Николай Семашко - Технология возврата

– Отдыхай, пока время есть, – философски заметил напарник, не вставая с нар. Все это время, пока я мучался в раздумьях, он бессовестно продрых, закинув ногу за ногу. Эпикуреец, блин. Я начал стучать еще громче. Наконец загремел замок, и в дверях показались несколько человек, но без еды, а с какими-то документами.

– Четинкая Павел… м-м-м… Аазиз-оглы? – с трудом выговорив незнакомые слова, спросил один из них. Турок спрыгнул с нар, потянулся и подошел к вошедшим.

– Это я.

– Пройдемте с нами. Вещи заберете в коридоре.

Ни говоря ни слова, мы крепко обнялись. Дядя Паша ушел с военными, а я взял оставленную кем-то миску с борщом и снова поднял шум.

– Ну, чего тебе? – лениво поинтересовались за дверью.

– Ложку хоть дайте, что ли!

– Может, тебе еще и заварки налить? – выдал невидимый собеседник бородатейшую шутку и ехидно засмеялся, довольный собой. – На, держи.

В дверную щель просунули гнутую алюминиевую ложку. Вот крахоборы! Даже здесь зажмотили. Кое-как выровняв прибор, я быстро опустошил миску. Чем же еще заняться? Непривычно скучно. Ни стрельбы, ни работы, ни гонений. Я плюхнулся назад, решив последовать мудрому совету турка и «надавить на массу».

Утром загремела дверь, и меня попросили на выход. В коридоре я столкнулся с дядей Пашей, который обнял меня так, что хрустнули ребра. Ничего не понимая, я пошел следом за ним и сел в тонированный микроавтобус с дипломатическими номерными знаками, где нас встретил пожилой мужчина азиатской наружности в костюме «от кутюр».

– Здравствуйте, Роман Александрович! – поздоровался он. – Позвольте представиться. Четинкая Мехмет, Чрезвычайный и Полномочный Посол Республики Анатолия в Польше.

В голове начали складываться кусочки мозаики. Значит, это и есть «родственник» дяди Паши. Недаром напарника так быстро выдернули из «отстойника», да и меня следом. Я благодарно кивнул бывшему рабу, тот довольно ухмыльнулся, мол – знай наших!

После обмена любезностями ехали молча, а я во все глаза смотрел на окрестности. Улицы Минска не подвергались бомбежкам, поэтому вокруг было чисто и ухожено. Изредка глаз цеплялся за патрули в военной форме, но и те никого не останавливали, а прогулочным шагом меряли мостовую. Здесь жизнь текла своим чередом.

Доехав до площади Независимости, мы свернули куда-то во дворы и остановились возле одного из жилых домов.

– Приехали, – сказал Мехмет, по дороге не проронивший ни слова. – Выходите, ваши вещи принесут.

Квартира, в которую мы поднялись, немного меня удивила. Я ожидал турецких ковров, кальяна и еще чего-то в этом роде. В фантазиях промелькнули наложницы, демонстрирующие танец живота. На самом деле все было по-офисному строго, не считая кожаных диванов.

– Что-то не так? – спросил посол, заметив мой обескураженный взгляд. Я, немного замявшись, высказал свои мысли.

– Ну, что вы, – засмеялся он. – Я же не могу демонстрировать гарем всем посетителям. Они пудрят носики в соседней комнате.

– Да шутит он, – спас меня дядя Паша. – Весь его гарем вон, на кухне, ужин готовит.

– Что вы там про меня говорите? – с сильным акцентом сказала пожилая турчанка, выглядывая из дверей. – О, у нас гости. Сейчас ужин будет. А это… Павел?!

Минут десять слезы радости лились ручьем, затем хозяйка снова захлопотала и потащила нас ужинать.

– Накрывай пока на стол, а мы покурим на балконе, – распорядился Мехмет, приглашая нас на выход. А то – во все времена серьезные разговоры велись либо на кухне, либо на балконе. Либо в другом, таком же подходящем месте.

Достав из ящика какие-то коробочки, посол подключил их к сети, пощелкал тумблерами. Затем наглухо закрыл ставни стеклопакетов.

– Все, готово.

– А что это? – указал я на ящик.

– «Глушилки», для защиты от прослушивания. Мне Павел кое-что рассказал про тебя, и в голове это не укладывается. Хотелось бы услышать первоисточник. Я слушаю.

Подумав, с чего начать, я мысленно махнул рукой и выложил все, как есть. А что скрывать? Если обращаться к нашим спецслужбам, то сначала меня закроют, как бы для обеспечения моей же безопасности, мои вещи с «прибором» отдадут в Академию наук, там его сломают в поисках истины, а обломки забетонируют, чтобы никто не нашел. И, боюсь, мое тело окажется рядом с обломками в том же фундаменте. Нет человека – нет проблемы. У государства и так после войны забот выше крыши. Зачем безопасникам лишний геморрой? А так – нет прибора, и никто его не находил, и спросить некого. А сам я с этим не разберусь. Что за камни? Почему прибор не сработал? Турки могут помочь, тем более, поддержкой посла я уже заручился. Не факт, что гладко пойдет и дальше – я белорус, а моей страны нет на карте. Я жил в Бобруйске, а на месте моего города руины. Короче, посмотрим по ситуации.

Беседа плавно перешла за стол, где уже Павел рассказывал о своих приключениях. Затем продолжали уже вместе. К концу нашего повествования окружающие молча сидели, завороженно глядя на нас.

– По вашим рассказам можно фильмы снимать, – покачал головой посол. – Ладно. Я в посольство, а вы осваивайтесь тут. Единственная просьба – не выходите наружу. Эта квартира принадлежит посольству, а значит, здесь территория Анатолии. Так меньше проблем с властями. Войти сюда можно только с моего разрешения, а все, что попросите, доставит охрана.

Мы остались одни. Напарник с хозяйкой ушли на кухню – им было о чем поговорить, а я удобно устроился на диване, взял пиво, пульт и начал переключать каналы.

День пролетел незаметно. Я успел еще раз выспаться, принять ванну и посмотреть очередную экранизацию «Бэтмена», посмеиваясь над» суперкрутым» главным героем, когда наконец приехал посол. Переодевшись, он позвал нас на очередное мини-совещание.

– Значит, так. Вы двое будете пока жить в соседнем доме, посольство арендует там квартиру. Так будет лучше и нам, и вам.

Конечно, я его понимал. Когда живешь с семьей, хочется чувствовать себя комфортно, походить беспрепятственно по квартире в трусах, наконец. И ясное дело, двое свалившихся на голову беженцев будут мешать.

– Павел, с твоими документами проблем не будет. Я уже отправил запрос в Анатолию на подтверждение твоих данных. С тобой, Роман Александрович, посложнее. К счастью, ситуация в твоей стране нам на руку. После бомбежек не осталось архивов, и невозможно определить, существовал ли ты вообше. Общая схема такая. Орган, принявший тебя, как беженца, с твоих слов составляет досье и отправляет по месту названной тобой прописки, где должны подтвердить информацию об этом. Милиция проверяет по базе отпечатки твоих пальцев, и, если все чисто – данные отправляются в паспортный стол, где делают новый паспорт. Только не забудь, что страны «Беларусь» у нас уже нет. Будешь поляком, или русским. Поляком проще – меньше геморроя.