Людмила Романова - Весенние мелодии для осенних скрипок. Первая и вторая части романа. Рассказы об иностранцах

Арно сидел молча, не сближаясь с Ларисой, ни каким образом. Он словно только исполнял обязанность, сопровождения матери в чужой дом, и не ждал от этого ничего, чтобы его могло заинтересовать. Она попробовала заговорить с Арно, но он отвечал без интереса продолжить разговор. Но, Лариса попробовала объяснить это присутствием здесь жены и матери, и его скромностью. Потому что, до сих пор с таким равнодушием к своей персоне она не встречалась. Это было даже не вежливо. Быть в доме, есть, пить и, не обратить внимание на хозяйку, не улыбнуться ей, не сказать парочку дежурных фраз. Это было бы нормально, и совершенно ни к чему не обязывало.

– Николь, ты похожа на Аллу Пугачеву. Мам, правда? – попросила поддержки Лариса, отгоняя от себя эти неприятные и, немного корыстные, мысли.

– Да. Такая же красивая. И волосы густые, – подтвердила мама.

– Что такое Алла? – спросила Николь на русском.

– Это наша певица. Ее все знают, и часто показывают по телевизору.

– А! Мне уже говорить. На улице, – сказала Николь.

– Ну вот! – обрадовалась Лариса. Если по телевизору покажут, то ты увидишь. Запомни Алла Пу-га-че-ва, попробовала напомнить Николь Лариса.

Но, ни Николь, ни Аня, так и не поняли про кого шла речь. Они знали только своих и американских певцов. А русских! И не запомнили. И эта лесть не тронула Николь.

Лариса в душе немного удивилась этому открытию. Потому что, она и сама была очень похожа на Аллу, такая же худая, такое же удлиненное лицо, впадины на щеках, такие же шикарные волосы. Это отмечали все. Подружки дочек удивлялись, что их маму сфотографировали на настенный календарь. Но, там был кадр из фильма «Женщину, которая поет». Николь была совсем другая. Широкая, с крупным лицом и узкими губами, но сходство между ними было!

– Если мы обе похожи, то Арно должна я нравиться тоже! Я еще лучше, у меня красивая фигура! – подумала Лариса, не столько потому, что ей понравился этот мужчина, сколько потому, что он не высказывал, ни малейшего интереса к ее особе. Она привыкла к вниманию со стороны мужчин. И это безразличие, граничащее с полным игнорированием, ее удивило.

– Ой! – вздрогнула Лариса, от того, что самолет затрясло, как будто, вместо ровной дороги, он стал съезжать с горы посыпанной булыжниками. На табло появился сигнал – «пристегнуть ремни»

Лариса закрыла глаза и вцепилась в кресло.

– Что-то страшно! – подумала она, хотя остальные пассажиры сидели, как и прежде, продолжая заниматься своими делами. – Или, они так ловко скрывают свой страх? – подумала она.

Ларисе не понравилось, что, стюардессы, с лицами, как будто их застали врасплох, поспешно исчезли за занавесками и, сев на свои сидения, тоже приготовились к турбуленту. От этого ей стало совсем тошнехонько.

– А ты вспомни про тот Новый год, – посоветовал ей внутренний голос. – Время и пройдет. Помнишь, как мы его представляли? Год прихода коммунизма! Смешно?

– Хм, смешно! Ты тоже представляла? – удивилась Лариса. Я-то о нем думала еще в 60-м, когда нам на уроке объясняли про двадцатый съезд.

– А я где была? С тобой, на уроке, – уверенно сказал внутренний голос. – Помнишь, как я еще возмущалась, что в тридцать лет он уже и не нужен будет!?

– Не присваивай! – возмутилась Лариса. – Это я возмущалась.

В голове у нее пробежали две этих даты – 1960 и 1980, быстро, мелькая, как кадры пленки, где-то она мельтешила, и смазывала все, что было на ней, а где-то останавливалась. Иногда пленка прокручивалась назад, и в результате появилась объемная картина прошлого.

***

До нового года оставалось всего-то несколько часов. И это был не просто Новый год, наступал 1980!

– А что в нем особенного? – спросят некоторые, которые родились лет этак на тридцать позже. – Просто круглая дата?

– Нет! Это была не просто круглая дата, хотя все почему-то их любят.

– Сто лет прошло с момента, 50 лет, 10 лет? – отсчитывают историки, а чем хуже дата 24, 101, или 49? Ничем, просто в круглых датах стоит нолик, и почему-то, он играет роль.

Но, это был особенный год и особенный нолик. Потому что, наступал тот самый, восьмидесятый. Именно в 1980, по решению 20 съезда должен был начаться коммунизм! Так нам говорили на уроках в школе, и мы все вызубрили эту дату.

***

– Что такое коммунизм? – диктовала учительница Анна Ивановна, проходя между партами. – Это, когда, каждому по потребностям, а от каждого, по способностям.

Лариса сидела за партой, и, слушая Анну Ивановну, старалась понять, как это, каждому по потребностям?

– Это значит, что при коммунизме, будет все бесплатно. Бери, что хочешь! Но, общество от тебя ждет, что ты тоже отдашь ему и стране все что можешь, на что ты способен. Сильный, здоровый – трудись. Маленький – учись на пятерки, а если болеешь, то тебя обязательно вылечат, потому что при коммунизме будет все самое лучшее и больницы, и школы и сами люди, – рассказывала Анна Ивановна.

– У всех будет все! И квартиры? – задала себе вопрос Лариса. Значит, при коммунизме, у всех будут квартиры с ванной и собственной кухней?! Здорово! Это сколько же домов надо будет построить? Но, тогда все будет просто, потому что и техника будет лучше, и производительность труда выше!

– А сколько же мне будет лет? Лариса посчитала, – я с 49-го, значит, в 80-м мне будет… У, – разочарованно вздохнула Лариса. Мне будет 31 год! Я уже буду старая! Зачем мне тогда будет нужен коммунизм?! Вот если бы сейчас! Я бы пошла в Детский мир, в Москве! Ой, и билет на автобус будет бесплатный? Езди сколько хочешь! И кофе с пирожным?! Захотел поесть, зашел в булочную и тебе все дали! Здорово! Я купила бы, в первую очередь, себе новую куклу, большую, с длинными волосами…

– Значит, все детство пройдет без коммунизма! А потом не интересно! И долго ждать! – разочарованно подумала Лорочка.

Лариса улыбнулась, вспомнив себя за первой партой, в которую была вмонтирована чернильница, и было место для ручки с перышком, которой можно было выловить из чернильницы остатки промокашки. Это называлось поймать рыбку. На ней была коричневая форма, черный фартук и красный галстук! И она была отличница!

– И вот прошло двадцать лет, и этот год пришел! – подумала Лариса, вспомнив, тот зимний вечер 31 декабря.

Пленка прошлого замелькала, замелькала…

– Как-то незаметно пробежало время! И вот уже восьмидесятый, а мне уже тридцать один год! – вздохнула она, закладывая в салатик «Оливье» зеленый горошек, и вспоминая себя за школьной партой.

До обещанного коммунизма оставалось только шесть часов. Лариса грустно улыбнулась.

– И квартиры пока не у всех! Например, мама с папой так и живут в коммуналке. Денег у нас с Витькой маловато! Все приходится рассчитывать и экономить. И получается, что в мои – тридцать один, коммунизм мне бы пригодился! Да еще как! Вот уж теперь, я бы знала, зачем мне лозунг «Каждому – по потребностям».