип?

– Вот именно! Я всегда тонко чувствовал конъюнктуру. Сейчас все крепко повязаны друг с другом…

– Как в шайке-лейке!

– Ещё безобразней, Поль, потому как по мелочам. И вообще, не я породил этот бордель, а бордель породил меня. По своим способностям я мог быть вторым Плевако или первым дипломатом, но всё это не очень-то требуется и не очень-то оплачивается в наше время. На хорошее дело таланту путь неперспективен. В гробнице талантов мы живём. В гробнице!

И тут уж, как говорится, спрос требует предложения, а для них… – дядюшка ткнул пальцем в люстру, – нужен я такой. Снабженец! Козырная шестёрка! И знаешь, Поль, у меня так называемых друзей почти столько же, сколько абонентов в телефонной книге, но случись что – все отвернутся. Впрочем, может быть, и не все, и то потому, что мне слишком много известно такого… – дядюшка брезгливо сморщил нос.

– Как вверху играют, так внизу и пляшут!

– Истина! Великая истина! Впрочем, что я тебе рассказываю. У тебя же самого богатейший опыт…

– Вот именно! Поэтому я и хочу не работать, а трудиться. А может быть, я хочу и чего-нибудь другого?.. Не знаю… Одно ясно – устал я ломать перед каждым подонком шапку своего ума и таланта.

С завтрашнего дня я завкультмассовым сектором одного из ваших местных клубов!

Тётушка оторвалась от журнала мод и в ужасе всплеснула руками:

– Что ты! Бог с тобой, Аполлон! С твоим образованием! С твоими талантами! И потом, там же платят копейки!

– Искусство принадлежит народу, тётушка! Вот я и иду в народ. А деньги… Есть у меня… На ближайшие пять лет хватит.

– А что, забавно… Иди, Поль, а я посмотрю и, может быть, – за тобой! – дядюшка поднял бокал.

– И не надо транжирить свои копейки. Пока ты здесь, – я твой меценат и спонсор. Ура, обеспеченным народовольцам!

– Урра! – ответствовал племянник, и бокалы сошлись в хрустальном звоне.

– Что вы, сумасшедшие? Какой народ? Мальчику нужно идти в филармонию, оперный театр, эстраду. На телевиденье, наконец!

– Всё было, всё надоело! Не было самодеятельности. Кстати, прекрасное двухкоренное слово – «сам делаю»! Вполне совпадает с моим божественным предназначением. Ура первому самодеятельному творческому коллективу «Бог Саваоф и компания»!

В глубине дачи зазвонил телефон.

– Странно, кто бы это мог быть? – пробормотал Соломон и вышел.

– Я знаю, что тебе нужно, Аполлон. Тебе нужно жениться. Ты уже вполне, так сказать…

– Половозрелая особь, тётушка, половозрелая!

– Фу, Аполлон, фу! Я говорю дело. Пойдут детки – и сразу всё встанет на свои места.

– Что ты! Чур меня! Ты что, забыла? Я же пробовал! И вообще, любовь не только не картошка, а именно то стихийное яблоко, которое поранило лысину Ньютону. Ну а я…