Никола Стотан - Переплыть лето

Призраки робких надежд и страданий
Пулей навылет слуга ваш убит,
Пулей горячей нескромных желаний
Ну и конечно горячей любви.

С кем ты? И где ты? Эти спряженья
Плавят упрямо тугие мозги…
С кем ты и где ты? Нить напряженья
Рвётся в холодной бездонной ночи.

Над пепелищем кружат грифоны
Кружат и кружат смертельным огнём
И сложив крылья падают оземь
В кровь разрывая сердце моё.

Стол обглоданный обеденный,
Нуждою жизненной объеденный,
На стакане солнца лучик
И горячий сладкий супчик.
Такая вот обрыдлая картина,
Да ещё в твоих лёгких
Кораблик лёгкий,
Плывущий в облаке никотина.
Да ещё твои глаза,
Огоньками болотными Эльма
Зовут и манят меня
В колдовское логово ведьмы.
Лягу, лягу тебе назло
Баластом атомной лодки
На самое гиблое дно
В океане вина и водки.
Станет тело в глубинной толще
Доступней для ласк и проще.
Наконец-то станет неприлично
Лапать бёдра чужие привычно.
И стол обглоданный обеденный,
Нуждою жизненной обедненный,
Плотиком лилового тумана
Нас вынесет на берег океана.

Вчера, из глубины веков,
Вдруг налетела стая облаков,
Средневековый шум базаров,
Дыханье динозавров.
Я вдруг увидел, как в окне
И наяву, а не во сне,
По водной глади наискось
Шагает по делам Христос.
С небес, с далёкой стороны
Грозятся слуги сатаны,
Среди страданий, плача, гула
Я видел пляски Вельзевула,
В огне, в дыму, в который раз
Его восторг, его экстаз.
И выше непонятный бог
Не очень стар, но очень плох
И ангелы скромны, стыдливы
Короче, что там?! Херувимы!
И в этом мире, в груде дней
Я проживаю меж людей,
Как мессия с небес сошедший,
То ли ребёнок, то ли сумасшедший.

Для урожайного лета
Я зол черезвычайно
Недостроенностью неба
И холодом чая.
Облаков вербовщик дырявый
Уткнув нос в холмы
В лес сырой и корявый
Тащит забытые сны.
Город – торт недоеденный,
Так противен и сладок так,
Отрыжкой послеобеденной
Тычет в ноздри прогорклый смрад.
Тоскливая женская очередь
Мажет взглядом-повидлом,
А рядом прыщавые дочери,
Пока не замужем, как видно.
И эти плети женских рук,
В сплетенье вен оттянутых,
Расскажут правду, не соврут
О днях, как век растянутых.
В разгар урожайного лета
И пепла любви вчерашней
Я зол, и злости приметы
Подобны всем дням пропавшим.

Осень, снова эта осень,
Надоевший охровый наряд
В обнажённых силуэтах сосен
Меланхолий вертикальный ряд.
Гул машин, он поутру так зычен,
Серость неба страшно тяжела
И по детски чужд и непривычен
Холод запотевшего стекла.
Ничего не происходит, вроде,
Лишь газоны в иней серебря
Осень вдовушкой печальной ходит
В жёлтом сарафане сентября.
Ну, а люди? Всё подай им сухость
Нежность лета, тёплые края…
Вообщем обывательская глупость
Вечная житейская стезя.
Что же дальше? Будьте милосердней
Надоела? Это не беда.
Скоро к нам хозяйкой привередной
Снизойдёт суровая зима.

Увы, иллюзий не питаю
Я, в отношении встречающих,
Всё чаще с грустью замечаю
Ассимметрию лиц окружающих.
Всё чаще трудней удержаться
Не двинуть кому-нибудь в морду,
Всё чаще быть и казаться
Становятся антиподами.
К тому же, давно замечаю,
(Вот ведь какая оказия!)
Все реже меня посещают
Эротические фантазии.
Всё реже хочу улыбнуться
И мне – не улыбаются,
Всё реже хочу обернуться,
Хочу, да не получается.
И вот через эти мгновения,
Как шлейф дирижабля горящего,
Всё чаще живу сновиденьями,
Всё реже по настоящему.

В холодных чистых росах
Течёт река из рукава
Осенний жолтый посох
Преодолев едва.
Лёгкие летние вина
Выпиты тёплым дождём
Тронуты руки рябины
Ярким пунцовым огнём.
Ломит томится и стонет
Всласть заливая края
Тёплая сладкая дыня
Вяло текущего дня.
Мягкою, мягкою лапой
Душу дымами пьяня
Жухлой осеннею мятой
Стелет багрянец земля.
Тихо покойно и странно
Бродит земная печаль
Двигая осенью плавной
Хрупкий прозрачный хрусталь.

Дощатый потолок,
увядшая сирень
И лёгкая тоска
дождём навеяна,
Мы так легки и даже выпить
лень
Бутылку липкую
дешёвого портвейна.
Мы – одуванчики и ветром
снесены
К вершинам гор
в заброшенное плато,
Мы в этот мир, как фрески
внесены
И сразу видно: гениален
автор.
И кто-то смотрит
смотрит свысока,
Сощурив глаз из поднебесной
сини,
Как плавают уставшие
тела
В сладчайшей заводи
медовой дыни.

Солнце выкатив прямо
Утром из распахнутого окна
Этот день багряный и пряный
Наехал нагло на меня.

Наехал стриженным газоном
И вечной спутницей косьбы
Наехал смешанной с бензолом
Арбузной свежестью травы.

Так нереально невозможно
В окне синеет простыня,
Невнятна и неосторожна
Чудовищная глубина.

И бронхиоль вздымая чаще
Слежу, как плавно за окном
Пластает этот день на части
Голубка розовым крылом.

Так славно мною озадачен
В своей житейской череде
Обычный день так много значит
В безумной звёздной чехарде.

Роняет мир брильянтовые слёзы,
Под шорох шин летящего авто,
Мы мчимся километров сто
Пронзая ночь и звёзды.

Мы мчимся вдаль. Лишь одиноко,
Как заплутавший журавель,
Луны сияющей качель
Заглядывает сбоку.

Мы мчимся. Ты молчишь устало,
Всё сказано сплетеньем рук
И тени будущих разлук
На нас нечаянно упали.

Мы отдаляемся. И скорость
Обратно скорости любви,
Мы уступаем без борьбы,
Так обречённо и так скоро…

Роняет мир брильянтовые слёзы,
Гудит мотор, стучат сердца,
И нету видимо конца
Разлукам и погасшим звёздам.

Сомненья вечные нас только портят.
Мы смотримся в свою судьбу,
Как женщины ревниво смотрят
На молодость и красоту.

Где оступился? Всё переиначил,
Сказал не то, затеял канитель?
Не ту поцеловал, не ту подначал
И, наконец, не с тою лёг в постель.

Оставьте право. Дохлая верига.
Случайная помарка дневника,
Хотя учтите: эта книга
Читается взахлёб или никак.