Марина Брагина - Неформат

пакетик свежей клубники. Она деловито заказала большие порции мороженого и бутылку

шампанского, победно выложив на стол избыточную сумму со словами «без сдачи», и легко

уговорила официантку водрузить им на столик графин с широким горлышком.

– Сегодня пьём крюшон! – громогласно провозгласила она, обрушивая в графин клубнику

и заливая её сверху шампанским.

Ляля, как подмастерье, зачарованно наблюдала за этими хозяйственными манипуляциями

своей приятельницы. Угар экзаменационной гонки ощутимо исчезал с каждой минутой, можно

было никуда не торопиться, и тёмно-красная садовая клубника в крюшоне уже бледнела на

глазах, обещая летний отдых и приятные приключения.

Они выпили по бокалу шампанского, радостно чокнувшись бокалами, и набросились на

мороженое, болтая без умолку и вспоминая перипетии экзаменов. Лилька хохотала, роняла капли

подтаявшего мороженого на глянцевую поверхность столика, смеясь, красила оставшейся в

пакете клубникой губы до клоунской красноты и вообще веселилась до упаду. Захмелев к концу

бутылки, она перескочила на детали письменного экзамена по английскому, выдала попутно пару

английских пословиц, которыми, по её словам, поразила экзаменаторшу – уксусную старую деву –

и, отталкиваясь от образа старой девы в сторону, противоположную приличиям, решила ни с того

ни с сего проэкзаменовать Лялю по неформальной английской лексике.

Ляля, не выходя из лёгкого, шутливого настроения, растерянно соображала, что,

оказывается, не знакома с аналогами ни существительных, ни глаголов, которые так часто

употребляются на Руси, и, конфузясь, вынуждена была признать это. Лилька, раззадорившись ещё

пуще, хохоча так, что на них оглядывались за соседними столиками, стала второпях просвещать

Лялю. Той даже пришлось пару раз смущённо шикать, потому что Лилькины модуляции

разносились по залу довольно ощутимо.

Отсмеявшись, Лилька приобрела наконец серьёзный, даже таинственный вид и без

обиняков ударилась в девчачью исповедальность.

– У тебя сейчас кто-то есть? – заинтересованно осведомилась она.

Лялька растерялась ещё раз. Над ней довлели Жорины максимы – «ни одного поцелуя без

любви» и «первым мужчиной может быть только законный муж». Она забормотала что-то

оправдательное о том, что все одноклассники на период экзаменов разлетелись в разные

стороны, но Лилька перебила:

– Ладно, это и так понятно. А сколько у тебя их было всего?

Вопрос поставил Лялю в тупик – подруга явно подразумевала что-то серьёзнее поцелуя.

– Смотря, что ты имеешь в виду, – пробормотала она, надеясь выиграть время и

выкрутиться из ситуации.

– Это!.. Это я имею в виду, – настойчиво гнула своё Лилька. – Слушай, ты что, вообще не…

то есть… ни разу? – Она даже оглянулась в тревоге, будто кто-то мог подслушать эту страшную

тайну.

Ляля, окунув лицо в бокал с остатками шампанского так, что клубничины со дна коснулись

кончика её носа, смущённо кивнула головой, расплескав остатки напитка на столик.

– Ну ты даёшь! – поражённо выдохнула Лилька. – Слушай, ты институтом не ошиблась?

Тебе с такими подходами надо не в МГИМО, а в археологический. Там тебя и похоронят среди

окаменелостей старой девой. А в МГИМО даже не вздумай никому говорить – засмеют! И моя

репутация на любовном фронте пострадает, если узнают, что я общаюсь с «окаменелостью».

У Лильки снова, в третий раз за вечер, поменялось настроение. Из образа задушевной

подруги она без усилий прыгнула в образ наставницы-учителя.

– Ну так давай решать проблему! У тебя хоть кто-то на примете есть?

Ляля неуверенно покачала головой.

– У меня… – нет. Был один парень у школьной подружки, который мне нравился, и,

наверное, у них что-то было. Хотя он, как мне казалось, поглядывал в мою сторону. Я не

решилась…

– «Наверное», – беззлобно передразнила её Лилька. – Наверное, у всех всё было, и по сто

раз. Кроме тебя, подснежника. В каком сугробе ты пряталась?

Остаток вечера в кафе Лялька слабо отбивалась от наседавшей на неё подружки, которая

требовала прямо сейчас, не сходя с места, составить перечень потенциальных любовников и

начать действовать.

Но в метро по пути домой, отходя от винных паров и, вне всякой логики разглядывая

пассажиров, тех, что помоложе, – будто она собиралась внести их в Лилькин список – Ляля

невольно призадумалась. Взрослая жизнь, о пришествии которой она сама себе объявила по пути

в кафе, делала первый стремительный зигзаг и звала за собой, требуя на что-то решиться.

Тогда, в 1971-м, в своём неистовом стремлении приобщить подругу к таинствам плоти и

снять с неё позорное пятно девственницы Лилька оказалась упорнее, чем того требовала ситуация

и здравый смысл. Она терроризировала Ляльку ежедневными звонками, каждый из которых

выливался в обширный, многоступенчатый разговор на тему «кто у нас есть в обойме». Благо бы

только днём, когда Жора был на работе! Но она стала покушаться и на вечернее время, а Жора

терпеть не мог неупорядоченные телефонные связи; да к тому же Лилька на пиках энтузиазма так

орала в трубку, что Ляля всерьёз стала опасаться, что тема разговора каким-то образом дойдёт до

ушей отца. Наконец её терпение лопнуло и, вызвав Лильку на деловое свидание на ближайшую

станцию метро, она сделала ей решительный укорот. Эрудиция, накопленная за два года учебной

каторги, была ещё свежа в сознании, и Лялька, перехватив инициативу у напористой подруги,

назидательным тоном поведала ей остроту вековой давности: анекдот о том, как царь Александр

Второй наградил графа Клейнмихеля за строительство железной дороги в Петербург медалью с

надписью: «Усердие всё превозмогает», на что записные остряки братья Жемчужниковы – они же

Козьма Прутков – откликнулись язвительной ремаркой: «Иногда усердие превозмогает и

рассудок».

– Вот и ты мне напоминаешь этого Клейнмихеля, – выговаривала Ляля подруге. – Ты чего

кричишь в трубку как оглашенная?! Хочешь, чтобы родители услышали и вместо МГИМО

постригли меня в Новодевичий монастырь? Это ещё хуже, чем твой археологический с

окаменелостями.

– Для тебя же, росомахи, стараюсь! – горячилась Лилька. – Если ничего не делать, жизнь

мимо пройдёт!

– Кто тебе сказал, что ничего не делается? «Наши цели ясны, задачи определены – за

работу, товарищи!»

Легко сказать – «за работу!» Наступление на постельном фронте ещё даже не

планировалось – не было подходящей кандидатуры. Правда, Ляля сделала несколько робких

шагов навстречу судьбе – позвонила бывшей однокласснице Эллочке и, между прочим, среди