Людмила Романова - Весенние мелодии для осенних скрипок. Первая и вторая части романа. Рассказы об иностранцах

– Еще год школы, а уж потом, институт и, конечно, симпатичный студент! Мы будем ездить на картошку, танцевать на студенческих вечерах, а потом поженимся. Здорово! – улыбнулась Лариса на свои тогдашние мечты.

***

По дороге из школы, после уроков, Лариса с подругами прогулялась по парку. Они делали это каждый день, потому что, в парке еще жило лето! Среди желтых листьев попадались цветущие ромашки, и пижма, а солнце отражалось в золоте листьев и его становилось еще больше. И все же, это были последние теплые дни, которые назывались бабьим летом. И до следующего было очень-очень далеко!

– Целых…, Лариса посчитала на пальцах, – октябрь, ноябрь… целых шесть месяцев!

– А потом экзамены! – вздохнула Таня. – И еще в институт поступать надо!

– А, ладно, это еще почти через год! Время еще есть! – авторитетно сказала Наташа. – Зато, сегодня идем в кино! Там французский фильм, комедия с Луи де Фюнесом.

– Вот здорово!!! – воскликнули все трое, разом.

***

Вбежав по деревянной лестнице на второй этаж, неся за собой запах леса, Лариса взяла ключ из тумбочки, стоящей в общем коридоре коммуналки, и, войдя в комнату, где она жила с родителями, бросила портфель на диван и быстренько пристроила букет из листьев клена в синенькую вазочку.

Если бы она видела себя со стороны?! Рыжая, милая девочка-осень, у которой вместе со смешливостью в зеленых глазах присутствовала легкая грусть. Полная палитра сентября! И в красках, и в настроении. Но, она этого не знала, и, глядя на себя в зеркало, находила кучу недостатков. Она тогда не понимала, что юность уже хороша сама по себе, и каждая девочка в этом возрасте – красавица. Конечно, это видно с высоты прожитых лет…, если смотреть на юность, например в пятьдесят! Но, Ларисе-то в тот момент было только пятнадцать!

– Скорее, надо включить телевизор, – щелкнула она кнопкой и быстренько настроила мелькающие строки на экране, поворотом ручки. – А теперь пластиночку!

Лариса поставила иголку на черный диск с песнями Робертино Лоретти, и, уже спокойнее, слушая музыку и одним глазом глядя, что же там идет по телевизору, она сбросила школьную форму.

– Как мне повезло! – вздохнула она, глядя на маленькую фотографию итальянского мальчика. – И пластиночка, и фотография!

На фото, мальчик с черными глазами, аккуратной прической, и едва заметной улыбкой, сидел, подперев рукой щеку, и смотрел куда-то вдаль.

– Если бы ты ожил! – подумала она, поправив челку, и продолжая смотреть на его лицо. – Оживи! – тихо попросила она, веря в сказку.

Лариса прислушалась и постаралась уловить идущие от фотографии волны. Ей даже показалось, что улыбка мальчика стала еще нежнее, а красивые, мечтательные глаза подернулись живой дымкой. Она прикоснулась к фотографии щекой, чтобы почувствовать идущее от нее тепло. Но, фотография была всего лишь кусочком фотобумаги, а мальчик, все так же, смотрел куда-то вдаль и не видел девочку…!

Откинув назад длинную косу, девочка еще раз посмотрела на мальчика, и, поцеловав его изображение, поставила фото возле вазочки с осенними листьями.

Робертино был ее идеал. И, если бы, Лариса и хотела влюбиться в мальчика, то, он, обязательно, должен был быть похож на Робертино! Был один такой, его звали Володя! Но, он жил в другом поселке, рядом с ее тетей. Он был мальчиком из детства.

– О солее мио… – пел нежным голосом итальянский мальчик, и Лариса чувствовала первые волны любви, которые были здесь, рядом, они проникали сквозь нее, и от них становилось приятно и легко. И казалось, что впереди ее ждет что-то, похожее на эти песни!

Лариса, поставила на стол молоко и хлеб. Достала из портфеля книги и тетради и вгляделась в экран телевизора. Там шли новости.

– Экскаваторы, станки, тонны, выполнения и перевыполнения… – опять! – Только и знают, что показывать трудовые достижения! Не интересно! – проворчала она. – Почему не покажут эстрадный концерт или какой-нибудь интересный фильм? Жди, когда «Огонек» будет! – с тоской подумала Лариса.

Она обожала песни Бабаджаняна, она готова была слушать и слушать Жана Татляна и Бедроса Киркорова, Ободзинского и Магомаева, но, этой музыки, которой так жаждала душа, было очень мало. Приходилось слушать одну и ту же пластинку, ловить мелодию по «Маяку» и ждать целую неделю вечерний «Огонек», или утренний «Будильник».

Быстро выпив молоко с черным хлебом, девочка отодвинула стакан и посмотрела в дневник.

– По математике не много! Потом сделаю русский, потом немецкий… Сейчас будет моя любимая! – быстро переключилась она от уроков к пластинке и, откинувшись на спинку дивана, стала слушать песенку «Душа и тело», закрыв глаза и, подпевая, мальчику. Кечиде чапузы….

Телевизионная вышка Шаболовки, под звуки знакомой мелодии, заканчивала дневную программу. Экран телевизора, озарился последними кадрами окончившейся передачи по первому каналу. И затрещал, и замелькал бегающими строками.

– Может быть, что-то по второй? – подумала девочка, с надеждой щелкнув круглой ручкой.

Но, по второй шла рябь. Лариса еще раз повернула ручку каналов. Осторожно, стараясь не пропустить наметившиеся проблески изображения. И, вдруг на одном из щелчков, увидела ясную картинку! Прыгающих строк не было, не нужно было даже подстраивать экран, там шел фильм! Она успела прямо к титрам!!!

– Песня о цветах, – прочитала Лариса. – Хорошо, что не политика! Фильм, да еще и музыкальный! Красота, – заулыбалась она, еще не веря такой удаче.

С экрана зазвучала нежная и незнакомая мелодия, под которую, по теплой зеленой речке плыла лодка, полная свежих и упругих тюльпанов, которые, своими разноцветными головками склонялись к реке. В лодке сидела девушка в широкой юбке и, улыбаясь молодому человеку, трогала воду рукой. На зеленом берегу стояли красивые домики, виднелся шпиль церкви, мост и густые кроны деревьев. Звучал аккордеон и голос,

– Бюлокларе, бюлокларе… 2 2 Так слышались французские слов, но, на самом деле, они звучали по другому, девочка, пока еще, это не поняла.

Лариса прислушалась к словам песни, но они были на французском языке, и единственное, что она уловила, это, – бюлокларе, бюлокларе….

– Что бы значили эти слова? – подумала девочка, слушая музыку, – жаль, что мы учим немецкий. Наверное, что-то про цветы, про солнечный день, про лето! Про тюльпаны. Нужно будет купить словарь и посмотреть, – решила она.

На экране уже проплывал зеленый газон, клумбы и улицы, утопающие в цветущих кустарниках, с солнечными пятнами на асфальте. Эйфелева башня. Триумфальная арка. Веселый и солнечный город!

Это был Париж! По его улицам спешили беспечные прохожие. Девушки с красивыми прическами, тонкими талиями и пышными юбками шли по тротуару на высоких каблучках, держа в руках красивые сумочки. Цветочница улыбалась прохожим, разбирая и ставя в воду, охапки свежих цветов. Милые, немного согнутые, старички с тросточками и аккуратные, старомодные старушки в шляпках заходили в магазины, или останавливались и смотрели на открытые витрины.