О. Сольви - Две его тени. Научно-нефантастическая и реально-немистическая повесть

– Это шанс, – возбужденно заявила Наталия Ивановна. – Возможно, что подсознание скомпенсируется с помощью релакса.

В этот момент Илья, неловко громыхнув креслом, сообщил, что появилась новая информация и, извинившись, быстро вышел из кабинета.

– Так, чем еще богаты? – без видимого энтузиазма спросил Юрий Максимович.

– Все другие его воспоминания вошли в отчеты. Но на мой взгляд, сигнальных опор там нет, – сбавляя обороты, ответил Евгений.

– Уважаемые профессора, ваше мнение по отчетам? Надеюсь, вы успели их проанализировать?

– Пока только частично. Ночью займемся этим основательно.

– Значит, утром… Подводим итоги. Илья Борисович, у вас еще что-то? – обратился он к только что вернувшемуся.

– Да, по чипу. По последним сведениям существенно возросла вероятность передачи сигналов от мозга Сгорина на внешние носители, поэтому не исключен двусторонний обмен информацией, – сказал он металлическим голосом.

В неестественной тишине кабинета заискрило ощущением катастрофы…

Юрий Максимович, прерывая гробовое молчание и поднимаясь со своего места, сказал:

– Хочу напомнить, что любые новые данные по состоянию Сгорина нужны мне срочно. Очень срочно, независимо от времени суток! Все свободны.

В комнате с плотными жалюзи на окнах среди шкафов с толстыми и тонкими разноцветными папками и всевозможной техникой, сосредоточенно уткнувшись в компьютеры, хранили молчание два молодых человека живописной внешности. Один из них, без сомнения, подошел бы под классическое описание неистового исследователя. Такие фанатики науки обычно отличаются равнодушием к женскому полу и комфорту жизни. Рабочий стол его был завален документами, журналами, книгами, создававшими безумный творческий хаос, в центре которого возвышался чудом выживший под бумажной лавиной монитор.

Другой же по облику представлял собой противоположность и казался тем безответственным и легкомысленным счастливчиком, из-за которого самые красивые девушки осваивают искусство жесткой конкуренции. Снимая наушники, из которых слышались невыносимые звуки, похожие на скрежет и гул одновременно, он безмятежно потянулся и произнес со вздохом:

– Что-то шеф завис у Максимыча. Не к добру это.

– Чего и следовало ожидать. Легким испугом здесь не отделаешься, – хмыкнул «энтузиаст» и, обращаясь к монитору, спросил: – Слушай, Дэн, а где у нас от прошлого года данные по нарушениям волновой активности?

– Так их же Илья копировал…

– А… тогда по графикам посмотрю, ладно. Я только насчет проги по автокорреляции неуверен. Надо бы с шефом согласовать.

– Ну, надеюсь, к ночи вернется, если, конечно, его Максимыч не заровняет.

На этом короткий диалог закончился, и вновь стало тихо. Примерно через полчаса пискляво заверещал замок, проигрывая популярную мелодию и впуская Илью Борисовича с горящими щеками.

– Шеф! Живой! – первым среагировал Денис.

– Похоже, это – не шеф, а дед Мороз, – присвистнул другой, откидываясь на спинку кресла.

– Скажите спасибо, оглоеды, что не лишили вас начальства, – энергично выдохнул Илья. – Контора торопит, Максимыч лютует, у Сгорина – перспектива стать растением.

– Позвольте выразить восхищение вашей лаконичностью, многоуважаемый шеф! – высказался тот, кто, очевидно, не страдал от повышенного внимания со стороны женского пола. – Неужели так безнадежно?

Вместо ответа Илья бухнулся в кресло:

– У нас кофе есть? И, вообще, окна-то открыть пора, сумерки уже… Сидите тут, как летучие мыши.

– Почему же мыши? Может, как совы? – театрально вытянул шею Денис.

– Я лично – филин, – заявил «энтузиаст», – ну а вы двое имеете законное право поделить между собой мышь и сову. А кто из вас окажется вкуснее, спросите у желудка.

– Трёпу конец! Кофе где? Внимание к начальству будет или как? Благодарю вас, – театрально наклонив голову, сказал Илья, беря чашку из рук Дэна. И после обжигающего глотка, спросил: – А что у тебя с частотами?

– У меня? Не ожидал такого интимного вопроса. Раньше было прекрасно и уж точно лучше, чем у Сгорина. А как стало – ночь покажет, – ответил Денис, нетвердой походкой возвращаясь на свое рабочее место, – кстати, полнолуния сегодня нет?

– Нам пора начинать тебя бояться? Значит, насладился уже сгоринскими частотами? – Илья с явным удовольствием расположился в кресле с дымящимся кофе.

– Да я как минимум акустическую травму получил, причем в самой извращенной для моего мозга форме, – донеслось из-за монитора, – пока только головокружение накрыло, потом глухотой прихлопнет, а добрый старичок Альцгеймер все это жестко зашлифует.

– Эк тя шабануло! Инфразвуком, что ли?

– Шеф, так вот ты какой! А где же забота о дорогих коллегах? За один сегодняшний день мне на целый год в санаторий надо. Хотя… после таких частот лучше сразу на отпевание. Да от вас и цветов не дождешься, разве только стакан водки на могилку поставите. Ну потом, конечно, орден принесете, которым меня посмертно наградят.

– Нет, Дэн, мы тебе бутылку водки лучше сразу в гранит замуруем, чтобы уж раз и навсегда… Давай, пока живой, говори, что наслушал, а то так и опоздать можно.

– Как далеко начальство от народа! Это факт. Исторический, между прочим… А теперь, господа-товарищи, прошу внимания! Максимальная плотность – в зоне три – три и восемь герц, – после этих слов Денис взглянул на коллег, чтобы понять их впечатление, но те, похоже, впали в ступор…

Наконец, Илья спросил его внезапно охрипшим голосом: – Амплитуда?

– Низкая, – произнес окончательный приговор Денис.

Шефа впечатлило не на шутку: – А ведь он еще в адеквате… Ну, Сгорин, ну, богатырь! – и, покачав головой, добавил: – Это сверхлюди, а не разведка!

– Штучный экземпляр! – с чувством сказал «энтузиаст». – Вот вам и роль личности в истории…

Денис, выждав несколько минут для беспрепятственного прохождения реакции, продолжил удивлять:

– Я сделал запрос в Питер, в НИИ Бехтерева. Из лаборатории нейрофизиологии пришел ответ. Цитирую: «Состояние пациента может иметь признаки беспомощности и нуждаться в опеке по причине низкой социальной адаптации». И дальше, из рекомендаций: «Необходимо дать ему ориентиры, в том числе и пространственные, то есть какое-то время водить пациента за руку. Затем нужно помочь войти в социум»…

Возникшее из-за полной растерянности молчание прервал Илья, обратившись к «энтузиасту»: – Будущий академик Александр Ивашов, ваши соображения?

Тот ответил вопросом в сторону шефа: – Сколько дней на этом свете нам отведено Максимычем для анализа ритмов в динамике?