Николай Семашко - Технология возврата

Куча нерешенных вопросов. Поэтому нельзя мне сейчас пулю. Поэтому я угодливо склоняюсь перед каждым, стоящим выше меня в местной иерархической лестнице. Я пытаюсь выжить, чтобы найти ответы и утолить ту жажду, что меня гложет. Хоть и закрадывается в душу, подмигивая масляными глазками, подленькая мыслишка: а жить-то хочется в любом случае…

Дядя Паша действительно был хромым. Он ехал к родственникам в Минск из далекой Анатолии, но попал под бомбежку возле Осипович. Машину разворотило в хлам, а сам он чудом остался в живых. С перебитыми ногами, в бессознательном состоянии его подобрали местные крестьяне. И атлет со спортивной фигурой стал хромым скрюченным инвалидом. Можно сказать, что бандиты его пожалели – ведь, если раб не может приносить пользу, его убивают, освобождая место другому.

– У себя на родине я работал преподавателем, – усмехался турок, иногда рассказывая про свою жизнь. Это происходило настолько редко, что я запоминал сказанное почти дословно. – Может, поэтому меня оставили в живых. А тебя не убили, потому что вон, какой здоровый. Работы много сделаешь. А что без памяти – так это даже лучше. Легче управлять.

– Здоровый я от природы. А управлять мной нету смысла. Мира я не знаю, идти мне некуда. Да и не убежишь отсюда. Вон, все, кто пытался – в канаве за огородами лежат. И хорошо, если сразу убьют, мучать не станут. С простреленными коленями далеко не убежишь. А я, хоть в спортзал и ходил, убегать от них не рискну.

– И чем ты в спортзале занимался? – прищурившись, спросил хромой.

– Самым бесполезным видом спорта в современном мире. Да нет, не шахматами. Фехтованием. Насмотрелся в детстве «мушкетерских» фильмов, записался в секцию. Регулярно занимался, получил первый спортивный разряд. Вроде бы есть, чем гордиться, но шпагу в карман не положишь, и во двор не вынесешь. Лучше пошел бы на самбо какое-нибудь…

Турок приподнялся на локте и посмотрел на меня.

– Покажи мне, что ты умеешь.

– С ума сошел?! Это мне полагается чушь всякую нести. Где ты шпагу здесь возьмешь? Да и как я с тобой фехтовать буду – без амуниции, без шлема…

– В углу сарая колышки для помидоров стоят, возьми подходящие по длине. Я тоже кое-что умею; посмотрим, чему вас учат в придуманном мире.

Павел тоже считал меня умалишенным, поэтому я молча поднялся и побрел за «оружием». Интересно, чем он хочет меня удивить? Лучше бы спать пошли. Поздно уже, а хозяйские свиньи с коровами ждать не будут – с утра такой переполох устроят, если их не накормишь, что следующая ночевка точно будет в яме. Значит, пару уколов, и можно дрыхнуть.

– В лицо и пах не бить, остальное – можно, – сообщил дядя Паша, ковыляя к середине сарая. – Покажи, что принес. Сойдет. Ну, нападай давай!

Я стал в стандартную фехтовальную стойку. Конечно, палку со шпагой не сравнить, да и бить аккуратно нужно. Бредовая идея, в общем. Если кто услышит шум, обоим несладко придется.

Не дождавшись, Павел сделал выпад первым. Я крутанул рукой, отведя его «шпагу» в сторону, и нанес укол в грудь. Ну, как бы нанес – турка на месте уже не оказалось, а я неожиданно очутился лицом в соломе.

Следующие пять минут я был избит и обескуражен. Хромой инвалид гонял перворазрядника, как пацана, смясь и стебаясь при этом.

– Это не по правилам! – возмутился я после очередного «нырка» в грязь. – Нас такому не учили. Я же достал тебя в этот раз!

– Нет, не достал, – перестал смеяться хромой. – Какой смысл в том, что ты меня уколол? Ты вроде как отбил мою атаку и нанес удар в ответ. Но, если бы бой проходил на самом деле, ты бы лежал на земле с распоротым животом, а я максимум заработал бы царапину на плече. Такой неравнозначный обмен тебя устраивает?

Так я стал учеником дяди Паши. Он не врал, когда говорил, что работал преподавателем. Он только не сказал, что именно преподавал.

«Островная борьба на палках» – так назвал мой товарищ по несчастью свой предмет. Этот вид боевого искусства, по его словам, возник на завоеванных османами островных сообществах. Туземцам под страхом смерти запрещали иметь оружие, поэтому единственное, что они могли себе позволить, это выломать в кустах дрын подлиннее и ходить с ним на охоту, в чем немало преуспели. Аборигены островов вынужденно повышали свое мастерство. Им было не до поясов и разрядов – от их умения зависела судьба племени.

Со временем в «программу обучения» ввели и фехтование, и рукопашный бой. Островитянин мог орудовать практически любым видом холодного оружия, представив его себе как палку с дополнительными режущими свойствами. Эффективность такой системы в полной мере прочувствовали османы, подавляя стихийный мятеж на одном из островов. Только большое численное превосходство помогло имперским карательным отрядам взять верх. Пленные островитяне передали свои знания на материк, ничего не утаивая. А чего им было таить? Никаких тайных плясок с бубнами, никаких ритуалов со сжиганием чучела главного шамана. Взял палку, ударил. Главное – правильно.

Теперь наши будни разнообразились. Каждый день после работы Павел натаскивал меня по своему предмету. Я атаковал невидимого врага палкой, камнем, вилами. Если ничего не мог подобрать – дрался голыми руками. Посещавшие меня мысли о побеге периодически всплывали на поверхность, но теперь я их упорно отталкивал. С одной стороны, мне хотелось еще больше узнать от хромого турка. С другой, очередные несколько попыток сбежать окончились, как всегда. Беглецов поймали и казнили. Причем последнего поймали «смежники» – бандиты из соседней группировки привезли на пикапе то, что недавно было человеком. После этого хозяин показательно расстрелял нескольких «залетчиков», и жизнь пошла своим чередом. Я начал привыкать к своей судьбе.

Крестьяне, заходившие по различным поручениям на хоздвор шефа, не очень интересовались политической картой мира. Зато от них я знал, что происходит непосредственно «за забором». Польша удержала часть своих территорий от разграбления. Минск и Витебск стали пограничными городами; западная граница осталась примерно там же. Зато от Витебска до Брянска царила анархия. Могилев, Оршу, Бобруйск, Осиповичи разбомбили почти дотла, оставив руины, непригодные для нормального жилья. Жители там вроде бы остались, но, по слухам, стали нелюдимы и озлоблены. Остальные населенные пункты были либо разграблены, либо перешли под бандитскую «крышу». Люди в здравом уме подались в Минск, оставшиеся стали «холопами».

Официальной столицей Польши стал Вильнюс. Государство предпринимало попытки вернуть былые территории, и не раз выводило вооруженные силы в ничейные земли. Короткие вооруженные стычки оканчивались ничем. Понеся некоторые потери, стороны расходились туда, откуда пришли, набирались сил, и все повторялось снова. Бандитам осталось достаточно военной техники на полях сражений гражданской войны. Иногда подорванной, иногда просто брошенной – видимо, мешала драпать.