Людмила Романова - Весенние мелодии для осенних скрипок. Первая и вторая части романа. Рассказы об иностранцах

Конечно, за этими заботами и проблемами, мечты о мимозе над морем ушли на десятый план, и все же, Лариса часто пела про себя эту песенку бюлокларе, бюлокларе. Она помнила эту мелодию, и она никуда не уходила из нее, из ее души. Она пела ее, когда ждала автобус, когда радовалась, когда задумывалась. Это было ее музыкальным сопровождением мыслей. Иногда она вспоминала этот милый город, цветы, тихую речку. И мечтала побродить по берегу средиземного моря под цветущими ветками мимозы.

– Хоть, один раз в жизни!

Она даже пробовала найти этот фильм снова, но он исчез с экрана, также, как и появился. Незаметно.

И телевизоры уже были цветными, и этот фильм, и мимозу над морем, теперь можно было бы увидеть в цвете, но, как ни крути ручку телевизора, фильм исчез навсегда! Он остался в душе Ларисы. В ее виртуальном мире. И там все краски сверкали, а запах мимозы плавно заполнял собой все пространство.

Лариса оторвалась от своих мыслей. И с беспокойством посмотрела на табло. Запись отстегнуть ремни ее порадовала. Взлет прошел, и теперь самолет плавно плыл над планетой.

Лариса посмотрела в иллюминатор и увидела лоскутное одеяло из аккуратных кусочков полей, лесов, озер, неровно сшитое дорогами, реками и тропинками. Облака, похожие на сахарную вату, были редкими и давали просмотреть всю эту картину. Одно из облаков было похоже на ее маму, а второе на мужа. Они успели улыбнуться ей и плавно превратились в другие образы.

– Ларсенок великий! – услышала она голос мужа, который часто так шутливо разговаривал с ней. – Счастливая, посмотрит Францию! Но, я всегда с тобой, я сверху вижу все! – пошутил муж.

– Ни пуха, ни пера, Лорочка. Я же говорила тебе, что все меняется, и увидишь ты свою Францию, свою «Песню о цветах». Осторожненько там, – шепнула одними губами мама. Но, Лариса поняла ее фразу.

Она с сожалением посмотрела на эти два облака, которые незаметно превратились в обычную сахарную вату и остались далеко позади. И мама, и муж знали эту историю с самого начала и были ее участниками. Они часто жертвовали своими желаниями и выкладывались по полной, чтобы все прошло хорошо, но ушли на небо. Это было не справедливо. И без них Ларисе было очень тоскливо.

***

– Лариса, сегодня организуй встречу, – небрежно, на ходу, бросил ей главный инженер. Он важно прошел мимо нее в белом халате, с наметившимся под ним признаком благополучия, и важным видом, который ему придавала оттопыренная нижняя губа.

– Петр Иванович, во сколько? – спросила Лариса, присоединившись к его шагу.

– Часов в двенадцать. Покажи завод, своди в мелкоштучный. Самовар, булочки, как всегда. Есть вопросы? – спросил он, не делая промежутка между сказанными предложениями. – Ну ладно, мне некогда, – главный инженер, под свое милое ворчание улыбнулся и скрылся в проходе цеха выпечки.

Хлебозавод, куда когда-то устроилась на работу ее мама, и где теперь конструктором работала и сама Лариса, был образцовым. И туристы, частенько заходили сюда в составе экскурсии. Они смотрели, а главное, вдыхали, и вдыхали все витающие тут запахи теста, ванили, и свежевыпеченного хлеба. Они с вожделением смотрели на рыженькие батоны, и готовы были съесть их по штуке на каждого. Бесплатно!!!

– О! О! О! – только слышалось, когда они зажевывали, оторванные куски от горячего батона, поделенного по-братски с друзьями.

– Москва, русский, хорошо! Вкусно! – пытались выразить они свое удовольствие на ломаном языке. – У нас в городе булочные маленькие, а у вас во! – делали они жест, обводящий огромный цех и округляли глаза.

Наивные, они не знали, что дальше их ждал мелкоштучный! Так назывался цех, где пеклись сдобные булочки. Вот тут-то в кабинете начальника цеха, которым теперь работала мама Ларисы, их ждал длинный стол с пузатым старинным самоваром. Он, гордо подбоченясь, стоял на огромном металлическом подносе и вмещал в себя, наверное, ведра три воды!

Чехи, словаки, поляки и болгары, отдававшие у себя дома предпочтение кофе, здесь, с удовольствием пили чай! Они подставляли расписные бокалы, наполненные на четверть яркой заваркой из фарфорового чайника, размером под стать самовару, под щедрый его носик, и, как дети, радовались, что сами открыли витую ручку! Они с восторгом смотрели, как в их бокал льется шипящая от скорости горячая струя воды, как будто, это было, по меньшей мере, Ниагарским водопадом!

Потом они сидели за столом, с раскрасневшимися лицами, и уплетали калорийки, плюшки, сметные лепешки и свердловские слойки, под вторую и третью чашечку сладкого чая. Во время чаепития они добрели и от русского радушия, и от улыбок симпатичных девушек, работающих в цехах, и от ароматного изобилия. Они, почти что, становились русскими! Иностранцы от всего этого таяли в буквальном и переносном смысле.

А дальше, происходило братание. Обмен сувенирами в виде значков, открыток, каких-то символических фигурок, и, если, их не хватало, то в ход шли шарфы, свитера и шапки прямо с себя.

Лариса работала здесь уже полгода, и сегодняшняя встреча была для нее не первой. Но, сюрприз ее все-таки ждал. В этот день туристы были не из социалистических стран, а из Франции!

– Вот мои дети, вот моя хата, вот мои внуки, – женщина лет шестидесяти стояла в центре небольшой группы коллег Ларисы показывала им свои фотографии, встроенные в маленькую книжку с пластиковыми карманчиками.

– Здорово, – подумала Лариса. – Удобно! У нас такого нет! Она с интересом присоединилась к слушающим, и попросила посмотреть фото.

– Это мой старший, – ткнула женщина пальцем в изображение мужчины в военной форме. Он охранял нашего президента! Сейчас он жандарм в Пари!

– Как наш гусар, – подумала Лариса, увидев молодого человека в высоком головном уборе с кокардой, пером и эполетами.

– А это мой второй, – на фото был молодой человек в день своей свадьбы, – он электрик на фабрик.

– А это мой третий, он работает в фризон… 3 3 тюрьма

Лариса не совсем поняла, что такое фризон, но отметила, что этот сын очень красив. Он больше всех соответствовал ее представлению о мужчинах французах. Кудрявый, с изогнутым небольшим носом, смуглый и, даже, немного похожий на… Жерара Филиппа!

– О! – сказала она, – у вас красивые сыновья.

– У меня их четверо! – победно сказала женщина, глядя из под очков на, совершенно естественно, появляющуюся реакцию. – У меня уже есть четыре внука. А, вон там, мой Жан! Мужик! – хитро улыбнулась она, ожидая, произведенное от ее слов, впечатление.

Лариса с интересом посмотрела в группу мужчин, стоящих неподалеку, но не смогла определить, кто же из них муж этой женщины. Мужчины оживленно разговаривали и уже снимали с себя шарфы и свитера, чтобы подарить их своим собеседникам из России.